Каком году родился имам шамиль. Пленение имама шамиля

Шамиль - вождь кавказских горцев, мюрид, в 1834 г. признанный имамом, объединил горцев Дагестана и Чечни в теократическое государство и до взятия в плен при штурме Гуниба в 1859 году князем Барятинским энергично вел борьбу. Перевезенный в Калугу, затем в Киев, получил разрешение совершить паломничество в Медину, где и умер.

Шамиль (1797, аул Гимры, Дагестан, - март 1871, Медина, ныне Саудовская Аравия), глава мусульманского военно-теократического гос-ва в Дагестане, возглавлял борьбу горцев Дагестана и Чечни против царских войск (см. Кавказская война 1817-64). Род. в семье аварского крестьянина. Воспитывался в среде мусульманского духовенства. Умелый оратор, обладавший организаторскими способностями, он приобрёл популярность в народе, ему удалось объединить горцев, подчинить себе дагестанских феодалов. Как религиозный вождь (имам) Ш., поддерживаемый протурецки настроенной знатью и мусульманским духовенством, провозгласил «газават» - священную войну против гяуров («неверных»), т. е. против русских. Движение это получило название «мюридизм». Обманув надежды горцев на социальное освобождение, Ш. установил в своём теократич. гос-ве деспотический режим и сохранил господство местной феод, знати. В ходе войны ориентировался на тур. султана, а также на англ, поддержку, но это не несло освобождения народам Кавказа. В 1859 осаждённый в горах Ш. сдался в плен. Поселён с семьёй в Калуге. В 1870 Ш. получил разрешение выехать на поклонение мусульманским святыням в Мекку.

Шамиль (1797-1871) - сын аварского узденя, третий имам горцев Сев. Кавказа в 1834-1859 гг., один из идеологов мюридизма , активный организатор сопротивления продвижению русских на Кавказ, сторонник объединения народов Сев. Кавказа на основе шариата, сподвижник Гази-Магомеда и Гамзат- Бека.

При Шамиле имамат достиг своего политического и военного расцвета (см. Кавказская война 1817-1864 гг.). Потерпел поражение и был пленен в высокогорном ауле Гуниб князем А. И. Барятинским.

В 1859-1869 гг. находился вместе со всей своей семьей в почетной ссылке в Калуге. Присягнул на верность России. В начале 1870 г. ему было разрешено совершить хадж в Мекку. Скончался в Медине (февраль 1871).

Орлов А.С., Георгиева Н.Г., Георгиев В.А. Исторический словарь. 2-е изд. М., 2012, с. 567.

Шамиль (1797-1871 гг.) - имам Дагестана и Чечни, руководитель освободительной борьбы горцев Северного Кавказа, развернувшейся под лозунгом газавата. После смерти своего учителя Гази-Мухаммеда и его наследника Гамзат-бека, которые были первыми имамами и проповедниками газавата на Северном Кавказе, в 1834 году Шамиль стал третьим имамом Дагестана и Чечни. Шамиль был образованным человеком, знал богословие и светские науки, обладал незаурядным военным талантом, умением вдохновить людей на самопожертвование. Война под его руководством длилась 25 лет, начиная с 1834 года. В 40-х гг. Шамиль одержал ряд крупных побед над царскими войсками и, опираясь на мюридов, создал в 1848 году на Северном Кавказе военно-теократическое государство - имамат. Огромное превосходство царских войск, внутренние противоречия в имамате, измена наибов (глав чеченских и дагестанских общин), стремление уставшего от войны народа к мирному труду привели к спаду движения. После ряда поражений Шамиля укрылся в ауле Гуниб с небольшим отрядом и, когда аул 26 августа 1859 был захвачен, сдался. Вместе с семьей он был сослан в Калугу, где прожил 11 лет. В 1870 году выехал на жительство в г. Мекку, но, не доехав до нее, умер в г. Медине в 1871 году.

Гогоберидзе Г.М. Исламский толковый словарь. Ростов-на-Дону, 2009, с. 250.

Шамиль, (1797 - март 1871) - руководитель освободительного движения горцев Дагестана и Чечни, направленного против царских колонизаторов, а также местных феодалов и проходившего под лозунгами мюридизма. Родился в ауле Гимры в семье аварского узденя (свободного крестьянина) Денго-Магомы. Воспитывался в среде мусульманского духовенства, получил хорошее образование, прекрасно знал арабскую литературу. В 20-х годах стал одним из сподвижников Гази-Магомеда, который начал проповедь тариката в форме мюридизма. Вместе с ним, а затем с Гамзат-беком Шамиль руководил борьбой горцев против царских войск. В 1834 году, после убийства Гамзат-бека, Шамиль был провозглашен имамом и в течение 25 лет возглавлял освободительную борьбу народов Дагестана и Чечни (см. Кавказские войны). Благодаря организаторским способностям и воле Шамиля удалось объединить широкие массы горцев и подавить сопротивление местных дагестанских феодалов. Личная храбрость, непримиримость в борьбе и выдающееся красноречие создали Шамилю большую популярность. В 1848 году его власть была объявлена наследственной. Опираясь на узденей и духовенство, Шамиль создал своеобразное военно-теократическое государство-имамат, в котором вся полнота светской и духовной власти принадлежала Шамилю. Обладая полководческим талантом, Шамиль вел успешную борьбу с царскими войсками и в 40-х годы одержал ряд крупных побед. Однако в 50-х годах, вследствие огромного превосходства царских войск в силах, роста внутренних социальных противоречий, разорения и усталости народа, продовольственного кризиса, разложения и измены наибов (наместников), движение пошло на спад. 25 августа 1859 года Шамиль с 400 мюридов был осажден в ауле Гуниб и 26 августа был вынужден сдаться в плен на почетных условиях. Шамиль с семьей был поселен в Калуге. В 1870 году ему было разрешено выехать в Мекку. Умер в Медине (Аравия).

Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 16. ЧЖАН ВЭНЬ - ТЯНЬ-ЯШТУХ. 1976.

Шамиль - знаменитый вождь и объединитель горцев Дагестана и Чечни в их борьбе с русскими за независимость. Родился в селении Гимрах около 1797 г., а по другим сведениям около 1799 г., от аварского узденя Денгау Мохаммеда. Одаренный блестящими природными способностями, он слушал лучших в Дагестане преподавателей грамматики, логики и риторики арабского языка и скоро стал считаться выдающимся ученым. Проповеди Кази-муллы (вернее, Гази-Мохаммеда), первого проповедника газавата - священной войны против русских, увлекли Ш., который сделался сначала его учеником, а потом другом и ярым сторонником. Последователи нового учения, искавшего спасения души и очищения от грехов путем священной войны за веру против русских, назывались мюридами. Когда народ был достаточно нафанатизирован и возбужден описаниями рая, с его гуриями, и обещанием полной независимости от каких бы то ни было властей, кроме Аллаха и его шариата (духовного закона, изложенного в коране), Кази-мулла в течение 1827 - 1829 гг. успел увлечь за собой Койсубу, Гумбет, Андию и др. мелкие общества по Аварскому и Андийскому Койсу, большую часть шамхальства Тарковского, кумыков и Аварии, кроме ее столицы Хунзаха, где побывали аварские ханы. Рассчитывая, что власть его только тогда будет прочна в Дагестане, когда он окончательно овладеет Аварией, центром Дагестана, и ее столицей Хунзахом, Кази-мулла собрал 6000 человек и 4 февраля 1830 г. пошел с ними против ханши Паху-Бике.

12 февраля 1830 г. он двинулся на штурм Хунзаха, причем одной половиной ополчения командовал Гамзат-бек, будущий его преемник-имам, а другой - Ш., будущий 3-й имам Дагестана. Штурм был неудачен; Ш. вместе с Кази-муллой возвратился в Нимры. Сопровождая своего учителя в его походах, Ш. в 1832 г. был осажден русскими, под начальством барона Розена, в Гимрах. Ш. успел, хотя и страшно израненный, пробиться и спастись, тогда как Кази-мулла погиб, весь исколотый штыками. Смерть последнего, раны, полученные Шамилем во время осады Гимр, и господство Гамзат-бека, объявившего себя преемником Кази-муллы и имамом - все это держало Ш. на втором плане до смерти Гамзат-бека (7 или 19 сентября 1834 г.), главным сотрудником которого он был, собирая войска, добывая материальные средства и командуя экспедициями против русских и врагов имама. Узнав о смерти последнего, Ш. собрал партию самых отчаянных мюридов, бросился с ними в Новый Гоцатль, захватил там награбленные Гамзатом богатства и велел убить уцелевшего младшего сына Пару-Бике, единственного наследника Аварского ханства. Этим убийством Ш. окончательно устранил последнее препятствие к распространению власти имама, так как ханы Аварии были заинтересованы в том, чтобы в Дагестане не было единой сильной власти и потому действовали в союзе с русскими против Кази-муллы и Гамзат-бека.

25 лет Ш. властвовал над горцами Дагестана и Чечни, успешно борясь против огромных сил России. Менее религиозный, чем Кази-мулла, менее торопливый и опрометчивый, чем Гамзат-бек, Ш. обладал военным талантом, большими организаторскими способностями, выдержкой, настойчивостью, умением выбирать время для удара и помощников для исполнения своих предначертаний. Отличаясь твердой и непреклонной волей, он умел воодушевлять горцев, умел возбуждать их к самопожертвованию и к повиновению его власти, что было для них особенно тяжело и непривычно. Превосходя своих предшественников умом, он, подобно им, не разбирал средств для достижения своих целей. Страх за будущее заставил аварцев сблизиться с русскими: аварский старшина Халил-бек явился в Темир-Хан-Шуру и просил полковника Клюки фон Клюгенау назначить в Аварию законного правителя, чтобы она не попала в руки мюридов. Клюгенау двинулся к Гоцатлю. Ш., устроив завалы на левом берегу Аварского Койсу, намеревался действовать русским во фланг и тыл, но Клюгенау удалось перейти через реку, и Ш. должен был отступить внутрь Дагестана, где в это время произошли враждебные столкновения между претендентами на власть. Положение Ш. в эти первые годы было очень затруднительно: ряд поражений, понесенных горцами, поколебал их стремление к газавату и веру в торжество ислама над гяурами; одно за другим вольные общества изъявляли покорность и выдавали заложников; боясь разорения русскими, горские аулы неохотно принимали у себя мюридов.

Весь 1835 год Ш. работал втайне, набирая приверженцев, фанатизируя толпу и оттесняя соперников или мирясь с ними. Русские дали ему усилиться, так как смотрели на него как на ничтожного искателя приключений. Ш. распускал слух, что трудится только над восстановлением чистоты мусульманского закона между непокорными обществами Дагестана и выражал готовность покориться русскому правительству со всеми койсу-булинцами, если ему будет назначено особое содержание. Усыпляя таким образом русских, которые в это время особенно занялись постройкой укреплений по берегу Черного моря, чтобы отрезать черкесам возможность сноситься с турками, Ш., при содействии Ташав-хаджи, старался поднять чеченцев и уверить их, что большая часть Нагорного Дагестана приняла уже шариат и подчинилась имаму.

В апреле 1836 г. Ш., с партией в 2 тысячи человек, увещаниями и угрозами принудил койсу-булинцев и другие соседние общества к принятию его учения и к признанию его имамом. Командующий кавказским корпусом барон Розен, желая подорвать возрастающее влияние Ш., в июле 1836 г., послал генерал-майора Реута занять Унцукуль и, если возможно, Ашильту, местожительство Ш. Заняв Ирганай, генерал-майор Реут был встречен заявлениями покорности со стороны Унцукуля, старшины которого объяснили, что приняли шариат только уступая силе Ш. Реут не пошел после этого на Унцукуль и вернулся в Темир-Хан-Шуру, а Ш. стал всюду распространять слух, что русские боятся идти в глубь гор; затем, пользуясь нашим бездействием, он продолжал подчинять своей власти аварские селения. Для приобретения большего влияния среди населения Аварии Ш. женился на вдове бывшего имама Гамзат-бека и в конце этого года достиг того, что все свободные дагестанские общества от Чечни до Аварии, а также значительная часть аварцев и обществ, лежащих к югу от Аварии, признали его власть.

В начале 1837 г. командующий корпуса поручил генерал-майору Фезе предпринять несколько экспедиций в разные части Чечни, что и было исполнено с успехом, но произвело ничтожное впечатление на горцев. Непрерывные нападения Ш. на аварские селения заставили управляющего Аварским ханством Ахмет-хана Мехтулинского предложить русским занять столицу ханства Хунзах. 28 мая 1837 г. генерал Фезе вступил в Хунзах и вслед за тем двинулся к селению Ашильте, близ которого, на неприступном утесе Ахульга, находилось семейство и все имущество имама. Сам Ш., с большой партией, находился в селении Талитле и старался отвлечь наше внимание от Ашильты, нападая на нас с разных сторон. Против него был выставлен отряд под начальством подполковника Бучкиева. Ш. пытался прорвать эту преграду и в ночь с 7 на 8 июня атаковал отряд Бучкиева, но после горячего боя принужден был отступить. 9 июня Ашильта была взята приступом и сожжена после отчаянного боя с 2 тысячами отборных фанатиков-мюридов, которые защищали каждую саклю, каждую улицу, а потом шесть раз бросались на наши войска, чтобы отбить Ашильту, но тщетно. 12 июня был взят штурмом и Ахульго. 5 июля генерал Фезе двинул войска на приступ Тилитла; повторились все ужасы ашильтипского погрома, когда одни не просили, а другие не давали пощады. Ш. увидел, что дело проиграно, и выслал парламентера с выражением покорности. Генерал Фезе дался на обман и вступил в переговоры, после чего Ш. и его товарищи выдали трех аманатов (заложников), в том числе племянника Ш., и присягнули в верности русскому императору. Упустив случай взять Ш. в плен, генерал Фезе затянул войну на 22 года, а заключив с ним мир, как с равной стороной, поднял его значение в глазах всего Дагестана и Чечни. Положение Ш. тем не менее было очень тяжело: с одной стороны, горцы были потрясены появлением русских в самом сердце самой недоступной части Дагестана, а с другой - погром, произведенный русскими, смерть многих храбрых мюридов и потеря имущества подорвали их силы и на некоторое время убили их энергию. Скоро обстоятельства переменились. Волнения в Кубанской области и в Южном Дагестане отвлекли большую часть наших войск на юг, вследствие чего Ш. мог оправиться от нанесенных ему ударов и вновь привлечь на свою сторону некоторые вольные общества, действуя на них то убеждением, то силой (конец 1838 г. и начало 1839 г.). Возле разрушенного в аварскую экспедицию Ахульго он построил Новый Ахульго, куда и перенес свою резиденцию из Чирката. В виду возможности соединения всех горцев Дагестана под властью Ш., мы в течение зимы 1838 - 39 годов подготовляли войска, обоз и припасы для экспедиции в глубь Дагестана. Необходимо было восстановить свободные сношения по всем нашим путям сообщения, которым теперь Ш. угрожал до такой степени, что для прикрытия наших транспортов между Темир-Хан-Шурой, Хунзахом и Внезапной приходилось назначать сильные колонны из всех родов оружия. Для действия против Ш. был назначен так называемый чеченский отряд генерал-адъютанта Граббе. Ш., со своей стороны, в феврале 1839 г. собрал в Чиркате вооруженную массу в 5000 человек, сильно укрепил селение Аргуани на пути из Салатавии в Ахульго, разрушил спуск с крутой горы Соук-Булах, а для отвлечения нашего внимания напал 4 мая на покорное нам селение Ирганай и увел жителей его в горы. В то же время преданный Шамилю Ташав-хаджи захватил селение Мискит на реке Аксае и возле него в урочище Ахмет-Тала построил укрепление, из которого он мог в любой момент напасть на Сунженскую линию или на Кумыкскую плоскость, а затем ударить нам в тыл, когда мы углубимся в горы при движении на Ахульго. Генерал-адъютант Граббе понял этот план и внезапным нападением взял и сжег укрепление возле Мискита, разрушил и сжег ряд аулов в Чечне, взял штурмом Саясани, опорный пункт Ташав-хаджи, и 15 мая вернулся во Внезапную. 21 мая он вновь выступил оттуда. Возле селения Буртуная Ш. занял фланговую позицию на неприступных высотах, но обходное движение русских заставило его уйти в Чиркат, ополчение же его разошлось в разные стороны. Разрабатывая дорогу по головоломным крутизнам, Граббе поднялся на перевале Соук-Булах и 30 мая подошел к Аргуани, где засел Ш. с 16 тысячами человек, чтобы задержать движение русских. После отчаянного рукопашного боя в течение 12 часов, в котором горцы и русские понесли огромные потери (у горцев до 2 тысяч человек, у нас 641 человек), он покинул аул (1 июня) и бежал в Новый Ахульго, где заперся с самыми преданными ему мюридами. Заняв Чиркат (5 июня), генерал Граббе 12 июня подступил к Ахульго. Десять недель продолжалась блокада Ахульго; Ш. свободно сносился с окрестными обществами, опять занял Чиркат и стал на наших сообщениях, беспокоя нас с двух сторон; отовсюду к нему стекались подкрепления; русские мало-помалу охватывались кольцом горских завалов. Помощь от самурского отряда генерала Головина вывела их из этого затруднения и позволила сомкнуть около Нового Ахульго кольцо наших батарей. Предвидя падение своей твердыни, Ш. пытался вступить в переговоры с генералом Граббе, требуя свободного пропуска из Ахульго, но получил отказ. 17 августа произошел приступ, во время которого Ш. опять пробовал вступить в переговоры, но без успеха: 21 августа приступ возобновился и после 2-дневного боя оба Ахульго были взяты, причем большая часть защитников погибла. Сам Ш. успел бежать, по дороге был ранен и скрылся через Салатау в Чечню, где поселился в Аргунском ущелье. Впечатление от этого погрома было очень сильное; многие общества прислали атаманов и изъявили покорность; бывшие сподвижники Ш., в том числе Ташав-хаджа, задумали присвоить себе имамскую власть и набирали приверженцев, но ошиблись в своих расчетах: как из пепла феникс возродился Ш. и уже в 1840 г. вновь начал борьбу с русскими в Чечне, воспользовавшись недовольством горцев против наших приставов и против попыток отобрать у них оружие. Генерал Граббе считал Ш. безвредным беглецом и не заботился об его преследовании, чем тот и воспользовался, постепенно возвращая потерянное влияние. Недовольство чеченцев Ш. усилил ловко пущенным слухом, что русские намерены обратить горцев в крестьян и привлечь к отбыванию воинской повинности; горцы волновались и вспоминали о Ш., противопоставляя справедливость и мудрость его решений деятельности русских приставов. Чеченцы предложили ему стать во главе восстания; он согласился на это только после неоднократных просьб, взяв с них присягу и заложников из лучших семейств. По его приказу вся Малая Чечня и присунженские аулы стали вооружаться. Ш. постоянно тревожил нас набегами больших и малых партий, которые с такой быстротой переносились с места на место, избегая открытого боя с нашими войсками, что последние совершенно измучились, гоняясь за ними, а имам, пользуясь этим, нападал на оставшиеся без защиты покорные нам общества, подчинял их своей власти и переселял в горы. К концу мая Ш. собрал значительное ополчение. Малая Чечня вся опустела; ее население бросило свои дома, богатые земли и скрылось в дремучих лесах за Сунжей и в Черных горах. Генерал Галафеев двинулся (6 июля 1840 г.) в Малую Чечню, имел несколько горячих столкновений, между прочим, 11 июля на реке Валерике (в этой битве участвовал Лермонтов, описавший ее в чудном стихотворении), но, несмотря на огромные потери, особенно при Валерике, чеченцы не отступились от Ш. и охотно поступали в его ополчение, которое он теперь направил в Северный Дагестан. Склонив на свою сторону гумбетовцев, андийцев и салатавцев и держа в руках выходы в богатую Шамхальскую равнину, Ш. собрал у Черкея ополчение в 10 - 12 тысяч человек против 700 человек русского войска. Наткнувшись на генерал-майора Клюки фон Клюгенау, 9-тысячное ополчение Ш. после упорных битв 10 и 11 июля отказалось от дальнейшего движения, вернулось в Черкей и потом частью было распущено Ш. по домам: он выжидал более широкого движения в Дагестане. Уклоняясь от боя, собирал ополчение и волновал горцев слухами, будто русские заберут конных горцев и отошлют на службу в Варшаву. 14 сентября генералу Клюки фон Клюгенау удалось вызвать Ш. на бой под Гимрами: он был разбит наголову и бежал; Авария и Койсубу были спасены от разграбления и опустошения. Несмотря на это поражение, власть Ш. не была поколеблена в Чечне; ему подчинились все племена между Сунжей и Аварским Койсу, поклявшись не вступать ни в какие сношения с русскими; изменивший России Хаджи-Мурат перешел на его сторону (ноябрь 1840 г.) и взволновал Аварию. Ш. поселился в селении Дарго (в Ичкерии, при верховьях реки Аксая) и предпринял ряд наступательных действий. Конная партия наиба Ахверды-Магомы появилась 29 сентября 1840 г. под Моздоком и увела несколько человек в плен, в том числе семейство купца армянина Улуханова, дочь которого, Анна, сделалась любимой женой Ш., под именем Шуанет. К концу 1840 г. Ш. был так силен, что командующий кавказским корпусом генерал Головин счел нужным вступить с ним в сношения, вызывая его на примирение с русскими. Это еще больше подняло значение имама среди горцев. В течение всей зимы 1840 - 1841 годов шайки черкес и чеченцев прорывались за Сулак и проникали даже до Тарков, угоняя скот и грабя под самой Термит-Хан-Шурой, сообщение которой с линией стало возможно только при сильном конвое. Ш. разорял аулы, пытавшиеся противиться его власти, уводил с собой в горы жен и детей и заставлял чеченцев выдавать своих дочерей замуж за лезгин и наоборот, чтобы родством связать эти племена между собой. Особенно важно было для Ш. приобретение таких сотрудников, как Хаджи-Мурат, привлекший к нему Аварию, Кибит-Магома в Южном Дагестане, очень влиятельный среди горцев, фанатик, храбрец и способный инженер-самоучка, и Джемая-эд-Дин, выдающийся проповедник.

К апрелю 1841 г. Ш. повелевал почти всеми племенами Нагорного Дагестана, кроме Койсубу. Зная, как важно для русских занятие Черкея, он укрепил все пути туда завалами и сам защищал их с чрезвычайным упорством, но после обхода их русскими с обоих флангов отступил в глубь Дагестана. 15 мая Черкей сдался генералу Фезе. Видя, что русские занялись постройкой укреплений и оставили его в покое, Ш. задумал завладеть Андалялом, с неприступным Гунибом, где он рассчитывал устроить свою резиденцию, если бы русские вытеснили его из Дарго. Андалял был важен еще и тем, что жители его делали порох. В сентябре 1841 г. андаляльцы вошли в сношения с имамом; в наших руках остались только несколько небольших аулов. В начале зимы Ш. наводнил Дагестан своими шайками и отрезал нам сообщение с покоренными обществами и с нашими укреплениями. Генерал Клюки фон Клюгенау просил у корпусного командира присылки подкреплений, но последний, рассчитывая, что Ш. зимой прекратит свою деятельность, отложил это дело до весны. Между тем Ш. вовсе не бездействовал, а усиленно готовился к кампании будущего года, не давая измученным войскам нашим ни минуты покоя. Слава Ш. дошла до осетин и черкес, которые возлагали на него большие надежды. 20 февраля 1842 г. генерал Фезе взял приступом Гергебиль. 2 марта занял Чох без боя и 7 марта прибыл в Хунзах. В конце мая 1842 г. Ш. вторгся с 15 тысячами ополченцев в Казикумух, но, разбитый 2 июня при Кюлюли князем Аргутинским-Долгоруким, быстро очистил Казикумухское ханство, вероятно потому, что получил известие о движении большого отряда генерала Граббе на Дарго. Прошедши в 3 дня (30 и 31 мая и 1 июня) всего 22 версты и потеряв выбывшими из строя около 1800 человек, генерал Граббе вернулся назад, ничего не сделав. Эта неудача необыкновенно подняла дух горцев. С нашей стороны ряд укреплений по Сунже, затруднявших чеченцам нападения на станицы на левом берегу этой реки, был дополнен устройством укрепления при Серал-юрте (1842), а постройка укрепления на реке Ассе положила начало передовой чеченской линии. Всю весну и лето 1843 г. Ш. употребил на организацию своего войска; когда горцы убрали хлеб, он перешел в наступление. 27 августа 1843 г., сделав переход в 70 верст, Ш. неожиданно появился перед Унцукульским укреплением, с 10 тысячами человек; на помощь укреплению шел подполковник Веселицкий, с 500 человек, но, окруженный неприятелем, погиб со всем отрядом; 31 августа Унцукуль был взят, разрушен до основания, многие из его жителей казнены; из русского гарнизона были взяты в плен оставшиеся в живых 2 офицера и 58 солдат.

Затем Ш. обратился против Аварии, где, в Хунзахе, засел генерал Клюки фон Клюгенау. Едва Ш. вступил в Аварию, как одно селение за другим стало сдаваться ему; несмотря на отчаянную защиту наших гарнизонов, он успел взять укрепление Белаханы (3 сентября), Максохскую башню (5 сентября), укрепление Цатаных (6 - 8 сентября), Ахальчи и Гоцатль; видя это, Авария отложилась от нас и жители Хунзаха удерживались от измены только присутствием войск. Такие успехи были возможны только потому, что силы наши были разбросаны на большом пространстве маленькими отрядами, которые помещались в небольших и плохо устроенных укреплениях. Ш. не торопился атаковать Хунзах, боясь одной неудачей погубить приобретенное победами. Во всем этом походе Ш. выказал талант выдающегося полководца. Предводительствуя толпами горцев, незнакомых еще с дисциплиной, своевольных и легко падавших духом при малейшей неудаче, он сумел в короткий срок подчинить их своей воле и внушить готовность идти на самые трудные предприятия. После неудачного нападения на укрепленную деревню Андреевку, Ш. обратил внимание на Гергебиль, который был плохо укреплен, а между тем имел огромное значение, защищая доступ из Северного Дагестана в Южный, и на башню Бурундук-кале, занятую только несколькими солдатами, тогда как она защищала сообщение Аварии с плоскостью. 28 октября 1843 г. толпы горцев, числом до 10 тысяч, окружили Гергебиль, гарнизон которого составляли 306 человек Тифлисского полка, под начальством майора Шаганова (см.); после отчаянной обороны крепость была взята, гарнизон почти весь погиб, только немногие попались в плен (8 ноября). Падение Гергебиля было сигналом к восстанию койсу-булинских аулов по правому берегу Аварского Койсу, вследствие чего наши войска очистили Аварию. Темир-Хан-Шура была теперь совершенно изолирована; не решаясь напасть на нее, Ш. решил заморить ее голодом и напал на укрепление Низовое, где был склад съестных припасов. Несмотря на отчаянные приступы 6000 горцев, гарнизон выдержал все нападения их и был освобожден генералом Фрейгатом, который сжег припасы, заклепал пушки и отвел гарнизон в Кази-Юрт (17 ноября 1843 г.). Враждебное настроение населения заставило русских очистить Миатлинский блокгауз, потом Хунзах, гарнизон которого, под начальством Пассека, перешел в Зирани, где был осажден горцами. На помощь Пассеку двинулся генерал Гурко и 17 декабря выручил его из осады. К концу 1843 г. Ш. был полным господином Дагестана и Чечни; нам приходилось начинать дело их покорения с самого начала. Занявшись организацией подвластных ему земель, Ш. разделил Чечню на 8 наибств и затем на тысячи, пятисотни, сотни и десятки. На обязанности наибов лежали распоряжения по вторжению мелких партий в наши пределы и наблюдение за всеми движениями русских войск. Значительные подкрепления, полученные русскими в 1844 г., дали им возможность взять и разорить Черкей и оттеснить Ш. с неприступной позиции у Буртуная (июнь 1844). 22 августа начата была нами постройка на реке Аргуне Воздвиженского укрепления, будущего центра Чеченской линии; горцы тщетно старались помешать постройке крепости, пали духом и перестали показываться. Даниель-бек, султан Элису, перешел в это время на сторону Ш., но генерал Шварц занял Элисуйское султанство, и измена султана не принесла Шамилю той пользы, на которую он рассчитывал. Власть Ш. все еще была очень крепка в Дагестане, особенно в Южном и по левому берегу Сулака и Аварского Койсу. Он понимал, что главной его поддержкой является низший класс народа, а потому и старался всеми средствами привязать его к себе: с этой целью он учредил должность муртазеков, из людей бедных и бездомных, которые, получив от него власть и значение, были слепым орудием в его руках и строго наблюдали за исполнением его предписаний. В феврале 1845 г. Ш. занял торговый аул Чох и принудил к покорности соседние селения. Император Николай I приказал новому наместнику, графу Воронцову, взять резиденцию Ш., Дарго, хотя против этого восставали все авторитетные кавказские боевые генералы, как против бесполезной экспедиции.

Экспедиция, предпринятая 31 мая 1845 г., заняла Дарго, брошенное и сожженное Ш., и вернулась 20 июля, потеряв 3631 человек без малейшей пользы. Ш. окружал нас во время этой экспедиции такой массой своих войск, что каждый вершок пути мы должны были завоевывать ценой крови; все дороги были испорчены, перекопаны и перегорожены десятками завалов и засек; все селения приходилось брать приступом или они доставались нам разрушенными и сожженными. Русские вынесли из даргинской экспедиции убеждение, что путь к владычеству в Дагестане идет через Чечню и что действовать нужно не набегами, а прорубанием дорог в лесах, основанием крепостей и заселением занятых мест русскими переселенцами. Это и было начато в том же 1845 г. Чтоб отвлечь наше внимание от событий в Дагестане, Ш. беспокоил нас в разных пунктах по Лезгинской линии; но разработка и укрепление Военно-Ахтынской дороги и здесь постепенно ограничивали поле его действий, сближая самурский отряд с лезгинским. Имея в виду вновь овладеть Даргинским округом, Ш. перенес свою столицу в Ведено, в Ичкерии. В октябре 1846 г., заняв сильную позицию при селе Кутеши, Ш. намеревался заманить наши войска, под начальством князя Бебутова, в это узкое ущелье, окружить их здесь, отрезать от всяких сообщений с другими нашими отрядами и разбить или заморить голодом. Наши войска неожиданно, ночью 15 октября, напали на Ш. и, несмотря на упорную и отчаянную защиту, разбили его наголову: он бежал, бросив множество значков, одну пушку и 21 зарядный ящик. С наступлением весны 1847 г. русские осадили Гергебиль, но, защищаемый отчаянными мюридами, искусно укрепленный, он отбился, поддержанный вовремя Ш. (1 - 8 июня 1847 г.). Начавшаяся в горах холера принудила обе стороны приостановить военные действия. 25 июля князь Воронцов осадил сильно укрепленный и снабженный большим гарнизоном аул Салты; Ш. послал на выручку осажденных своих лучших наибов (Хаджи-Мурата, Кибит-Магому и Даниель-бека), но неожиданным нападением наших войск они были разбиты и бежали с громадной потерей (7 августа). Ш. много раз пытался подать помощь Салтам, но успеха не имел; 14 сентября крепость была взята русскими. Постройкой укрепленных штаб-квартир в Чиро-юрте, Ишкартах и Дешлагоре, охранявших равнину между рекой Сулаком, Каспийским морем и Дербентом, и устройством укреплений при Ходжал-Махи и Цудахаре, положивших начало линии по Казикумыхскому-Койсу, русские очень стеснили движения Ш., затруднив ему прорыв на равнину и заперев главнейшие проходы в Средний Дагестан. К этому присоединилось недовольство народа, который, голодая, роптал, что вследствие постоянной войны нельзя засеять поля и заготовить для своих семейств пропитание на зиму; наибы ссорились между собой, обвиняли друг друга и доходили до доносов. В январе 1848 г. Ш. собрал в Ведено наибов, главнейших старшин и духовных лиц и объявил им, что, не видя от народа помощи в своих предприятиях и усердия в военных действиях против русских, он слагает с себя звание имама. Собрание объявило, что оно не допустит этого, потому что в горах нет человека, более достойного носить звание имама; народ не только готов подчиниться требованиям Ш., но обязывается послушанием и его сыну, к которому после смерти отца должно перейти звание имама.

16 июля 1848 г. Гергебиль был взят русскими. Ш. со своей стороны, напал на укрепление Ахты, защищаемое всего 400 человек под начальством полковника Рота, а мюридов, воодушевляемых личным присутствием имама, было не менее 12 тысяч. Гарнизон защищался геройски и был спасен прибытием князя Аргутинского, разбившего скопище Ш. при селении Мескинджи на берегах реки Самура. Лезгинская линия была поднята нами на южные отроги Кавказа, чем мы отняли у горцев пастбища и заставили многих из них покориться или переселиться в наши пределы. Со стороны Чечни мы стали теснить непокорные нам общества, врезываясь в глубь гор передовой Чеченской линией, состоявшей пока только из укрепления Воздвиженского и Ачтоевского, с промежутком между ними в 42 версты. В конце 1847 и начале 1848 годов в середине Малой Чечни было возведено укрепление на берегах реки Урус-Мартана между вышеназванными укреплениями, в 15 верстах от Воздвиженского и в 27 верстах от Ачтоевского. Этим мы отняли у чеченцев богатую равнину, житницу страны. Население пало духом; одни покорились нам и переселились ближе к нашим укреплениям, другие ушли дальше в глубь гор. Со стороны Кумыкской плоскости мы оцепляли Дагестан двумя параллельными линиями укреплений. Зима 1848 - 1849 гг. прошла спокойно.

В апреле 1849 г. Хаджи-Мурат произвел неудачное нападение на Темир-Хан-Шуру. В июне мы подошли к Чоху и, найдя его отлично укрепленным, повели осаду по всем правилам инженерного искусства; но, видя громадные силы, собранные Ш. для отражения нашего приступа, князь Аргутинский-Долгоруков снял осаду. В зиму 1849 - 1850 гг. была прорублена громадная просека от укрепления Воздвиженского на Шалинскую поляну, главную житницу Большой Чечни и отчасти Нагорного Дагестана; для обеспечения другого пути туда же прорублена была дорога от Куринского укрепления через Качкалыковский хребет до спуска в долину Мичика. Малая Чечня в четыре летних экспедиции вся была охвачена нами. Чеченцы доведены были до отчаяния, негодовали на Ш., не скрывали своего желания освободиться от его власти и в 1850 г. в числе нескольких тысяч переселились в наши пределы. Попытки Ш. и его наибов проникнуть в наши пределы не имели успеха: они кончились отступлением горцев или даже полным их поражением (дела генерал-майора Слепцова у Цоки-юрта и Датыха, полковника Майделя и Бакланова на реке Мичике и в земле аухавцев, полковника Кишинского на Кутешинских высотах и др.).

В 1851 г. политика вытеснения непокорных горцев с плоскостей и долин продолжалась, кольцо укреплений суживалось, число укрепленных пунктов увеличивалось. Экспедиция генерал-майора Козловского в Большую Чечню, превратила эту местность, до реки Бассы, в безлесную равнину. В январе и феврале 1852 г. князь Барятинский совершил на глазах Ш. ряд отчаянных экспедиций в глубь Чечни. Ш. стянул все свои силы в Большую Чечню, где на берегах рек Гонсаула и Мичика вступил в горячий и упорный бой с князем Барятинским и полковником Баклановым, но, несмотря на громадный перевес в силах, был разбит несколько раз.

В 1852 г. Ш., чтобы подогреть усердие чеченцев и ослепить их блестящим подвигом, решился наказать мирных чеченцев, живших около Грозной, за их уход к нам; но его замыслы были открыты, его охватили со всех сторон и из 2000 человек его ополчения многие пали под Грозной, а другие утонули в Сунже (17 сентября 1852 г.). Действия Ш. в Дагестане за эти годы заключались в рассылке партий, которые нападали на наши войска и на покорных нам горцев, но особого успеха не имели. Безнадежность борьбы сказалась в многочисленных переселениях в наши пределы и даже изменой наибов, в том числе Хаджи-Мурата. Большим ударом для Ш. в 1853 г. был захват нами долины рек Мичика и его притока Гонсоли, в которых жило очень многочисленное и преданное ему чеченское население, кормившее своим хлебом не только себя, но и Дагестан. Он собрал для обороны этого угла около 8 тысяч конницы и около 12 тысяч человек пехоты; все горы были укреплены бесчисленными завалами, искусно расположенными и сложенными, все возможные спуски и подъемы были испорчены до полной негодности для движения; но стремительные действия князя Барятинского и генерала Бакланова привели к полному поражению Ш. Он затих до тех пор, пока наш разрыв с Турцией не заставил встрепенуться всех мусульман Кавказа. Ш. распустил слух, что русские покинут Кавказ и тогда он, имам, оставшись полным господином, строго накажет тех, кто теперь же не перейдет на его сторону.

10 августа 1853 г. он выступил из Ведена, по дороге собрал ополчение в 15 тысяч человек и 25 августа занял селение Старые Закаталы, но, разбитый князем Орбелиани, который имел всего около 2 тысяч войска, ушел в горы. Несмотря на эту неудачу, население Кавказа, наэлектризованное муллами, готово было подняться против русских; но имам почему-то промедлил целую зиму и весну и только в конце июня 1854 г. спустился в Кахетию. Отбитый от селения Шильды, он захватил в Цинондалах семью генерала Чавчавадзе и ушел, ограбив несколько селений. 3 октября 1854 г. он опять появился перед аулом Истису, но отчаянная оборона жителей селения и крошечного гарнизона редута задержала его, пока из Куринского укрепления не подоспел барон Николаи; войска Ш. были разбиты наголову и бежали в ближайшие леса. В течение 1855 и 56 годов Ш. был мало деятелен, а мы не имели возможности предпринять что-либо решительное, так как заняты были восточной войной. С назначением главнокомандующим князя А.И. Барятинского (1856) мы начали энергично продвигаться вперед, опять при помощи просек и возведения укреплений. В декабре 1856 г. огромная просека прорезала Большую Чечню в новом месте; чеченцы перестали слушаться наибов и придвинулись к нам. На реке Бассе в марте 1857 г. было возведено Шалинское укрепление, выдвинутое почти к подножию Черных гор, последнему убежищу непокорных чеченцев, и открывавшее кратчайший путь в Дагестан. Генерал Евдокимов проник в долину Аргена, вырубил здесь леса, сжег аулы, построил оборонительные башни и Аргунское укрепление и довел просеку до вершины Даргин-Дук, от которой недалеко до резиденции Ш., Ведена. Множество селений покорились русским. Чтобы удержать в своем повиновении хоть часть Чечни, Ш. оцепил оставшиеся ему верными аулы своими дагестанскими тропами и загонял жителей дальше в горы; но чеченцы уже потеряли в него веру и искали только удобного случая, чтобы избавиться от его ига. В июле 1858 г. генерал Евдокимов взял аул Шатой и занял всю Шатоевскую равнину; другой отряд проник в Дагестан со стороны Лезгинской линии. Ш. был отрезан от Кахетии; русские стали на вершинах гор, откуда могли в любую минуту спуститься в Дагестан по Аварскому Койсу. Чеченцы, тяготясь деспотизмом Ш., просили помощи у русских, выгоняли мюридов и свергали власти, поставленные Ш. Падение Шатоя так поразило Ш., что он, имея под ружьем массу войска, поспешно удалился в Ведено. Агония власти Ш. началась с конца 1858 г. Допустив русских утвердиться беспрепятственно на Чанты-Аргуне, он сосредоточил большие силы по другому истоку Аргуна, Шаро-Аргуну, и потребовал поголовного вооружения чеченцев и дагестанцев. Его сын Кази-Магома занял ущелье реки Бассы, но был вытеснен оттуда в ноябре 1858 г. Аул Таузен, сильно укрепленный, был обойден нами с флангов. Наши войска не шли, как прежде, через дремучие леса, где Ш. был полный хозяин, а медленно двигались вперед, вырубая леса, проводя дороги, возводя укрепления. Для защиты Ведена Ш. стянул около 6 - 7 тысяч человек. Мы подошли к Ведену 8 февраля, взбираясь на горы и спускаясь с них по жидкой и липкой грязи, делая в час по 1/2 версты, со страшными усилиями. Любимый наиб Ш. Талгик перешел на нашу сторону; жители ближайших селений отказывали имаму в повиновении, так что он поручил защиту Ведена тавлинцам, а чеченцев увел подальше от русских, в глубь Ичкерии, откуда издал приказ, чтобы жители Большой Чечни переселились в горы. Чеченцы не исполнили этого приказа и явились к нам в лагерь с жалобами на Ш., с изъявлениями покорности и с просьбой о защите. Генерал Евдокимов исполнил их желание и для охраны переселяющихся в наши пределы отправил отряд графа Ностица на реку Хулхулау. Для отвлечения сил неприятеля от Ведена командующий Прикаспийской части Дагестана, барон Врангель, начал военные действия против Ичкерии, где сидел теперь Ш. Подойдя рядом траншей к Ведену, генерал Евдокимов 1 апреля 1859 г. взял его штурмом и разрушил до основания. Целый ряд обществ отпало от Ш. и перешло на нашу сторону. Ш., однако все еще не терял надежды и, появившись в Ичичале, собирал новое ополчение. Главный наш отряд свободно шел вперед, обходя неприятельские укрепления и позиции, которые вследствие этого оставлялись неприятелем без боя; встречавшиеся на пути селения покорялись нам тоже без боя; с жителями велено было везде обходиться мирно, о чем скоро узнали все горцы и еще охотнее стали отпадать от Ш., который удалился в Андаляло и укрепился на горе Гуниб.

22 июля отряд барона Врангеля появился на берегу Аварского Койсу, после чего аварцы и другие племена изъявили покорность русским. 28 июля к барону Врангелю явилась депутация от Кибит-Магомы, с объявлением, что он задержал тестя и учителя Ш., Джемал-эд-Дина, и одного из главных проповедников мюридизма, Аслана.

2 августа Даниель-бек сдал барону Врангелю свою резиденцию Ириб и аул Дусрек, а 7 августа сам явился к князю Барятинскому, был прощен и возвращен в бывшие свои владения, где занялся водворением спокойствия и порядка среди покорившихся русским обществ. Примирительное настроение в такой степени охватило Дагестан, что в середине августа главнокомандующий беспрепятственно проехал через всю Аварию в сопровождении одних аварцев и койсубулинцев до самого Гуниба. Войска наши окружили Гуниб со всех сторон; Ш. заперся там с небольшим отрядом (400 человек, считая и жителей селения). Барон Врангель от имени главнокомандующего предложил Ш. покориться Государю, который разрешит ему свободный выезд в Мекку, с обязательством избрать ее своим постоянным местопребыванием; Ш. отклонил это предложение. 25 августа апшеронцы поднялись по отвесным скатам Гуниба, перекололи отчаянно защищавших завалы мюридов и подошли к самому аулу (в 8 верстах от места, где они взобрались на гору), куда к этому времени собрались и другие войска. Шамилю пригрозили немедленным штурмом; он решился сдаться и был отведен к главнокомандующему, который принял его ласково и отправил, вместе с семьей, в Россию. После приема в Петербурге императором ему отведена была для жительства Калуга, где он пробыл до 1870 г., с коротким пребыванием в конце этого времени в Киеве; в 1870 г. он был отпущен на жительство в Мекку, где и скончался в марте 1871 г. Соединив под своей властью все общества и племена Чечни и Дагестана, Ш. был не только имамом, духовным главой своих последователей, но и политическим властителем. Опираясь на учение ислама о спасении души войной с неверными, стараясь объединить разрозненные народы Восточного Кавказа на почве мохаммеданства, Ш. хотел подчинить их духовенству, как общепризнанному авторитету в делах неба и земли. Чтобы достигнуть этой цели, он стремился к упразднению всех властей, порядков и учреждений, основанных на вековых обычаях, на адате; основой жизни горцев, как частной, так и общественной, он считал шариат, т. е. ту часть Корана, где изложены гражданские и уголовные постановления. Вследствие этого власть должна была перейти в руки духовенства; суд перешел из рук выборных светских судей в руки кадиев, толкователей шариата. Связав исламом, как цементом, все дикие и вольные общества Дагестана, Ш. отдал управление в руки духовных и при их помощи установил единую и неограниченную власть в этих некогда свободных странах, а чтобы им легче было выносить его иго, указывал на две великие цели, которых горцы, повинуясь ему, могут достигнуть: спасение души и сохранение независимости от русских. Время Ш. называлось у горцев временем шариата, его падение - падением шариата, так как сейчас же после того везде возродились старинные учреждения, старинные выборные власти и решение дел по обычаю, т. е. по адату. Вся подчиненная Ш. страна была разделена на округа, из которых каждый находился под управлением наиба, имевшего военно-административную власть. Для суда в каждом наибстве был муфтий, назначавший кадиев. Наибам было запрещено решать шариатские дела, подведомственные муфтию или кадиям. Каждые четыре наибства сначала подчинялись мудиру, но от этого установления Ш. в последнее десятилетие своего господства принужден был отказаться, вследствие постоянных распрей между мудирами и наибами. Помощниками наибов были мюриды, которым, как испытанным в мужестве и преданности священной войне (газавату), поручали исполнять более важные дела. Число мюридов было неопределенное, но 120 из них, под начальством юзбаши (сотника), составляли почетную стражу Ш., находились при нем безотлучно и сопровождали его во всех поездках. Должностные лица были обязаны беспрекословным повиновением имаму; за ослушание и проступки их подвергали выговору, разжалованию, аресту и наказанию плетьми, от которого были избавлены мудиры и наибы. Военную службу обязаны были нести все способные носить оружие; они делились на десятки и сотни, бывшие под начальством десятских и сотских, подчиненных в свою очередь наибам. В последнее десятилетие своей деятельности Ш. завел полки в 1000 человек, делившиеся на 2 пятисотенных, 10 сотенных и 100 отрядов по 10 человек, с соответственными командирами. Некоторые селения, в виде искупления, были избавлены от военной повинности, поставлять серу, селитру, соль и т. п. Самое большое войско Ш. не превышало 60 тысяч человек. С 1842 - 1843 гг. Ш. завел артиллерию, частью из брошенных нами или отнятых у нас пушек, частью из приготовленных на собственном его заводе в Ведене, где было отлито около 50 орудий, из которых годных оказалось не более четверти. Порох изготовлялся в Унцукуле, Ганибе и Ведене. Учителями горцев в артиллерийском, инженерном и строевом деле часто были беглые солдаты, которых Ш. ласкал и одарял. Государственная казна Ш. составлялась из доходов случайных и постоянных: первые доставлялись грабежом, вторые состояли из зекята - установленного шариатом сбора десятой части дохода с хлеба, овец и денег, и хараджа - подати с горных пастбищ и с некоторых селений, плативших такую же подать ханам. Точная цифра доходов имама неизвестна. См. "Кавказский Сборник" (21 том); Н.Ф. Дубровин "История войны и владычества русских на Кавказе" (6 том); его же "Кавказская война при Николае I и Александре II"; Е. Вейденбаум "Путеводитель по Кавказу" (Тифлис, 1888). Более подробная библиография по истории Ш. - у Миансарова, "Библиография Кавказа".

Перепечатывается с сайта http://www.rulex.ru/

Далее читайте:

Хаджи-Юсуф - один из деятельных и способных помощников Шамиля.

Имаматт - государство имамов в Дагестане и Чечне.

Литература:

Указатели ко второму изданию Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса. М., 1974. См. Указ, имен, с. 252;

Движение горцев Северо-Восточного Кавказа в 20-59 гг. XIX в. Сборник документов. Махачкала, 1959:

Краткая история СССР. Изд. 3-е. Ч. 1. Л., 1978.

Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд. (см. указатели ко второму изданию Соч.);

Гаджи Али, Сказание очевидца о Шамиле, пер. с араб., в кн.: Сб. сведений о кавк. горцах, в. 7, Тифлис, 1873;

Мухаммед-Тахир ал Карахи, Хроника о дагестанских войнах в период Шамиля, М.-Л., 1941;

Руновский А., Записки о Шамиле, СПБ, 1860.

Тем, кто осуждают, порицают, недолюбливают имама Шамиля, надо поскорее покаяться

Есть такой хадис, который гласит, что достойных людей могут оценить только достойные люди. Ещё есть такое изречение, что при упоминании благочестивых людей ниспосылается благодать Всевышнего. Поэтому, с надеждой на милость Аллаха, несколько слов о имаме Шамиле.

К сожалению, уважаемые братья, среди нас встречаются люди, которые осуждают, порицают имама Шамиля, высказывают в его адрес неодобрительные слова. К примеру, некоторые говорят, что имам и его мюриды воевали ради мирского богатства. Другие глаголют, что имам воевал ради славы и власти, а третьи – что имам был жестоким человеком, который не знал милосердия. Есть ещё категория людей, утверждающих, что имам сдался и был взят в плен, и что это было его ошибкой, якобы, он должен был сражаться до конца.

Сегодня есть люди, хотя людского в них ничего не осталось, которые под лозунгом джихада сеют смуту и раздор, и без всякого стыда своё безумие ставят на одну доску со святым делом имама Шамиля. Здесь, дорогие братья, нечему удивляться, потому что и в то время против имама на стороне царской армии сражались так называемые «мусульмане», их было несколько тысяч. Людей, которые выражаются в адрес имама неодобрительно, может постигнуть злая участь. Почему? Потому, что Всевышний в Хадис-аль-Кудси говорит: «Кто будет испытывать враждебные чувства к Моему любимцу, тому воистину Я объявляю войну». Тем людям, которые осуждают, порицают, недолюбливают имама Шамиля, надо поскорее покаяться, пока их не настигла кара Аллаха.

Шестой праведный халиф

Поистине, имам Шамиль был любимцем Аллаха (авлия) очень высокого уровня, духовным наставником. Он был феноменом, которого Всевышний одарил ясным умом. Он был очень мудрым политиком, великим полководцем, и его Аллах избрал, чтобы спасти Дагестан от неверия. После Пророка (мир ему и благословение) и сподвижников, можно сказать, имам Шамиль был самим справедливым имамом. К примеру, Шуайб-афанди аль-Багини в книге «Табакат» пишет: «После того как закончился газават имама Шамиля, Шариат осиротел». Великие алимы прозвали имама Шамиля шестым праведным халифом. Шуайб-афанди пишет, что после Умара ибн Абдул-Азиза в истории не было такого имамата, где так в совершенстве соблюдались бы шариатские правила, как в имамате имама Шамиля. Алимы говорят, что газаваты имама Шамиля были подобны газаватам Пророка (мир ему и благословение). Мы знаем, что имаму Шамилю, как и Пророку (мир ему и благословение) пришлось совершить хиджру (переселение).

Шамиль был истинным накшбандийским устазом. В «Табакате» аль-Багини пишет, что помимо устазов Мухаммада Яраги и Джамалутдина Кумухи разрешение на наставничество (иджаза) имаму дал ещё и Исмаил Курдумерди.

Иногда слышишь утверждение, что имам Шамиль не был шейхом тариката. В действительности же, в те времена переулки селения Гимры были переполнены мюридами, которые приходили к устазам Газимухаммаду и Шамилю. Это подтверждённый исторический факт. Они были на истинном пути, и это подтверждает то, что имама поддерживали со всех концов света. В мечетях Аравии, Азии, Турции просили Всевышнего помочь имаму. Великие учёные Мекки слали ему письма, подтверждая в них истинность пути имама, и предостерегая тех, кто пойдёт против него, от опасности впасть в заблуждение.

Караматы имама

Всевышний наделил имама Шамиля многими особенностями, караматами. К примеру, того, кто выступал против имама, Всевышний уже на этом свете наказывал, не дожидаясь Ахирата. То же решение действует и по сегодняшний день, так как после смерти имама оно не аннулировалось. Почему? Потому, что Всевышний вечно живой и наказывает людей, которые недолюбливают имама Шамиля даже сегодня.

Имам Шамиль при взгляде на человека мог определить, к какой категории он относится: к категории верующих или неверующих. Почему? Потому, что Аллах наделил его такой возможностью. Исходя из этого, он соответствующим образом относился к каждому.

Вот ещё одно проявление карамата имама Шамиля и Газимухаммада: когда представители царских войск потребовали, чтобы им выдали горцев в качестве аманата (доверии), Газимухаммад сказал, что надо им выдать людей, а имам Шамиль был против, и между ними возникла маленькая ссора. Люди, которые недолюбливали имама Шамиля, подошли к Газимухаммаду и сказали: «До каких пор мы будем терпеть высокомерие этого Шамиля, давай, мы его убьём». На это Газимухаммад ответил: «Убить-то убьём, а кто доставит его тело в Медину?». Газимухаммад знал, что его тело из глины Ясриба (Медина). Каждый из нас создан из той почвы, в которой будет похоронен.

Любовь к наукам

Самое большое внимание имам уделял знаниям, и хотя он воевал 25 лет, нельзя полагать, что имам кроме сражений ни о чём не думал. Большое внимание он уделял мутаалимам (учащимся). Из общественной казны (байт-уль-мал) он выделял большие средства на распространение знаний (ильму). В каждом населённом пункте имам создавал медресе. Одарённых людей имам Шамиль освобождал от газавата и отправлял изучать науки. В те времена уровень грамотности горцев вырос в десять раз по сравнению с тем, какой был до газавата. Можно сказать, что среди горцев мало осталось тех, кто не умел писать и читать. Русский учёный, генерал Услар пишет: «Если сравнить население и число медресе в Дагестане того времени, уровень грамотности дагестанцев намного превышал уровень грамотности европейцев».

Преследовал ли имам цель уничтожить неверующих?

У имама Шамиля, как и у Пророка (мир ему и благословение), не было цели уничтожить неверующих. Потому что в Шариате есть такое правило, о котором Рамазан Бути пишет в книге «Аль-джихад филь-Ислами», что поистине джихад с оружием осуществляется с целью устранения вражды, а не с целью уничтожения неверия. Доказательством служит факт, что имам Шамиль, как и Пророк (мир ему и благословение), перед газаватом своим мюридам говорил: «Не убивайте стариков, женщин и детей, не рубите деревья, не сжигайте поля, если вы заключите мир даже с кяфирами, не нарушайте его». Из этого понятно, что целью имама и его мюридов не было уничтожение неверующих. К своим пленным имам относился с уважением. Он их уважал, не принуждал принять Ислам. Пишется, что пленным имам Шамиль давал свободно исповедовать их религию – Христианство. Также сообщается, что много неверующих, услышав о справедливости имама Шамиля, перешли на его сторону и в их числе два священника. Царские генералы этого и боялись. Они боялись, что, услышав о справедливости, большинство перейдёт на сторону имама.

Великий полководец

Европейцы следили за войной на Кавказе и удивлялись, как это царская Россия, такая сильная держава, которая разгромила самого Наполеона, не может справиться с таким маленьким количеством горцев. Они знали, что против имама Шамиля русский царь бросил вдвое больше войск, чем против самого Наполеона. Давая оценку имаму Шамилю, известный турецкий историк Албай Яшар пишет: «В мировой истории не было такого великого полководца, как имам Шамиль». Дальше он утверждает: «Если Наполеон это уголь войны, то имам Шамиль является огненным столпом войны». Сами русские генералы, воевавшие против Шамиля, давали ему достойную оценку. Они называли его гением войны. Удивлялись его владению тактикой сражений, удивлялись, как он всегда умудрялся выходить победителем из боя, ни имея денег, испытывая нужду в лекарствах, оружии и в людских ресурсах. Царские генералы были поражены. К примеру, в боях за Ахульго царская армия потеряла 33000 солдат, в то время, как имам Шамиль потерял только 300 мюридов. Даже рассказывают, что у агрессоров в боях за Ахульго за один день было убито около 5000 солдат. Бывали случаи, когда генерал возвращался из боя только с двумя солдатами. Но, к большому сожалению, самые близкие, доверенные люди предавали Шамиля. Однажды в состоянии отчаяния имам высказал слова имама Шафии в стихотворной форме:

Те, кто обязались защищать меня,

Стали союзниками недругов внезапно,

И стрелы тех, кому всецело доверял,

Пронзивши грудь мою, вернулись обратно.

Был ли пленён имам Шамиль?

Уважаемые братья, не было никакого плена и быть не могло, чтоб имам Шамиль сдался в плен неверным, потому что Мухаммад-Тахир аль-Карахи пишет: «И в последний час на горе Гуниб имам подходил к каждому мюриду отдельно и просил сражаться до конца, до смерти шахида. Но все отказались и просили имама принять предложение русских, выйти к ним на переговоры и заключить мирный договор». Вот, что мы должны знать. Не было сдачи в плен. Есть ещё доказательства: во-первых, когда имам вышел к царским войскам, он был вооружён до зубов, а мы знаем, что пленным не оставляют оружие, но имам был вооружён, и даже его мюрид Юнус из Чиркея, который был с ним, был вооружён. Во-вторых, имам поставил перед русскими условия, только после принятия которых, он прекратит войну. Русские приняли его условие и вступил в силу мирный договор. Условия были следующими:

1.Не препятствовать Исламу в Дагестане;

2.В Дагестане не распространять Христианство;

3.Не развратничать;

4.Не призывать горцев служить в царской армии;

5.Не стравливать народы Дагестана друг с другом.

Помимо этих, там были ещё очень множество других условий, и все они были приняты. Когда имам пребывал в России, его очень уважали, и он однажды сказал: «Хвала Аллаху, Который дал русских, чтоб я вёл с ними газават, когда я был полон сил и чтобы они почитали и уважали меня, когда постарел и силы покинули меня». Абдурахман Сугури, когда услышал эти слова имама, сказал: «Вот этот восхваление Аллаха (шукр) сравнимо с 25-тилетним газаватом».

Пребывание имама в Турции и в Медине

Когда имам прибыл в Турцию, его встретил турецкий султан Абдул-Азиз. Имам упрекнул его за то, что тот обещал материальную помощь и не помог. Султан спросил имама: «Шамиль! Ты воевал 25 лет с неверующими, как ты остался жив? Или, может, ты не принимал участие в боях, а отправлял своих мюридов?». Имам Шамиль разозлился, встал, обнажил своё тело и султан насчитал от поясницы до головы более 40 ран. Тогда Абдул-Азиз заплакал, показал имаму свой трон и сказал, что он достоин этого места.

В Турции имама спросили, о чём он больше всего сожалеет? Имам сказал: «Больше всего я сожалею о тех героях, оставшихся в горах, каждый из которых стоил целой армии». Шейх Бадруддин-афанди, рассказывая историю имама, сказал, что по прибытии в Медину имам в первую очередь посетил мечеть Пророка (мир ему и благословение). Жители Медины, узнав о его намерении, собрались в мечети, чтоб посмотреть на имама. Увидев толпу, имам подумал, кого же первым приветствовать, этих людей или Пророка (мир ему и благословение)? И имам подошёл сначала к могиле Пророка (мир ему и благословение), заплакал и сказал: «Ассаламу алейка, я расулюллах », и все увидели, как Посланник Аллаха (мир ему и благословение) из святой могилы протянул руку в сиянии и, пожав руку имама, ответил: «Ва алейка ссалам я имамаль мужахидин! ».

В период пребывания имама в Медине там находился прямой потомок Пророка (мир ему и благословение), тарикатский муршид, известный алим Накибу Садат, уже преклонного возраста. Он попросил своих детей о встрече с имамом, так как болел и не мог передвигаться. При виде имама потомок Пророка (мир ему и благословение) упал на колени и стал целовать его ноги. Имам помог ему подняться. Он рассказал имаму, что во сне ему явился Пророк (мир ему и благословение) и сообщил, что среди них находится почитаемый гость, повелев соблюдать уважение (адаб) к нему.

Смерть имама

В 1287 году по хиджре 10 числа месяца зуль-каида имам Шамиль покинул этот мир. Чтобы совершить за ним похоронную молитву (джаназа-намаз) собралось огромное количество людей. Все старались дотронуться до имама, чтобы получить благодать, а те, кто не смог дотронуться, ложились на землю, чтоб над ними понесли тело имама. Он похоронен на священном кладбище Бакия в Медине.

Когда тело имама положили рядом с могилой, оно приподнялось, склонилось над могилой, и сказало: «О моя могила! Будь мне утешением и райским садом, не будь мне адской пропастью!» Увидев это, все потеряли сознание. Он похоронен рядом с дядей Пророка (мир ему и благословение) Абасом. Ахмаду Рифаи, великий алим тех времён, собственноручно на надгробном камне написал: «Эта могила принадлежит приближённому к Аллаху муршиду, который воевал на пути Аллаха 25 лет, имаму, который следовал пути истины, великому алиму, правителю правоверных, шейху Шамилю-афанди из Дагестана. Пусть Аллах очистит его душу и приумножит его благие деяния». Многие, кто недолюбливал имама, увидев, как его возвеличивают русский царь, турецкий султан, шериф Мекки, и узнав о священном месте, где похоронен имам, заплакали и сделали тавбу.

В одном из писем к Хасану-афанди Сайфулла-кади пишет: «Знай, мой брат, это достоверно, без сомнений и предположений. Поистине Дагестан – это единственное место на земле, где остались ценности религии, и где сохранился источник света Ислама, а в других местах осталось только название». Дальше он пишет, что причиной всему этому послужил баракат имамов Газимухаммада и Шамиля.

Пусть Всевышний сделает их предводителями и обитателями Рая. О Аллах, укрепи Дагестан на основах веры и богобоязненности. Да не лишит нас Аллах бараката имама Шамиля и да продлит жизнь нашим устазам. Амин.

Подготовил Ансар Рамазанов

Тем, кто осуждают, порицают, недолюбливают имама Шамиля, надо поскорее покаяться

Шестой праведный халиф

Караматы имама

Любовь к наукам

Преследовал ли имам цель уничтожить неверующих?

Великий полководец

Те, кто обязались защищать меня,

Стали союзниками недругов внезапно,

И стрелы тех, кому всецело доверял,

Пронзивши грудь мою, вернулись обратно.

Был ли пленён имам Шамиль?

1.Не препятствовать Исламу в Дагестане;

2.В Дагестане не распространять Христианство;

3.Не развратничать;

4.Не призывать горцев служить в царской армии;

5.Не стравливать народы Дагестана друг с другом.

Пребывание имама в Турции и в Медине

Смерть имама

Подготовил Ансар Рамазанов

Прошёл 141 год, как покинул этот бренный мир величайший учёный своего времени, защитник и опора религии, борец за свободу кавказских горцев, шейх накшубандийского тариката, великий имам Чечни и Дагестана Шамиль.

В арабском языке его имя звучит как Шамвиль, и сам имам любил, чтобы к нему обращались именно так. В старых рукописях имя имама также пишется как Шамвиль.

25 августа 1859 года по соглашению мирного договора между имамом Шамилём и фельдмаршалом Барятинским прекратилась Кавказская война, длившаяся более тридцати лет.

Будучи в Киеве 18 марта 1869 года, Шамиль получает разрешение совершить паломничество на Святую землю. Узнав радостную весть, он первым делом совершил шукру-намаз, выражая благодарность Всевышнему Аллаху.

В 1870 году, совершив паломничество, имам переезжает в город (мир ему и благословение) – . В Медине его встретили потомки Посланника Аллаха (мир ему и благословение) и губернатор города Хафиз-паша. Мединцы поселили имама в доме досточтимого шейха Ахмада Рифаи, который являлся саййидом – потомком Пророка (мир ему и благословение).

В своей книге «Блеск горских сабель», посвящённой жизни имама Шамиля, Мухаммад Тахир аль-Карахи пишет: «Передал хаджи Абдуллах, внук хаджи Абдуррахмана Согратлинского, со слов шейха, проницательного имама, учёнейшего нашего господина, кутбу людей тариката и опоры людей Шариата Ахмада аль-Мадани ар-Рифаи следующее: «Когда этот известный шейх, воин за веру, поддерживаемый помощью Аллаха, победоносный Шамвиль увидел купол мечети господина всех Пророков, то в изобилии потекли его слёзы, тяжело вздыхал он и покорно и смиренно сказал с трепетом в сердце: «О Владыка! О мой Господин! Если моё намерение, мои старания, усилия и мой джихад перед Тобою чисты и находят одобрение у Твоего посланца, то не удаляй меня от соседства с Твоим Пророком (мир ему и благословение), дай мне умереть на священной земле Твоего любимца, покажи мне его лицо, награди меня его любовью, воскреси меня вместе с теми, кто всегда окружает Пророка (мир ему и благословение) на том свете, и не лишай меня его заступничества».

Затем имам, да очистит Всевышний Аллах его душу, в ночь заклания – (Курбан-байрам) 1287 году по хиджре (3 февраля 1871 г. по григорианскому календарю) переселился к чистоте Его милости. Имама с большим почётом и уважением похоронили на кладбище «аль-Бакия» за надгробным мавзолеем Аббаса – дяди Пророка (мир ему и благословение).

Передавал упомянутый Абдуллах со слов этого шейха о том, что собравшиеся для молитвы на его похоронах жители Медины из учёных, суфиев и обладателей «аль-ахвал» плакали и говорили: «О султан Ислама! О венец муджахидов! О защитник религии! Смерть твоя – великое бедствие». К его телу на местности «ал-Бакия аль-Гаркад» столпилось неисчислимое множество народа, желающих снискать благословения (баракат).

Когда умер шейх Шамвиль (да будет свята его душа) его тело принесли к месту благодатной могилы Мухаммада (мир ему и благословение) и оставили для заупокойной молитвы над ним. Старший из их шейхов обратился с мольбой к Всевышнему Аллаху за Шамвиля, а все остальные повторяли: «Амин!». Этот старший из шейхов сказал, обращаясь к могиле Мухаммада (мир ему и благословение), следующее: «Поистине, шейх Шамвиль приложил все усилия для распространения твоего Шариата, ради которого ты был послан. Он справедливо сражался на пути Аллаха Всевышнего за веру, для возвеличения религии твоей…

…Затем он отправился в священный дом Аллаха и к твоей благородной могиле. И, истинно, мы, все присутствующие, ища у тебя заступничества для него и свидетельствуя в его пользу об этом упомянутом приложении всех усилий Шамвилём, все до единого – перед тобой. Итак, прими же свидетельствование от нас и возьми его, и поставь перед собою для заступничества перед твоим благородным подателем Владыкой».

Шейх Ахмад ар-Рифаи повелел сделать на надмогильном камне имама Шамиля такую запись: «Могила шейха Шамвиля, борца за правое дело, в теле его оказалось двадцать ран, полученных от неверных и людей порока. Это могила познавшего Аллаха и борца за правое дело, двадцать пять лет ходившего по пути Аллаха, славного, превосходного учёного, имама, повелителя правоверных (амируль муминин), аль-хаджи шейха Шамвиля ад-Дагестани. Да простит его Аллах, его родителей и детей, и тех, кто посетит его могилу. Фатиху за его светлую душу».

Без сомнения Шамиль является из авлия (любимцев) , его деяния и баракат остались на земле даже после его смерти и останутся до Судного дня. Счастлив тот, после смерти которого остались его благородные деяния.

Пусть Всевышний Аллах не лишает нас бараката и шафаата (заступничества) великого имама, шейха Шамиля! Амин!

Мурадулла Дадаев

Хал (мн. ч. ахвал) – это, как говорят люди Истины (ахл аль – хакк), нечто духовное, что находит на сердце без искусственных усилий, без вызывания его и старания приобрести, из веселья или грусти, подавленности или почтительного страха, которые исчезают из-за проявления качеств плотской души (нафс), независимо, следует за ними что-то похожее или нет. Когда это упрочится, то называется «макамом». Ахвал – дары, макамат – приобретённое. Ахвал идут от источника щедрости, а макамат достаются в результате усердия.

Кавказских народов является Имам Шамиль. Биография этого человека позволяет сделать вывод, что жизнь его была полна крутых поворотов и интересных событий. Он долгие годы возглавлял восстание горских народов против Российской империи, а в настоящее время является символом свободы и непокорности на Кавказе. Биография Имама Шамиля кратко будет изложена в этом обзоре.

Происхождение героя

Без истории семьи не будет полностью доступна для понимания биография Имама Шамиля. Краткое содержание истории рода этого героя мы попробуем пересказать ниже.

Шамиль происходил из довольно древнего и знатного аварского или кумыкского дворянского рода. Прапрадед героя Кумык-Амир-Хан пользовался большим авторитетом и уважением у соплеменников. Дед Шамиля Али и отец Денгав-Магомед были узденями, что является аналогом дворян в России, то есть принадлежали к высшему сословию. Кроме того, Денгав-Магомед был кузнецом, а эта профессия считалась очень почетной у горцев.

Мать Шамиля звали Баху-Меседу. Она была дочерью знатного аварского бека Пир-Будаха. То есть и по отцовской, и по материнской линии у него были знатные предки. Об этом сообщает жизнеописание такой известной личности, как Имам Шамиль (биография). Национальность героя пока полностью не выяснена. Достоверно известно лишь то, что он является представителем горцев Дагестана. Точно установлено, что в его жилах текла аварская кровь. Но с некоторой долей вероятности можно сказать, что по отцу он был кумыком.

Рождение Шамиля

Биография Имама Шамиля, само собой разумеется, начинается с даты его рождения. Это событие случилось в июне 1797 года в поселки Гимры на территории Аварии. Данный населенный пункт сейчас расположен в западных регионах Республики Дагестан.

Изначально мальчика назвали в честь деда по отцовской линии - Али. Но вскоре он заболел, и малышу, согласно обычаям, чтобы защитить от злых духов, сменили имя на Шамиль. Оно является вариантом библейского имени Самуил и переводится как «услышанный богом». Так же звали брата его матери.

Детство и обучение

В детстве Шамиль был довольно худым и болезненным мальчиком. Но в итоге он вырос на удивление здоровым и сильным юношей.

Ещё с детства стал вырисовываться нрав будущего предводителя восстания. Он был любознательным, живым мальчиком с гордым, непреклонным и властолюбивым характером. Одной из черт Шамиля была невиданная храбрость. Обучаться владению оружием он начал с раннего детства.

Очень трепетно к религии относился Имам Шамиль. Биография этого человека неразрывно связана с религиозностью. Первым учителем Шамиля стал его товарищ Адиль-Мухаммад. В двенадцать лет он стал проходить обучение в Унцукуле под руководством Джамалуддина Казикумухского. Тогда он освоил грамматику, риторику, логику, юриспруденцию, арабский язык, философию, что для горских племен первой половины XIX считалось очень высоким уровнем образованности.

Кавказская война

Очень тесно связана с жизнь нашего героя, и об этом не раз упоминает биография Шамиля. Кратко описать этот военный конфликт между горскими народами и Российской империей стоит и в данном обзоре.

Военный конфликт между горцами Кавказа и Российской империей начался ещё во времена Екатерины II, когда шла русско-турецкая война (1787-1791 гг.). Тогда горцы под предводительством шейха Мансура стремились остановить продвижение и укрепление России на Кавказе, воспользовавшись помощью своих единоверцев из Османской империи. Но турки проиграли в этой войне, а был взят в плен. После этого царская Россия продолжила наращивать свое присутствие на Кавказе, притесняя местное население.

Фактически сопротивление горских племен не прекращалось и после заключения мира русских с турками, но особенной силы противостояние достигло после назначения генерала Алексея Ермолова командующим на Кавказе и завершения русско-персидской войны 1804-1813 гг. Ермолов попытался раз и навсегда решить проблему сопротивления местного населения силовым путем, что привело в 1817 году к полномасштабной войне, продлившейся почти 50 лет.

Несмотря на довольно жестокие боевые действия, русские войска действовали вполне успешно, ставя под свой контроль все большие территории на Кавказе и подчиняя новые племена. Но в 1827 году император отозвал генерала Ермолова, подозревая того в связях с декабристами, а на его место был направлен генерал И. Паскевич.

Возникновение имамата

Тем временем в борьбе с наступлением Российской империи началась консолидация кавказских народностей. В регионе распространяется одно из течений ислама суннитского толка - мюридизм, центральной идей которого был газават против неверных.

Одним из главных проповедников нового учения являлся богослов Гази-Мухаммад который был родом из того же селения, что и Шамиль. В конце 1828 года на собрании старейшин племен Восточного Кавказа Гази-Мухаммад был провозглашен имамом. Таким образом, он стал фактическим главой новообразованного государства - Северо-Кавказского имамата - и предводителем восстания против Российской империи. Сразу же после принятия титула имама Гази-Мухаммад объявил священную войну против России.

Теперь кавказские племена были объединены в единую силу, и их действия приобрели особенную опасность для русских войск, тем более что полководческий дар Паскевича все-таки уступал таланту Ермолова. Война разгорелась с новой силой. С самого начала деятельное участие в конфликте принимал и Шамиль, став одним из лидеров и помощников Гази-Мухаммада. Они плечом к плечу сражались в битве за Гимры в 1832 году, за их родное селение. Повстанцы были осаждены царскими войсками в крепости, которая пала 18 октября. В ходе атаки был убит имам Гази-Мухаммед, а Шамилю, несмотря на полученное ранение, удалось прорваться из окружения, изрубив нескольких русских солдат.

Новым имамом стал Гамзат-бек. Этот выбор был продиктован тем, что Шамиль на тот момент был тяжело ранен. Но Гамзат-бек пробыл имамом менее двух лет и погиб в кровопролитной борьбе с одним из аварских племен.

Избрание имамом

Таким образом, основной кандидатурой на роль главы Северо-Кавказского государства стал Шамиль. Он и был избран на собрании старейшин в конце 1834 года. И до конца жизни он именовался не иначе, как Имам Шамиль. Биография (краткая в нашем изложении, но весьма насыщенная на самом деле) его правления будет представлена нами ниже.

Именно избрание имамом знаменовало начало важнейшего этапа в жизни Шамиля.

Борьба с Российской империей

Все свои силы положил на то, дабы борьба с русскими войсками была успешной, имам Шамиль. Биография его полностью гласит, что сия цель сделалась едва ли не главной в его жизни.

В этой борьбе Шамиль проявил немалый военный и организаторский талант, он умел вселять в воинов уверенность в победе, не принимал поспешных решений. Последнее качество отличало его от предыдущих имамов. Именно эти характеристики позволяли Шамилю оказывать успешное сопротивление численно превышающим его воинство русским.

Управление имаматом при Шамиле

Кроме того, используя ислам как элемент пропаганды, Имам Шамиль сумел объединить племена Чечни и Дагестана. Если при его предшественниках союз племен кавказских народов был достаточно рыхлым, то с приходом к власти Шамиля он приобрел все черты государственности.

В качестве закона он ввел исламский шариат вместо древних канонов горцев (адата).

Северо-Кавказский имамат был разделен на округи, во главе которых поставил наибов имамам Шамиль. Биография его пестрит подобными примерами попыток максимальной централизации управления. Судебной властью в каждом округе ведал муфтий, который назначал судей-кади.

Пленение

Двадцать пять лет относительно успешно правил на Северном Кавказе имам Шамиль. Биография, краткая выдержка из которой будет помещена ниже, свидетельствует о том, что 1859 год стал переломным в его жизни.

После окончания и заключения активизировались на Кавказе действия российских войск. Против Шамиля император бросил опытных военачальников - генералов Муравьева и Барятинского, которым в апреле 1859 года удалось захватить столицу имамата. В июне 1859 года последние группы повстанцев были подавлены либо вытеснены из Чечни.

Национальное освободительное движение вспыхнуло среди адыгейцев, а также переместилось в Дагестан, где находился и сам Шамиль. Но уже в августе его отряд осадили русские войска. Так как силы были неравны, Шамиль был вынужден сдаться в плен, правда, на весьма почетных условиях.

В плену

А что может поведать нам о том периоде, когда в плену находился имам Шамиль, биография? Краткая биография этого человека не нарисует нам вей картины его жизни, но позволит составить хотя бы приблизительный психологический портрет данной личности.

Уже в сентябре 1859 года имам впервые встретился с российским императором Александром II. Это случилось в Чугуеве. Вскоре Шамиль был перевезен в Москву, где прошла его встреча со знаменитым генералом Ермоловым. В сентябре имам был доставлен в столицу Российской империи, где был представлен императрице. Как видим, к предводителю восстания при дворе относились весьма лояльно.

Вскоре Шамилю и его семье было назначено постоянное место жительства - город Калуга. В 1861 году произошла вторая встреча с императором. На этот раз Шамиль просил отпустить его для совершения паломничества в Мекку, но получил отказ.

Через пять лет Шамиль и его семья принесли присягу на верность Российской империи, таким образом, приняв российское гражданство. Через три года, согласно указу императора, Шамиль получил дворянский титул с правом передавать его по наследству. За год до это имаму разрешили сменить место жительства и переехать в более благоприятный по климатическим условиям Киев.

Невозможно описать в данном коротком обзоре все то, что пережил в плену имам Шамиль. Биография вкратце говорит о том, что плен этот был, однако, довольно комфортным и почетным, по крайней мере, с точки зрения русских.

Смерть

Наконец, все в том же 1869 году Шамиль сумел-таки испросить позволения императора на хадж в Мекку. Путешествие туда заняло больше года.

После того как Шамиль воплотил задуманное в жизнь, а случилось это в 1871 году, он решил побывать во втором священном городе для мусульман - Медине. Там же он и умер на семьдесят четвертом году жизни. Похоронен имам не на родной кавказской земле, а в Медине.

Имам Шамиль: биография, семья

Семья занимала в жизни этого человека значимое место, впрочем, как и у всякого кавказского горца. Давайте подробнее узнаем о родных и близких великого борца за независимость своего народа.

Согласно мусульманским обычаям, Шамиль имел право иметь трех законных жен. Правом он этим воспользовался.

Старшего из сыновей Шамиля звали Джамалуддином (родился в 1829 г.). В 1839 году он был отдан в заложники. Обучался в Санкт-Петербурге наравне с детьми родовых дворян. Позже Шамиль сумел обменять сына на другого пленника, но Джамалуддин умер в 29-летнем возрасте от туберкулеза.

Одним из главных помощников отца был второй сын - Гази-Мухаммед. Во время правления Шамиля он стал наибом одного из округов. Умер в 1902 году в Османской империи.

Третий сын - Саид - умер ещё в младенческом возрасте.

Младшие сыновья - Муаммад-шефи и Мухаммад-Камил - умерли в 1906 и в 1951 году соответственно.

Характеристика Имама Шамиля

Мы проследили жизненный путь, который прошел имам Шамиль (биография, фото представлены в статье). Как вы могли удостовериться, внешность этого человека выдает самого настоящего горца, выходца из Кавказа. Видно, что это смелая и решительная личность, готовая ради высшей цели поставить на кон многое. О твердости характера Шамиля не раз свидетельствовали его современники.

Для горских народов Кавказа Шамиль всегда будет оставаться символом борьбы за независимость. В то же время некоторые методы знаменитого Имама далеко не всегда соответствуют современным понятиям о правилах ведения войны и гуманности.