Теория постмодернизма. Постмодернистская теория

Введение 3

1. История возникновения постмодернизма 4
2. Философские истоки постмодернизма 5
3. Теория постмодернизма 6
4. Основные понятия 7

4.1. Ацентризм 7

4.2. Трангрессия 9

Ситуация постмодерна в современной культуре 13

Заключение 16

Список используемой литературы 17

Введение

Постмодернизм представляет собой относительно недавнее явление: его возраст составляет около четверти века. Будучи прежде всего культурой постиндустриального, информационного общества, он вместе с тем выходит за ее рамки и в той или иной мере проявляется во всех сферах общественной жизни, включая экономику и политику. Наиболее ярко выразив себя в искусстве, он существует и как вполне определенное направление в философии. В целом постмодернизм предстает сегодня как особое духовное состояние и умонастроение, как образ жизни и культура и даже как некая эпоха, которая пока еще только начинается.

“Ситуация постмодерна” в философии и культуре совпадает с началом перехода ряда западных стран к постиндустриальному (информационному) обществу принципиально новой стадии общественного развития, следующей за индустриальным обществом. Ведущую роль в постиндустриальном обществе” приобретают сфера услуг, наука и образование, корпорации уступают главное место университетам, а бизнесмены - ученым и профессиональным специалистам. В жизни общества все большее значение приобретает производство, распределение и потребление информации. Если выделение молодежи в особую социальную группу стало признаком вхождения человека в индустриальный век, Новое время, то наступления эпохи постмодернизма и постиндустриального общества ознаменовало появление молодежных субкультур. Возникновение субкультуры хиппи является наиболее ярким примером изменений мировоззрения человека второй половины ХХ века. В данной работе мы попытаемся если не раскрыть, то хотя бы обозначить для дальнейшего осмысления сущность процессов, происходящих в социальной, культурной и философской сферах современной цивилизации.

Цель данного реферата: узнать историю возникновения постмодернизма, его теорию, а также постмодернизм в философии и культуре.

1. История возникновения постмодернизма

Классический тип мышления в период модернизма в начале XX века меняется на неклассический. А в конце века - на постнеклассический. Воплощение нового типа мышления требует преобразования социальной структуры общества.

Современное состояние науки, культуры и общества в целом в 70-е годы прошлого века было охарактеризовано Ж.Ф. Лиотаром как «состояние постмодерна». Зарождение постмодерна это 60 - 70-е гг., связано и логически вытекает из процессов модернизма как реакция на кризис его идей, а также на так называемую смерть супероснований: Бога (Ницше), автора (Барт), человека (гуманитарности).

Термин появляется в период Первой мировой войны в работе Р. Панвица «Кризис европейской культуры» (1914). В 1934 году в своей книге «Антология испанской и латиноамериканской поэзии» литературовед Ф. де Онис применяет его для обозначения реакции на модернизм. В 1947 году Арнольд Тойнби в книге «Постижение истории» придает постмодернизму культурологический смысл: постмодернизм символизирует конец западного господства в религии и культуре.

Популярность термин «постмодернизм» обрел благодаря Чарльзу Дженксу. В книге «Язык архитектуры постмодернизма» он отмечал, что хотя само это слово и применялось в американской литературной критике 60-70-х годов для обозначения ультрамодернистских литературных экспериментов, автор придал ему принципиально иной смысл. Постмодернизм означал отход от экстремизма и нигилизма неоавангарда, частичный возврат к традициям, акцент на коммуникативной роли архитектуры. Обосновывая свой антирационализм, антифункционализм и антиконструктивизм в подходе к архитектуре, Ч. Дженкс настаивал на первичности в ней создания эстетизированного артефакта. Впоследствии происходит расширение содержания этого понятия с первоначально узкого определения новых тенденций в американской архитектуре и нового течения во французской философии (Ж. Деррида, Ж.-Ф. Лиотар) до определения, охватывающего начавшиеся в 60-70 годы процессы во всех областях культуры, включая феминистское и антирасистское движения.

В настоящее время существует ряд взаимодополнительных концепций постмодернизма как феномена культуры. Хабермас, Белл трактуют постмодернизм как постиндустриальное общество с характерным эстетическим эклектизмом. Объявленным «началом» постмодернизма считают статью Лесли Фидлера, «Пересекайте границу, засыпайте рвы» (1969), демонстративно опубликованную в журнале Playboy. Американский теолог Харви Кокс в своих работах начала 70-х годов, посвященных проблемам религии в Латинской Америке, широко пользуется понятием «постмодернистская теология».

2. Философские истоки постмодернизма

Для начала обозначим ряд явлений в различных областях науки и культуры, которые, несмотря на некоторую удаленность друг от друга во времени, являются основополагающими для формирования “ситуации” постмодернизма, и на которых мы более не будем заострять внимание, ввиду ограниченности данной работы определенными рамками.

Начало современному типу мировосприятия положили:

· в живописи - импрессионизм (ввел язык красок, размытость форм), абстракционизм (поставил во главу угла предмет, как самоценное произведение искусства; “Черный квадрат” Малевича, как начало и конец живописи), модерн (суть модерна - эклектика, начало цитирования; интерьерность стиля выражала его направленность на стирание граней между искусством и жизнью);

· в архитектуре - модерн, конструктивизм (от концепции дома Ле Корбюзье, как среды обитания, способного изменить сознание человека, до современных футуристических проектов четырехмерных городов будущего);

· в музыке - Вагнер (как “конец музыки”), джаз (как свободное творчество, импровизация, начало цитирования в музыке), цепочка - блюз, ритм-энд-блюз, рок-н-ролл, рок, панк (как анархия, высшее выражение свободы в музыке), поп-музыка и массовая культура;

· и, наконец, в философии - Шопенгауэр, Ницше и Хайдеггер с одной стороны, и Маркс, с другой, - по сути явления одного порядка, отражающие общий кризис гуманистической философии Нового времени.

3. Теория постмодернизма

Обычно в ряду теоретиков, положивших начало постмодернистскому типу философствования, первыми называются имена Шопенгауэра, Ницше, Хайдеггера. “Теоретик вселенского пессимизма” Шопенгауэр исходил из того, что опыт, “мир явлений”, дан человеку как его “представление”, его априорные формы - пространство, время, причинность. Субъект и объект - это соотносительные моменты мира как “представление”. Мир как “вещь в себе” предстает у Шопенгауэра как безосновная “воля”, которая обнаруживается и в слепо действующей силе природы, и в обдуманной деятельности человека, разум - лишь инструмент этой “воли”. В живой природе и обществе воля проявляется в качестве “воли к жизни” - источника животных инстинктов и бесконечного эгоизма человека. Всякий “осознает себя всей волей к жизни”, тогда как все прочие индивиды существуют в его представлении как нечто от него зависящее, что выражается в непрерывной “войне всех против всех”. Государство не уничтожает эгоизма, будучи лишь системой сбалансированных частных воль. Шопенгауэр говорит о стадном человеке, как о массовом продукте производства природы. В противовес Лейбницу Шопенгауэр называл существующий мир “наихудшим из возможных”, а свое учение - “пессимизмом”. Мировая история не имеет смысла. Страдание - “наказание” за “первородный грех”, вину обособленного существования. Преодоление эгоистических импульсов и обусловленного ими страдания происходит в сфере искусства и морали. В основе искусства - “незаинтересованное созерцание” идей, освобождающее субъект от власти пространства и времени и служение “воли к жизни”. Высшее из искусств - музыка, имеющая своей целью уже не воспроизведение идей, а непосредственное отражение самой воли. Однако полное освобождение происходит только всфере морали, на путях аскезы, умерщвления желаний и страстей (здесь Шопенгауэр близок к буддизму и его концепции нирваны). В уникальном личном опыте сострадания преодолевается иллюзорная граница между “я” и “не-я” и тем самым происходит “обращение” воли, переворот в самом бытии. Для Ницше в основе всего лежит не “воля к жизни”, как у Шопенгауэра, а “воля к власти”. В лице Ницше постмодернистская философия находит мыслителя, попытавшегося постигнуть истоки кризиса ренессансного гуманизма в иудео-христианской традиции, положившей начало тотальной рационализации и морализации универсума. Сам пример “танца на руинах” опровергаемых, казалось бы, незыблемых основоположений классической философии, привлекает в философии Ницше современных постмодернистов. Прародитель современного теоретического антигуманизма, Ницше, противопоставляет максимально приближенного к природе идеального “сверхчеловека”, преодолевшего условности европейской культуры, слабовольным массам людей, которых тот должен вести за собой. Вся “подлинная”, по выражению Шпенглера, философия XIX столетия есть выражение концепции “воли к власти, как воли к жизни, как жизненной силы”, все остальное, говоря словами Шопенгауэра, “профессорская философия профессоров философии”. Философия XIX века в смысле продуктивности - это только этика, только критика общественного уклада и ничего больше. Мартин Хайдеггер, один из основоположников немецкого экзистенциализма, развил учение о бытии (“фундаментальная онтология”), в основу которого ставил противопоставление подлинного существования (экзистенции) и мира повседневности, обыденности. Постижение смысла бытия связано, по Хайдеггеру, с осознанием бренности человеческого существования. В лекциях, интерпретирующих понятия философии Ницше (“воля к власти” и др.), Хайдеггер исследует явление “нигилизма” как упущение онтологической разницы между бытием и сущим, ведущее к бездумному покорению планеты в борьбе за мировое господство, в конечном счете, к опустошению земли, по плоскости которой активно движется “работающий зверь” - забывший свою истину человек. Хайдеггер обращается к поэзии и искусству как “хранителям бытия” и собеседникам философии. Таким образом, постепенно под влиянием философии в общественном сознании (небезосновательно, так как уже философия XIX века объективно отражала существующий порядок вещей) сложился образ человека, как “думающего животного”, “работающего зверя”, наделенного “волей к власти”, подминающего под себя природу. Именно против такого видения современного человека стихийно выступили хиппи, противопоставив ему лозунг “назад к природе”, к пасторальной невинности, к любви и миру, вместо ненависти и тотального разрушения. Отвергая общественные институты, хиппи отвергали изобретшего их “ницшеанского” человека.

4. Основные понятия

4.1. Ацентризм

Фундаментальная установка постмодернистской философии, базирующаяся на радикальной критике классических представлений о структурности, обусловленная отказом от презумпции наличия выделенных (как в топологическом, так и в аксиологическом отношении) точек и осей пространственной и семантической среды. Согласно постмодернистской ретроспективе, регулярным образом центр получал различные формы и названия. История метафизики, как и история Запада, является историей этих метафор. В децентрированном пространстве теряется избранность любых пространственных точек, оно перестает восприниматься как система мест. "Нет больше кроватей, нет больше стульев, на которых сидят. Есть лишь функциональные сидения, вольно синтезирующие всевозможные позы, а тем самым, и всевозможные отношения между людьми" (Бодрийяр). Идеи децентрированности проявляются в постмодернизме в самом широком диапазоне, от презумпции децентрированности текста до радикального требования заклеймить идеологические и метафизические модели. Как отмечает Лиотар, "в постмодернистской культуре все прежние центры притяжения, образуемые национальными государствами, партиями, профессиями, институциями и историческими традициями, теряют свою силу". По оценке Рорти, из актуализирующихся в постмодернистском социуме стратегий "ни одна не обладает привилегиями перед другими". Культура постмодерна не дифференцируется на культурный центр (ортодоксию в самом широком смысле этого слова) и так называемую периферию (инакомыслие, ересь и т.д.). Ацентричность культурного пространства постмодерна носит программный характер.

Нет и не может быть ни элитарной, ни массовой культуры как таковых. Постмодернизм интерпретирует пространственные среды как лишенные не только центра, но и любых приоритетных осей и точек. "Власть" у Фуко "находится везде" и "исходит отовсюду". Также ацентризм предполагает отказ не только от введения от приоритетных зон внутри той или иной среды, но и от централизации внимания на внутреннем в противоположность внешнему (внутреннее как продукт складывания внешнего в постмодернистской концепции складки). Согласно постмодернистской оценке, принять идеи центра фактически означает принять идеи и внешней принудительной причинности, то есть парадигму линейного детерминизма. Как пишет Деррида, "всегда считалось, что центр представляет собой в структуре именно то, что управляет этой структурой". И на протяжении всей истории метафизики "функцией этого центра было гарантировать, чтобы организующий принцип структуры ограничивал то, что мы можем назвать свободной его структурой". Если традиционные для классической философии системы - это иерархические системы, которые включают в себя центр значения и субъективации, то ризома представляет собой нецентрированную неиерархическую систему без "Генерала", без центрального автомата.

4.2. Трангрессия

Одно из ключевых понятий постмодерна, фиксирующее феномен перехода непроходимой границы, - прежде всего, границы между возможным и невозможным. "Трансгрессия - это жест, который обращен на предел" (Фуко), "преодоление непреодолимого предела" (Бланшо). "Согласно концепции трансгрессии, мир наличного данного, очерчивая сферу известного человеку возможного, замыкает его в своих границах, пресекая для него какую бы то ни было перспективу новизны. Этот обжитой и привычный отрезок истории лишь длит и множит уже известное; в этом контексте трансгрессия - это невозможное (если оставаться в данной системе отсчета), выход за его пределы, прорыв того, кто принадлежит наличному, вовне его.

"Однако универсальный человек, вечный, все время совершающий себя и все время совершенный, не может остановиться на этом рубеже" (Бланшо). Собственно, Бланшо и определяет трансгрессивный шаг именно как решение, которое "выражает невозможность человека остановиться, пронзает мир, завершая себя в потустороннем, где человек вверяет себя какому-нибудь Абсолюту (Богу, бытию, благу, вечности), во всяком случае, изменяя себе", то есть привычным реалиям обыденного существования. Традиционно исследуемый мистическим богословием феномен откровения, перехода в принципе непроходимой грани между горним и дольним, выступает очевидной метафорой феномена трансгрессии, которую постмодернизм мог бы почерпнуть из культурной традиции. В этом плане Батай обращается к анализу феномена религиозного экстаза (трансгрессивного выхода субъекта за пределы обыденной психической нормы) как феноменологического проявления трансгрессивного прорыва к Абсолюту. Традиционной сферой анализа выступает для философии постмодернизма также синоним смерти, понимаемый в качестве трансгрессивного перехода. Столь же значимой для постмодерна предметностью, на которую была спроецирована идея трансгрессии, был феномен безумия, детально исследованный в постмодернизме как в концептуальном (анализ Фуко, Делеза и Гваттари), так и в сугубо литературном (романы Батая) планах. Спецификацией этой общей ситуации выступает ситуация запрета, когда некий предел мыслится в качестве непереходимого в силу своей табуированности в той или иной культурной традиции. В данном контексте Батай формулирует ситуацию праздника, функционально аналогичного моделируемым М.М.Бахтиным "карнавалу". Эта ценность, то есть табуированный запретный плод, проступает в празднествах, в ходе которых позволено и даже требуется то, что обычно запрещено. Во время праздника именно трансгрессия придает ему чудесный и божественный вид.

В связи с этим, той сферой, на которой механизм трансгрессии проецируется постмодернистской философией, с самого начала выступает сфера сексуальности. Будучи далекой от естественно-научной терминологии, концепция трансгрессии, тем не менее, несет в своем содержании идеи, фиксирующей механизм нелинейной эволюции, которые зафиксированы синергетикой. Прежде всего речь здесь идет о возможности формирования принципиально новых, то есть не детерминированных наличным состоянием системы, эволюционных перспектив. Сущностным моментом трансгрессивного акта выступает именно то, что он нарушает линейность процесса.

Трансгрессия, по Бланшо, соответственно и означает то, что радикальным образом - вне направленности. В этом отношении концепция трансгрессии радикально порывает с презумпцией линейно понятой преемственности. Открывая наряду с традиционными возможности отрицания и утверждения в логике типа "да" и "нет" - возможность так называемого непозитивного утверждения, как пишет Фуко, "фактически речь не идет о каком-то всеобщем отрицании, речь идет об утверждении, которое ничего не утверждает, полностью порывая с переходностью". Открываемый трансгрессивным прорывом новый горизонт является подлинно новым в том смысле, что по отношению к предшествующему состоянию не является вытекающим из него, очевидным и единственным следствием. Напротив, новизна в данном случае обладает по отношению ко всему предшествующему статусом энергии отрицания: открываемый в акте трансгрессии горизонт определяется по Бланшо как возможность, предстающая после осуществления всех возможных возможностей, которая низвергает все предыдущие или тихо их устраняет. В этой системе отсчета Батай называет этот феномен краем возможного, медитацией, жгучим опытом, который не придает значения установленным извне границам, опытом-пределом.

Кроме того, постмодернизм однозначно связывает акт трансгрессивного перехода с фигурой скрещения различных версий эволюции, что может быть оценено как аналог бифуркационного ветвления. Например, Фуко фиксирует трансгрессивный переход как "причудливое скрещение фигур бытия, которое вне его не знает существования". Трансгрессия есть воистину опыт не небытия, но становления. Данный поворот (говоря словами Пригожина, - "от существующего к возникающему") фиксируется философией постмодернизма абсолютно эксплицитно: как пишет Фуко, "философия трансгрессии извлекает на свет отношения конечности к бытию, это момент предела, который антропологическая мысль со времени Канта обозначала лишь издали, извне, на языке диалектики". Связанность опыта трансгрессии с невозможным вообще не позволяет, по оценке Деррида, интерпретировать его в качестве опыта применительно к действительности. "То, что намечается как внутренний опыт, не есть опыт, поскольку не соответствует никакому присутствию, никакой исполненности, это соответствует лишь невозможному, которое испытывается им в муке". Попытка помыслить трансгрессивный переход уводит сознание "в область недостоверности, то и дело ломающихся достоверностей, где мысль сразу теряется, пытаясь их схватить" (Фуко). Очевидно, что в данном случае речь фактически идет о том, что сложившиеся линейные матрицы при постижении мира оказываются несостоятельными, в отсутствие адекватной (нелинейной) парадигмы мышления субъект не способен осмыслить ситуацию моментального перехода своего бытия в радикально новое и принципиально непредсказуемое состояние иначе как незнание.

Подобно тому, как синергетическая рефлексия фиксирует, что мы находимся на пути к новому синтезу, новой концепции природы, точно так же и Фуко полагает, что может быть, наступит день, и этот опыт, опыт трансгрессии, покажется столь же решающим для нашей культуры, столь же укорененным в ее почве, как это было в диалектической мысли с опытом противоречия.

4.3. Эон

Понятие древнегреческой и современной философии (от греческого - "век"). В античности обозначало век, путь жизни, время в ипостаси течения жизни человека и живых существ. В традициях раннего христианства эон приобретает новое значение - "мир". Но мир в его временном историческом развертывании, в соответствии с парадигмой, постулирующей вынесение смысла истории за пределы наличного исторического времени. У Борхеса, например, в описании Вавилонской лотереи (если лотерея является интенсификацией случая, периодическим введением хаоса в космос, то есть миропорядок), то не лучше ли, чтобы случай участвовал во всех этапах розыгрыша, а не только в одном? Разве не смехотворно, что случай присуждает кому-то смерть, а обстоятельства этой смерти - секретность или гласность, срок ожидания в один год или в один час - не подвластны случаю? В действительности число ветвлений бесконечно, ни одно решение не является окончательным, все они разветвляются, порождают другие. Невежда предположит, что бесконечные жеребьевки требуют бесконечного времени. На самом деле достаточно того, чтобы время поддавалось бесконечному делению, как учит знаменитая задача о состязании с черепахой").

Очевидна проблема в этом рассказе Борхеса - какому же именно времени не нужна бесконечность, а достаточно лишь быть бесконечно делимым? Согласно Делезу, по существу неограниченное прошлое и будущее, собирающее на поверхности бестелесные события и эффекты - суть эон, в отличие от всегда ограниченного настоящего, измеряющего действие тел как причин и состояния их глубинных мыслей - хронос. По мнению Делеза, величие мыслей стоиков и состоит в их идее о том, что такие противоречия времени, как совокупность изменчивых настоящих и как бы бесконечного разделения на прошлое и будущее одновременно необходимы и взаимно исключаемы. С точки зрения Делеза, "в одном случае настоящее - это все, прошлое и будущее указывают только на относительную разницу между двумя настоящими: одно имеет малую протяженность, другое сжато и наложено на большую протяженность. В другом случае настоящее - это ничто, чисто математический момент, бытие разума, выражающее прошлое и будущее, на которое оно разделено. Именно этот момент без толщины и протяжения разделяет каждое настоящее на прошлое и будущее. Эон - это прошлое-будущее, которое в бесконечном делении абстрактного момента безостановочно разлагается в обоих смысловых направлениях, сразу и всегда уклоняется от настоящего.

Есть два времени: одно составлено только из сплетающихся настоящих, а другое постоянно разлагается на растянутое прошлое и будущее. Одно имеет всегда определенный вид, оно либо активно, либо пассивно, другое вечно, вечный инфинитив, вечно нейтрально. Одно циклично, оно измеряет движение тела, зависит от материи, которая ограничивает и заполняет его, другое - чистая прямая линия на поверхности, бестелесная и безграничная пустая форма времени, независимая от всякой материи. Эон - это место бестелесных событий и атрибутов, отличающихся от качеств. Каждое событие в эоне - меньше наимельчайшего отрезка в хроносе. Но при этом же оно больше самого большого делителя хроноса, а именно - полного цикла. Бесконечно разделяясь в обоих смыслах и направлениях сразу, каждое событие пробегает весь эон и становится соразмерным по длине в обоих смыслах и направлениях. Эон - прямая линия, прочерченная случайной точкой, чистая пустая форма времени, освободившаяся от телесного содержания настоящего. Каждое событие адекватно всему эону, каждое событие коммуницирует со всеми другими и все вместе они формируют одно Событие - событие эона, где они обладают вечной истиной. В этом тайна события. Оно существует на линии эона, но не заполняет ее. Вся линия эона пробегается вдруг непрестанно скользящим вдоль этой линии и всегда проскакивающим мимо своего места. Только хронос заполняется положениями вещей и движениями тел, которым он дает меру. Будучи пустой и развернутой формой времени, он делит до бесконечности то, что преследует его, никогда не находя в нем пристанище - Событие всех событий.

Язык непрестанно рождается в том направлении эона, которое устремлено в будущее и где он закладывается и как бы предвосхищается". В целом разведение терминов "хронос" (обозначающий абстрактное, объективное время в контексте количественных интервалов его) и "эон" имело и имеет важное значение для философской традиции Западной Европы.

5. Ситуация постмодерна в современной культуре

Постмодернистская ситуация в культуре сложилась к концу шестидесятых годов и является логическим финалом кризиса гуманистических традиций в философии Нового времени. Европейская философия Нового времени является наследницей ренессансного гуманизма с присущей ему идеей самоценности личности и верой в безграничные возможности человеческого разума, способного проникнуть во все тайны мироздания и построить царство гармонии в мире человека. Глобальный историзм, приведший к появлению универсальных схем социального развития и вытекающими из них утопическими идеалами будущего, является одной из основ новоевропейской культурофилософии. Постмодернизм в архитектуре и искусстве есть совокупность тенденций в художественной культуре второй половины ХХ века, связанных с радикальной переоценкой ценностей авангардизма. Под авангардизмом понимается совокупное наименование определенных художественных тенденций, более радикальных, чем модернизм. Их ранний рубеж в искусстве 1910-х годов обозначен фовизмом и кубизмом. Соотношение авангардистского искусства с предшествовавшими стилями, с традиционализмом как таковым, было особенно резким и полемичным. Приведя к мощному обновлению всего художественного языка, авангардизм придал особую масштабность утопическим надеждам на возможность переустройства общества посредством искусства, тем более что его расцвет совпал с волной войн и революций. Во второй половине двадцатого века основные принципы авангарда подверглись резкой критике в постмодернизме. Утопические устремления прежнего авангарда сменились более самокритичным отношением искусства к самому себе, война с традицией - сосуществованием с ней, принципиальным стилистическим плюрализмом. Постмодернизм, отвергая рационализм “интернационального стиля”, обратился к наглядным цитатам из истории искусства, к неповторимым особенностям окружающего пейзажа, сочетая все это с новейшими достижениями техники и технологии. Творчество постмодернизма (ранним рубежом которого стал поп-арт) провозгласило лозунг “открытого искусства”, которое свободно взаимодействует со всеми старыми и новыми стилями. В этой ситуации прежнее противостояние традиции и авангарда утратило свой смысл.

В культурно-эстетическом плане постмодернизм выступает как освоение опыта художественного авангарда, однако, в отличие от авангарда постмодернизм полностью стирает грани между различными прежде самостоятельными сферами культуры и уровнями сознания - между “научным” и “обыденным” сознанием, “высоким искусством” и китчем. Постмодернизм окончательно закрепляет переход от произведения к конструкции, от искусства, как “деятельности по созданию произведений”, к “деятельности по поводу этой деятельности”. Творческий процесс становится самоцелью искусства, объект - его произведением. Эта “деятельность по поводу деятельности” выражается и в механических скульптурах разрушающихся (подобно тибетским мозаикам из цветного песка) сразу же после их создания, и в публичных политических акциях современных российских художников, имеющих цель привлечь к их деятельности общественное внимание.

Постмодернизм в культуре по сути дела является реакцией на коренное изменение взглядов на место культуры в жизни современного общества. Постмодернистская установка по отношению к культуре возникает как результат нарушения чистоты такого феномена как искусство. В основе искусства лежит некое созидающее начало, оригинальное творческое деяние. В современном постиндустриальном (или информационном) обществе с его бесконечными возможностями технического воспроизведения, тиражирования любых произведений искусства невольно встает вопрос о существовании искусства, как уникального, неповторимого творения человеческого гения. Другой стороной изменения статуса культуры является то, что современный художник фактически не имеет дела с чистым материалом, последний всегда более или менее культурно освоен. Его произведение, в силу накопленного человечеством культурного опыта, никогда не будет первичным, существуя лишь как сеть аллюзий на другие произведения, а значит как совокупность цитат. Признавая эту конечность, освоенность культурного пространства, постмодернизм сознательно переориентирует современного художника с творчества, как создания оригинального произведения, на компиляцию и цитирование. Подобное мы можем наблюдать в период поздней Римской империи, когда родился и приобрел популярность жанр центона, как произведения собранного из фрагментов другого, обычно классического текста.

Постмодернизм не противопоставляет деструкцию творчеству, цитирование - созиданию. Он как бы дистанцируется от самих оппозиций “разрушение - созидание”, “серьезность - игра”. Характерно, что стремление максимально приблизить работу к игре было одним из основных положений философии хиппи. Сами коммуны хиппи создавались для того, чтобы работать играя.

Отличительной приметой искусства нашего времени становятся кавычки. Эта ситуация особенно характерна для таких классических форм искусства, как театр и музыка. В двадцатом веке театр из авторского превращается в режиссерский. Пьесы, классический репертуар обретает новый смысл в каждой новой режиссерской трактовке. Не ходя далеко за примерами назову лишь “Гамлета” в постановке театра на Таганке и фильм 1997 года “Ромео и Джульетта” База Лурмана, получивший четыре высших приза Европейской академии киноискусств. В наше время все большую популярность приобретает цитирование элементов произведений классической музыки в рок-композициях, переосмысление классики и исполнение ее современными электронными музыкальными инструментами. Примером может служить популярность Ванессы Мэй.

Заключение

Постмодернизм стоит в ряду течений, описывающих уникальность нашего переживания ситуации конца XX в, все сумму культурные настроения, философскую оценку последних тенденций в развитии культуры.

Постмодернизм означает «после модернизма», т. е. показывает преемственность и вполне определенное отношение к модернистским тенденциям в культуре. Течение постмодернизма складывалось в конце 60-х г., в эпоху культурного кризиса в США. В целом, постмодернизм - это выражение мировоззрения, переход к новому витку в развитии культуры, размывание границ, рамок между формами культурной деятельности. В эпоху постмодернизма происходит эклектическая интеграция не видов искусства, а искусства и науки, философии, религии. Все это напоминает возврат к синкретизму, но на более высоком мировоззренческом уровне. Постмодернизм лишен стремления к исследованию глубинных проблем и процессов бытия, он стремится к простоте и ясности, к совмещению культурных эпох. Поверхностное, но синтетическое отражение мира суть человеческого сознания. Мир нужно не понимать, а принимать. Весь слой культуры в концепции постмодернизма становится достоянием рефлексиру-юшегоума.

Подлинный мир постмодернизма - лабиринт и полумрак, зеркало и неясность, простота, не имеющая смысла. Законом, определяющим отношение человека к миру, должен стать закон иерархии допустимого, суть которого состоит в мгновенном объяснении истины на основе интуиции, которая возводится в ранг основного принципа этики. Окончательное свое слово постмодернизм еще не сказал.

Список используемой литературы

1. Спиркин А.Г. Философия. – М., 2002.

2. Философия. Учебное пособие/ Под ред. В.Н. Лавриненко. М., 1996. 512 с.

3. www.wikipedia.ru

4. http://society.polbu.ru

Классическая теория с её линейным детерминизмом, по мнению постмодернистов, не в состоянии объяснить реалии XX-XXI вв. Социальные реалии, идущие на смену эпохи модерна принято обозначать постмодерн. Теории постмодерна имеют специфический теоретико-методологический инструментарий, включающий и синергетические и постструктуралистские методы.

Постомодерн и потребность нового социологического знания. Постмодерн представляет собой эпоху в развитии человечества, для которой характерно качественное увеличение неопределенности весьма многих социальных реалий . Становятся очевидными проявления, связанные со случайностью, многовариантностью и альтернативностью. Как же исследовать эти новые реалии с собственно социологических позиций?

− Эра всеобъемлющих социальных теорий, которые могли бы дать ответы на иррациональные вызовы: диффузные социальные реалии , размытые
и смешанные образы и стили жизни, закончилась . Макдональдизация, как процесс распространения особых социальных практик, проникла в сферу ресторанов быстрого обслуживания, общественную жизнь, образование, медицину.

− Теории постмодерна, строго говоря, не являются собственно социологическими. Они вбирают достижения ряда дисциплин – лингвистики, антропологии, математики, особенно семиотики, включающей в себя не только язык, но и другие знаковые и символические системы. Во многих из них практически отсутствуют границы между реальностью и виртуальной реальностью, предметами и их образами, между наукой и фантастикой, детерминизмом и индетерминизмом.

− Некоторые представители постмодерна пытаются придать новое звучание и толкование мифам, мистическим и религиозным обрядам, считая, что сегодня они выступают в качестве новых нормативных регуляторов социальных практик людей.

− Одни постмодернисты считают, что общество радикально изменилось. Другие, что постмодерн сосуществует с модерном.

Зигмунт Бауман (1925). Социология постмодерна. Постмодернистская ментальность. Для З. Баумана постмодерн сводится к различию ментальности модерна и постмодерна .Некоторые признаки постмодерна:

− плюрализм культур: распросраняющихся на традиции, идеологии, формы жизни.

− постоянно происходящие изменения;

− отсутствие каких-либо властных универсалий;

− доминирование средств массовой информации и их продуктов;

− отсутствие основной реальности, ибо все, в конечном счете, представляет собой символы.

Особенно «размывается» нормативность в сфере морали, которая становится амбивалентной и крайне противоречивой. По Бауману, мораль постмодернистского общества выглядит так:

1) Люди морально амбивалентны ;

2) Моральные явления не отличаются моральностью и устойчивостью .

3) Моральные конфликты не могут быть разрешены в силу отсутствия устойчивых моральных принципов.

4) Нет такого явления как универсальная, общая для всех мораль .

5) Соответственно, нет рационального порядка , ибо нет механизма морального контроля.

6) Но мораль не исчезает вообще . Она трансформируется в этическую систему, касающуюся межличностного взаимодействия. Особую значимость приобретает быть для другого .

7) Люди обречены на жизнь с неразрешимыми моральными дилеммами.

Постмодернисткая ментальность позволяет индивидам выйти за пределы влияния социальных структур. Это условие реализации их интеллектуального потенциала независимо от происхождения. Ментальность постмодернистов не нацелена на поиск окончательных истин. Скорее, постмодернисты стремятся к утверждению нового стандарта истины , предполагающего её относительность. З. Бауман показывает краткосрочность ментальности взамен долгосрочной на примере сексуальности и труда.

Постмодернисты не чураются иррациональных понятий, толерантно относятся к мистике.

Наряду со стремлением уничтожить классический логоцентризм постмодернисты требуют разрушить контроль общества: З. Бауман усиливает акценты: «Модерн был долгим маршем в тюрьму: (Гитлер, Сталин, Мао)».

В работе «Законодатели и интерпретаторы: о модерне, постмодерне
и интеллектуалах» З. Бауман отмечает: «Законодателями» − модернистов были авторитарные суждения : вера в правильность и обязательность ; интеллектуалы имеют больший доступ к знанию в сравнении с остальными. Считается, что продукция интеллектуалов имеет универсальную валидность; интеллектуалы имеют право выносить заключения о значимости локальных идей, их моральной ценности.

«Интерпретаторы» – интеллектуалы с постмодернистской ментальностью. Они переводят идеи одного сообщества для другого. Их цель не обеспечить «лучшие идеи», а обеспечить лучшую коммуникацию между автономными сообществами, предотвратить искажение в процессе коммуникации.

a. Амбивалентность как естественное положение вещей. Это мышление толерантно , т.к. принимает различие как данность.

ß. Акцент в предмете социологии смещается к искусству интерпретации . По мнению З. Баумана, полипарадигмальная сущность социологии должна сохраняться, но преобразоваться на мирное сосуществование теорий, так, чтобы каждая из них могла дополнять полученные результаты всех других теорий.

Социология постмодерна включает, по Бауману:

1. Изучение агентов, стремящихся преодолеть централизованный контроль.

2. Она исследует хаотическое пространство и хаотическую неопределенность, состояние беспокойства, в котором оказываются интерпретаторы интеллектуалы.

3. Предмет постмодерной социологии – сложная непредсказуемая система – потребительское общество.

4. Как обрести избранную идентичность, и заставить оппонентов сделать другой выбор, если ранее избранная идентичность потеряла ценность.

5. Она изучает то, как люди относятся к своему телу, имея в виду не воздействие внешних институтов, так и внутреннее выражение свободы.

6. Связь и распады связей агентов. Выборы, объединения, о чем свидетельствуют символические признаки , которые и могут быть предметом изучения.

7. Исследуются символические признаки в условиях неопределенности и определенности.

8. Значимость знания, обеспечивающего доступ к жизненным ресурсам.

9. Соотношение между свободой и безопасностью, террор полной свободы, жизнь в условиях риска. Человек сам должен платить
за риски, на которые он идет.

Жан Бодрийяр (1929). Создание «антисоциальной» теории. Конец социального понимается, как растворение класса, этноса в недифференцированной массе, которая мыслится как статистическая категория , а не социальная общность. В таком понимании социальное отмирает. А если социальное отмирает, то с ним исчезает и классическая социология , предметом которой как раз и является социальное. Тогда возникает потребность в новом типе теоретизирования об окружающем мире. И Бодрийяр предпринимает такую попытку создания принципиально новой теории об обществе.

Свою теорию Бодрийяр ассоциирует с «патофизикой» − «наукой воображаемых решений», заявляя, что это единственный путь отражения реальности, в которой сегодня оказалось человечество. Не случайно многие социологи относят работы Бодрийяра к научной социологической фантастике , в которой нарочито утрируются реальные тенденции и при этом исследуется, каким может быть будущее, если люди не вмешаются в нынешний ход жизненных процессов. Причем Бодрийяр дает новую, неординарную трактовку старых понятий, в которые вкладывается новый смысл, например «масса», с помощью афоризмов и даже стихов, анекдотов. Такова форма теории постмодерна, таков её научный инструментарий.

Потребительское общество. Бодрийяр в свое время увлекался работами К. Маркса. Однако в отличие от многих марксистов он сделал упор на исследовании не производства, а потребления, особенностей его проявления в Америке. В работе «Америка» он отмечает, что американское общество представляет собой модель потребительского общества, на которое будут ориентироваться европейские страны. Однако Америка превращается в социальную пустыню, в мир китча, в котором исчезают эстетические и высокие ценности.

У структуралистов Бодрийяр взял идею потребительства товаров через призму кода сигнификации (смысла), осуществляющего контроль, как над предметами, так и индивидами общества. Предметы потребления являются частью знаковой системы. Поэтому можно утверждать, что когда люди потребляют предметы, они потребляют и знаки. То, что мы потребляем, зачастую не является предметами в собственном смысле слова, а лишь знаками . «Потребление…− пишет Бодрийяр, − является систематическим актом манипуляции знаками… чтобы стать предметом потребления, предмет изначально должен стать знаком». На основе этого суждения социологом делается далеко идущий вывод, подтверждающий постулат о «конце социального»: люди перестают различаться по социальному происхождению или положению . Основой их дифференциации становятся потребляемые ими знаки . Более того, через потребление конкретных знаков, мы уподобляемся тем, кто потребляет сходные знаки, и, напротив, становится отличным от тех людей, кто данные знаки не потребляет.

Причем именно код контролирует , какие предметы и услуги люди потребляют. Индивид может захотеть лишь то, что потребляет группа, точнее то, что диктует характерный для данной группы код сигнификации . Они не свободны в потреблении, код сигнификации ограничивает их свободу. Обеспеченные пенсионеры западных стран в зимний период в течение нескольких месяцев отдыхают в теплых экзотических местах (в этот период услуги значительно дешевле), но русских пенсионеров там нет.

До сих пор потребности были связаны с определенными отношениями через предметы потребления. Бодрийяр осуществляет деконструкцию этих отношений в фукоистском духе и приходит к выводу о том, что в обществе постмодерна люди не покупают то, в чем нуждаются, скорее код контролирует и принуждает их делать те или иные покупки. Предметы утрачивают функцию полезности. Потребительская стоимость заменяется символической стоимостью : индивиды начинают потреблять товары, потому что они являются символами престижа, власти, благополучия. Эти символы не столько удовлетворяют конкретные потребности, сколько служат дифференционными знаками, свидетельствующими о принадлежности к конкретной группе ровней. Так, постепенно из потребляемых символов складывается «язык», позволяющий значимо общаться с окружающими: потребляемые товары могут красноречиво «рассказать» практически все об их владельцах, принадлежащих к определенной «потребительской массе» .

Символический обмен. В потребительском обществе нет таких символов , которые бы не были товаром. По мнению Бодрийяра символический обмен становится основополагающей универсалией современного потребительского общества. Здесь он полностью отходит от Маркса, который акцент делал на экономическом обмене . Бодрийяр обосновывает новое трехстадийное видение истории человеческой цивилизации: на архаическом и феодальном этапе обменивается только прибавочный материальный продукт. На второй – капиталистической – обменивались все товары промышленного производства. На третьей, нынешней, утверждается и господствует символический обмен. Символический обмен не предполагает прямой обмен товаров; взаимодействие обменивающихся практически ничем не ограничено; и главное – по сути, он является скорее разрушительным, чем созидательным. Причем разрушается и то, против чего были направлены традиционные социальные движения. Отношениям «капиталист – рабочий» на смену приходят отношения «террорист – заложник». Все мы в цикле символического обмена (взятия и возврата) можем потенциально выступать и террористами, и заложниками. Происходит отмирание социальных правил, регулировавших человеческие отношения, наступают антирационалистические патологии: отмирание и марксового отчуждения и дюркгеймовской аномии, новые отношения – за их пределами. Но, уж таковы они есть. Разрывается связь поколений. Пожилых людей направляют, хотя и в комфортабельные, но сегрегированные дома престарелых.

Главным разрушителем является не революция и социальная сила,
а контроль со стороны кода сигнификации . Сила его эффективности оказалась куда большей, чем сила ранее известных социальных движений. Но сам код также контролируется и, прежде всего средствами массовой информации. Причем современные СМИ практически тотально манипулируют кодом . Это проявляется в том, что символы, имеющие концентрированное выражение в коде, становятся абсолютно индетерминированы, относительны от реалий окружающего мира . В итоге разрушается и отмирает связь между символами и реальностью . Обмен между символами происходит относительно друг друга, но не между символами и реальностью . За символами не стоит ничего конкретного. Так стирается грань между реальностью и вымыслом, между истиной и заблуждением. Реальность и истина, как считает Бодрийяр, просто перестают существовать.

Гиперреальность. Символический обмен приводит к утверждению «гиперреальности». Под гиперреальностью Бодрийяр понимает симуляции чего-либо . Гиперреальность более реальна, чем реальность, более правдива, чем истина, более очаровательна, чем само очарование. В качестве примера гиперреальности Бодрийяр приводит Диснейленд.

Превращение символов в гиперреальность, по Бодрийяру, осуществляется благодаря серии последовательных превращений символов:

1) символ отражает сущностную характеристику реальности;

2) символ маскирует и искажает сущность реальности;

3) символ уже скрывает отсутствие сущности реальности;

4) он перестает соотноситься с реальностью вообще, представляя лишь подобие или видимость чего-либо.

Гиперреальность имеет дело с фрагментами или вообще с видимостью реальности. По Бодрийяру, общественное мнение отражает не реальность, а гиперреальность. Респонденты не выражают собственное мнение. Они воспроизводят то, что ранее уже было создано в виде системы символов средствами массовой информации.

Политика, как считает Бодрийяр, тоже обретает форму гиперреальности. Партии не отстаивают и не борются за что-либо реальное. Тем не менее, они противостоят друг другу, «симулируя оппозицию».

Бюрократическая система контроля, адекватная экономическому обмену, уступает место «мягкому контролю, осуществляемому с помощью симуляций». Все социальные группы в итоге преобразуются в «единую огромную симулируемую массу».

«Революция нашего времени есть революция неопределенности».
Её результатом является то, что индивиды являются индифферентными относительно времени и пространства, политики и труда, культуры и секса (все больше людей склонны к тому, чтобы хирургически или семиотически изменить пол) и т.д.

Симулякры и симуляции современного общества. Под симулякрами Бодрийяр понимает знаки и образы, отрывающиеся по смыслу от конкретных объектов, явлений, событий, к которым они изначально относились, и тем самым выступающие как подделки, уродливые мутанты, фальсифицированные копии, не соответствующие оригиналу. «Копия копии» у Платона, многократное копирование образца в итоге приводит к утрате образа. Симулякры выступают как знаки, приобретающие автономный смысл и вообще не соотнесенные с реальностью. Симулякры широко используются в коммуникативных процессах современного общества. Они воспринимаюся людьми благодаря ассоциациям с конкретными объектами, явлениями, событиями. Иными словами, благодаря замене реального знаками реального происходит утверждение иллюзии, творчества, прекрасного, доброты.

ПОСТМОДЕРН, ПОСТСОВРЕМЕННОСТЬ (лат. post - после и modemus - современный) - одно из основных понятий современной социологической теории, обозначающее отрезок исторического времени, хронологически начинающийся с периода подрыва основ индустриального строя и простирающийся в будущее.

Понятие “постмодерн” не имеет позитивного определения и возникло для обозначения периода, открывающегося с преодолением социального порядка, называемого “модернити”. Последним неоднократно обозначали самые разные исторические эпохи. Впервые термин “modemus” был использован христианскими теологами 5 в. для противопоставления новой исторической эпохи языческим обществам Средиземноморья (рассматривавшимся как “anticuus”) (подробнее см.: Turner В. S. Periodization and Politics m the Postmodem.- В кн.: Липег В. S. (ed.). Theories of Modernity and Postmodernity L, 1995, p. 3-5). Вторично понятие“модернити” было использовано в эпоху Просвещения для подчеркивания различий между формирующимся индустриальным строем и феодальными порядками; в этом случае к эпохе “модернити” оказались причислены европейские общества начиная с кон. 17 в. Некоторые авторы, напр. А. Тойнби, относили данную границу к последней четверти 14 столетия (см.; ToynbeeA. A Study of History, vol. VIII. L, 1954, p. 144).

Соответственно и понятие “постмодерн” применяется для подчеркивания разрыва человечества со ставшей традиционной эпохой; в силу этого оно не обладает внутренней хронологической определенностью и может использоваться исключительно широко. В научный оборот оно вошло в сер. 50-х гг. одновременно в различных сферах социальной теории. В 1939 А. Тойнби обозначил им этап, открытый окончанием 1-й мировой войны, а в 1946 отодвинул его границы далее в 19 в., назвав переломным моментом сер. 70-х гг. прошлого столетия. В 50-е гг. Ч. Райт Миллс и П. Дракер предпочли обозначить формирующееся социальноесостояние не как postmodemity, а как post-modem order (см.: Mills С. R. The Sociological Imagination. Harmondsworth, 1956, p. 184; Drucker P. F. The Landmarks of Tomorrow. N. Y, 1957, p. IX). В дальнейшем к понятию “постмодерн” обратились в связи с изучением культурологических и социально-психологических особенностей (напр., Л. Фидлер и Л. Мейер при анализе постмодернистских тенденций в искусстве и архитектуре, исследования И. Хассана и Ч. Дженкса, Ж. Ф. Лиотара и Ж. Бодрийара, заложивших основы постмодернистской психологии, теории языка и символических систем).

Периоды постмодерна и модернити в современной социологии рассматриваются как альтернативные. Черты, приписываемые эпохе модернити, напр. динамизм, схожи с характеристиками индустриального общества. Как отмечает А. Турен, модернити воспринимается как эпоха, “отрицающая саму идею общества, разрушающая ее и замещающая ее идеей постоянного социального изменения”, а “история модернити представляет собой историю медленного, но непрерывного нарастания разрыва между личностью, обществом и природой” (TouraineA. Critique de la modernitй. Р., 1992, p. 281,199). Динамизм, порожденный модернити, переносится и на описание периода постмодерна.

Постмодерн определяется как эпоха, характеризующаяся резким ростом культурного и социального многообразия, отходом от ранее господствовавшей унификации и от принципов чистой экономической целесообразности, возрастанием многовариантности прогресса, отказом от принципов массового социального действия, формированием новой системы стимулов и мотивов деятельности человека, замещением материальных ориентиров культурными и др. Современное производство трактуется как производство знаковых, или символических, а не материальных ценностей (подробнее см.: Baudrillard I. Fora Critique of the Political Economy of the Sign.- BaudrillardJ. Selected Writings. Cambr., 1996; Lash S., UrryJ. Economies of Signs and Space. L, 1994). Постмодерн воспринимается его сторонниками как постэкономическая эпоха, для которой характерны демассификация потребления и производства, преодоление фордизма и отход от форм индустриального производства. Важнейшей составляющей этой эпохи является преодоление редукции человека к простому элементу производства, которая была присуща индустриальному обществу. В этой связи постмодерн нередко определяется как состояние, где растет внутренняя свобода человека, преодолевается отчуждение и снижается его зависимость от хозяйственных и политических институтов.

Эпоха постмодерна отличается всемирным масштабом. Если эпоха модернити может рассматриваться как период “явного доминирования европейской культуры” (Heller A., Feher F. The Postmodem Political Condition. Cambr., 1988, p. 146,149), то постмодернити связывается с утратой европейским регионом доминирующих позиций в мировой экономике и политике, с отказом от идеи национального государства и выдвижением на первый план иных социокультурных моделей. Идея постмодерна встретила критику, в которой можно выделить три этапа.

На первом этапе (кон. 70-х и 1-я пол. 80-х гг.) неопределенный термин “постмодерн” начал замещаться еще более аморфным понятием “модернизация”. Постмодерн стал трактоваться как гипотетический строй, формирование которого будет связано с завершением процесса модернизации; перспективы же его оставались неясными.

На втором этапе (сер. 80-х гг.) происходит пересмотр содержания понятия “постмодерн”. Если ранее модернити и постмодерн считались двумя периодами в социальной эволюции (см.: KumarK. From Post-Industrial to Post-Modem Society New Theories of the Contemporary World. Oxf. -Cambr., 1995, p. 67), то позднее эти понятия стали взаимозаменяемыми. Это позволило ограничить период модернити периодом истории с сер. 17 по кон. 19 в., модернизм - третью 19 и 1-й пол. 20 в., а постмодерн с последними десятилетиями индустриального общества.

На третьем этапе происходит отказ от характеристики современного состояния как постмодерна. Так, Э. Гидденс предлатает заменить термин “постмодерн” понятием “радикализованной модернити”; Б. Смарт рассматривает постмодерн как реконституирование модерна. Многие социологи и философы вообще отказываются от понятия “постмодерн”. Так, 3. Бауман рассматривает современное общество не как постмодерн, а как самоценную модернити, как модернити-длясебя (modernity for itself). Логическим завершением этого процесса стало признание того, что “модернизм характеризуется незавершенностью модернизации, а постмодернизм в этом отношении более современен, чем модернизм как таковой” (Jameson F. Post-Modernism, or The Cultural Logic of Late Capitalism. L, 1992, p. 310).

Несмотря на свою противоречивость, концепции постмодерна оказали существенное влияние на социальную философию 2-й пол. 20 в.

Постмоде́рн - социологическая, историко-философская концепция восприятия мира в эпоху постиндустриализма, опирающаяся на недоверие к традиционным реалистическим концепциям, к истинности отражения реальности человеческими органами чувств.

Постмодернизм как специфическое явление в истории и социологии был выделен западными социологами в конце 1980-х гг. Понимание постмодернизма разработали французские философы-постструктуралисты: М. Фуко , Ж. Деррида , Ж.Бодрийяр , опираясь на концепцию о преобладании «страха и трепета» в менталитетежителя постиндустриальной цивилизации .

Постмодернисты выделили 4 основных вектора развития общественной жизни в период постиндустриализма :

1. Агностицизм (истина - это лингвистический феномен, сфера знаний - это языковые игры, истины - общепринятые суждения, а не отражение реальности).

2. Прагматизм (критерий интеллекта - успех, а выражение успеха в современном капиталистическом мире - это богатство).

3. Эклектизм (в стремлении не к истине, а к успеху возможно использование и смешение самых разных способов и методик, таким образом, лучшим отражением действительности становится коллаж, музейная коллекция).

4. Анархо-демократизм (непостижимость истины превращает любые объединения, включая государственные, в насилие над свободно мыслящей личностью).

В научном дискурсе намечается тенденция к размеживанию понятий Постмодерн и постмодернизм исходя из того, что Модерн - это то, что в восточноевропейской традиции (особенно в период СССР) принято называть Новое время (с его рационализмом и сциентизмом). Новейшее время с 1917 г. назвали Постмодерном потому, что в политику влились иррациональные составляющие европейской культуры (их анализировали Ницше и Шпенглер). Модернизм - это экстремистское отрицание мира Модерна (его апофеоз - консервативная революция, фашизм, нацизм), а постмодернизм - это не-экстремистское отрицание все того же Модерна. Отождествлять в этом контексте Модерн с модернизмом и Постмодерн с постмодернизмом нельзя. Также следует учесть, что в искусстве модернизма среди группы стилей есть и «модерн» (главным образом в дизайне и архитектуре), но его нельзя отождествлять с Модерном

Постмодерни́зм (фр. postmodernisme - после модернизма ) - термин, обозначающий структурно сходные явления в мировой общественной жизни и культуре второй половины XX века : он употребляется как для характеристики постнеклассического типа философствования, так и для комплекса стилей в художественном искусстве. Постмодерн - состояние современной культуры, включающее в себя своеобразную философскую позицию, до-постмодернистское искусство, а такжемассовую культуру этой эпохи .

История термина

В начале ХХ века классический тип мышления эпохи модерна меняется на неклассический, а в конце века - на постнеклассический. Для фиксирования ментальной специфики новой эпохи, которая кардинально отличалась от предшествующей, требуется новый термин. Современное состояние науки, культуры и общества в целом в 70-е годы прошлого века было охарактеризовано Ж.-Ф. Лиотаром как «состояние постмодерна». Зарождение постмодерна проходило в 60-70-е гг. ХХ века, оно связано и логически вытекает из процессов эпохи модерна как реакция на кризис её идей, а также на так называемую «смерть» супероснований: Бога (Ницше), автора (Барт), человека (гуманитарности).

Термин появляется в период Первой мировой вой­ны в работе Р. Панвица «Кризис европейской культуры» (1917). В 1934 году в своей книге «Антология испанской и латиноамериканской поэзии» литературовед Ф. де Онис применяет его для обозначения реакции на модернизм. В 1947 го­ду Арнольд Тойнби в книге «Постижение истории» придаёт постмодернизму культурологический смысл: постмодернизм символизирует ко­нец западного господства в религии и культуре .

Объявленным «началом» постмодернизма считают статью Лесли Фидлера, 1969, «Пересекайте границу, засыпайте рвы», демонстративно опубликованную в журнале Playboy. Американ­ский теолог Харви Кокс в своих работах начала 70-х годов, посвящённых проблемам религии в Латинской Америке, широко пользуется понятием «постмодернистская теоло­гия». Однако популярность термин «постмодернизм» обрёл благодаря Чарльзу Дженксу. В книге «Язык архитектуры постмодернизма» он отмечал, что хотя само это слово и приме­нялось в американской литературной критике 60-70-х го­дов для обозначения ультрамодернистских литературных экспериментов, автор придал ему принципиально иной смысл.

Постмодернизм означал отход от экстремизма и нигилизма неоавангарда, частичный возврат к традициям, акцент на коммуникативной роли архитектуры. Обосновы­вая свой антирационализм, антифункционализм и анти­конструктивизм в подходе к архитектуре, Ч. Дженкс наста­ивал на первичности в ней создания эстетизированного артефакта . Впоследствии происходит расширение содержания этого понятия с первоначально узкого определения новых тенденций в американской архитектуре и нового течения во французской философии (Ж. Деррида, Ж.-Ф. Лиотар) до определения, охватывающего начавшиеся в 60-70 годы процессы во всех областях культуры, включая феминистское и антирасистское движения.

Впервые термин «постмодерн» появился в работе немца Рудольфа Паннвица (1886-1969) «Кризис европейской культуры», опубликованной в 1917 году. В первой половине 1940-х годов им пользовался Арнольд Тойнби (1889-1975), описывая состояние современной западной цивилизации. Затем, на протяжении 1960-х и 1970-х годов, это понятие прочно утвердилось в литературоведении и архитектуре. В качестве особой школы социальной и философской мысли постмодернизм формируется несколько позже, к концу 70-х годов ХХ столетия. В настоящее время этот термин используется предельно широко: по словам католического богослова-новатора Ганса Кюнга (р. 1928), его следует употреблять не как историко-литературное или теоретико-архитектурное, а как всемирно-историческое понятие (Иноземцев 1998: 133-146).

Одним из первых его теоретиков стал Жан Бодрийяр (1929-2007), концепцию которого иногда называют прото- постмодернистской. Бодрийяр констатировал конец эпохи индустриального модернизма и приход ей на смену постиндустриального постмодернизма с сопутствующим ему появлением новых форм культурной и социальной жизни. По мнению этого мыслителя, полное обособление экономической сферы в эпоху модерна лишило смысла сам производственный процесс; такие понятия, как «производство», «потребление», «труд» утратили связь с реальностью, то есть перешли в режим знаков. Однако, потеряв свое материальное назначение, труд «воскресает как социальная симулятивная модель» (Бодрийяр 2000: 59), делая симуляцией все остальные категории политэкономии. Экономика, а вслед за ней и культура превращаются в бесконечное тиражирование одних и тех же действий, процессов, вещей. Для постмодернистского мира характерно преобладание подражания и копирования - «мы живем в эпоху симуляций». Процесс симуляции приводит к возникновению симулякров, то есть репродукций объектов и событий, причем отличить реальность от ее симуляции становится все сложнее и сложнее. «При серийном производстве вещи без конца становятся симулякрами друг друга, а вместе с ними и люди, которые их производят» (Бодрийяр 2000: 121). При этом речь идет не о ложном восприятии реальности, но о том, что реальность как таковая изначально включает симуляции в собственную структуру. Бодрийяр описывает мир как гиперреальность, и это означает полную неразличимость реальности и симуляции (Бушмакина 2003: 51-58).

В свою очередь, Лиотар сосредоточил внимание исключительно на философском наполнении постмодерна. Философия постмодернизма, полагает этот мыслитель, в теоретической форме осваивает то, что модернистское искусство предварительно пережило в художественной форме. Он выделяет в жизни современного общества два основных момента: распад единства и рост плюрализма. Постмодернистский мир освобождается от метанарративов - великих «всеобъясняющих повествований», под которыми понимаются главные идеи эпохи модерна - прогресс, эмансипация личности, освобождение труда и т. д. (Согласно Лиотару, постмодернизм в целом можно определить как «недоверие к метаповествованиям».) Истина теперь определяется лишь исходя из разнообразия локальных форм «обыденного знания». Лиотар, таким образом, отрицал универсальный рационализм и приветствовал утверждение контекстуализма. Конец великих метанарративов открывает безграничные возможности для гетерогенных языковых игр как важнейших форм человеческой активности и жизненных форм вообще. Главное для Лиотара - формирование и поддержание диверсивности, различности. Понимание и консенсус, по его мнению, существуют лишь внутри языковых игр, но не за их пределами; метаязык невозможен (Лиотар 1998).

Теоретики постмодерна признают, что новую эпоху отличает перенос акцентов с общего на отдельное, с отношений между вещами - на человеческие взаимоотношения. По словам современного немецкого философа Петера Козловски (р. 1952), культура модерна в своих основополагающих принципах техноморфна, в то время как культура постмодерна антропоморфна. Постмодернистское общество фрагментируется, начинает походить на мозаику, составленную из малых групп. В нем утверждаются настроения эфемерности, непостоянства, бренности. Постмодернистское мышление направлено не на анализ прошлого и/или конструирование счастливого будущего, но на «малое» настоящее по принципу «здесь и сейчас». Личность во все более возрастающей степени ориентируется на контекст, а эстетика превалирует над этикой. Постмодернистское восприятие мира отличается деструктурированностью и деконструктивностью (Козловски 1997).

Отказ от приоритета разума в культуре, присущий постмодернизму, оборачивается жесткой критикой основных категорий мировоззрения модерна. В ходе этого процесса вскрывается коренное видоизменение отношений субъекта и объекта познания. Превращение реальности в симулякр ведет к тому, что традиционный объект уходит со сцены; познающий субъект замыкается на себя - становится собственным объек - 152 том. Как утверждал французский литератор и философ Жорж Батай (1897-1962), внесший особый вклад в оформление новых представлений о субъекте, существование мыслящего «я» недостоверно, поскольку абсолютно случайно. Но если дело обстоит именно так, то тогда бытие и небытие совпадают, а неразличимость реальности и не-реальности упраздняет всякую возможность определения чего бы то ни было. Понятия исчезают, а мыслительный процесс прекращается. На смену мышлению приходит медитация. В лице мыслящего субъекта мир теряет свой естественный центр; происходит децентрализация бытия (Бушмакина 2003: 84-92; Фокин 2002).

Постмодернистская теория
Постмодернизм исходит из следующего наблюдения: мы – то есть те, кто живет на рубеже веков – вступили в «постсовременность». Этот постсовременный мир характеризуется четырьмя аспектами: это этап агрессивной экспансии глобального капитализма; ослабевание централизованной государственной власти (с распадением бывших империй, раздроблением коммунистического блока и ростом этнических проблем в государственно-национальных образованьях); моделирование жизни посредством становящейся более мощной и всеохватной технологии, диктующей правила производства и способствующей утверждению консюмеризма; развитие освободительных социальных движений, опирающихся не на класс, а на другие формы идентичности: национальные интересы, расу, гендер и другие. Освободительные движения – важнейший фактор отрицания модернизма. Как разъясняет феминистский философ С.Бордо: «За развенчание притязаний и иллюзий, свойственных идеалам эпистемологической объективности, обоснованности и нейтральности суждения, в конечном счете, ответственен не какой-то профессионал-интеллектуал. Сначала произошло развенчание… в политической практике. Его агентами были освободительные движения 1960-х и 1970-х годов, возникшие не только для того, чтобы заявить о легитимности маргинальной культуры, не услышанных голосов, запрещенных высказываний, но также, чтобы разоблачить ракурс и пристрастность официальных сообщений… Ключевыми теперь стали исторические, социальные вопросы: Чья, правда? Чья природа? Чье соображение? Чья история? Чья традиция?».
Постмодернисты отрицают основной принцип модернисткой гносеологии, согласно которому люди, благодаря чистому разуму, способны достичь совершенного и объективного знания о мире, являющегося отражением действительности, «зеркалом природы». Они утверждают, что этот принцип дает целый ряд гносеологических ошибок, к которым относятся, в частности: понятие «взгляд творца», что помещает наблюдателя вне наблюдаемого мира; большое повествование, холистически объясняющее этот мир; «фундаментализм», полагающий определенные правила анализа неизменно адекватными; «универсализм», утверждающий наличие познаваемых принципов, которыми определяется мир; «эссенциализм», устанавливающий, что люди обладают некой сущностью и неизменными свойствами; «репрезентация», или допущение, что определенное утверждение о мире в точности его отражает. Постмодернизм ставит под вопрос существование как «разума» в качестве универсального, неотъемлемого свойства человеческого ума, так и мыслящего субъекта в качестве непротиворечивой унифицированной формы сознания. Постмодернисты описывают процесс формирования знаний как одно из многочисленных представлений опыта, свойственного различным группам, имеющим разный дискурс, в которых появление любого монопольного притязания на знание вызвано эффективным использованием власти. Постмодернисты предлагают такие гносеологические альтернативы, как децентрация, или помещение в центр дискурса и знаний воззрения привилегированных групп; деконструкция, показывающая историческую обусловленность и противоречивость концепций, представляющихся точным изображением мира; различие, или рассмотрение конструкта знания не только в связи с тем, о чем он сообщает, но и тем, что он вычеркивает или отодвигает на задний план, особенно с помощью модернистской двойной логики «или-или».
По мнению некоторых западных исследователей провозвестником постмодернистского мышления был Ф. Ницше: «Каждую из великих эпохальных перемен в истории западного мышления предваряло нечто вроде архетипического жертвоприношения. Как будто для того, чтобы освятить рождение нового типа культуры, его главному пророку и провозвестнику выпадал на долю венец мученика и страстотерпца, что по-лучало вслед за тем символическое звучание: вспомним осуждение и казнь Сократа на заре классического греческого мышления, осуждение и распятие Иисуса Христа на заре христианства, осуждение и проклятие Галилея на заре современной науки. По всем признакам главным пророком постмодернистского мышления был Фридрих Ницше с его радикальным критическим сознанием, с его мощным и язвительным чутьем, позволившим ему предвосхитить возникновение нигилизма в западной культуре. И можно уловить любопытную – быть может, типично постмодернистскую – аналогию архетипического жертвоприношения и мученичества с необычным судом Ницше над самим собою и собственным внутренним заточением: страшная умственная пытка, крайняя психологическая изоляция и в конце концов без¬умие – все это было дано испытать на заре постмодерна Ницше, подписы¬вавшему свои последние письма «Распятый» и скончавшемуся в преддверии XX столетия».
В конце 80-х – начале 90-х годов наметились признаки изменения духовного климата, политической ориентации и соответственно теоретической парадигмы. В результате более глубинного действия идей Жака Дерриды, Мишеля Фуко, Жиля Делёза, Жан-Франсуа Лиотара и Жана Бодрийяра пришло более сложное понимание функционирования знаковых систем, особое внимание стал привлекать сам факт институализации любой заранее детерминированной позиции, в том числе и «великого отказа» от «классической культурной традиции», уже в течение века обвиняемой художниками авангарда в буржуазности своего духа. Тем не менее, то, что можно было бы назвать большей трезвостью взгляда, не привело еще к четкой теоретической перспективе, даже если ограничиться только сферой театроведческих исследований. Складывающаяся теория театрального постмодернизма не успела еще обрести ясные очертания, в частности, и по той причине, что, как и всякая теория постмодернизма, страдает его исконным пороком: она скорее предназначена для критики других теорий, нежели для утверждения постулатов своей собственной. Постмодернизм всегда сильнее в негативе своего критического пафоса, чем в позитиве отстаивания своих ценностей. Другой особенностью теории театрального постмодернизма, как уже отмечалось выше, является то, что, будучи авангардистской по своей направленности, она опирается преимущественно на практику экспериментального театра, что, естественно, сужает сферу ее применимости.
Сегодня социология сталкивается с ситуацией, в которой недавно, уже находились некоторые направления, главным образом, в сфере гуманитарных наук: «Момент постмодерна наступил, и сбитые с толку интеллектуалы, художники и культурные деятели задавались вопросом, стоит ли им примкнуть к движению и присоединиться к карнавалу или же лучше сидеть на обочине до тех пор, пока новое веяние не исчезнет в вихре культурной моды». Слово «Постмодерн», по мнению Ж.-Ф. Лиотара, появилось на свет на американском континенте из-под пера социологов и критиков. Оно обозначает состояние культуры после трансформаций, которым подверглись правила игры в науке, литературе и искусстве в конце XIX века. Несмотря на то, что многие социологи и некоторые социологические теоретики до сих пор считают постмодернистскую социальную теорию преходящим увлечением (и для некоторых она продолжает скорее выглядеть как карнавал, нежели серьезная научная попытка), факт заключается в том, что социологические теоретики более не могут игнорировать постмодернистскую социальную теорию. В современной социальной теории она стала «самым модным развлечением городка». В сущности, эта забава была столь модной, что, по крайней мере, один теоретик настаивал на том, что следует перестать использовать этот термин, потому что «чрезмерное употребление износило его до крайности». То есть этим термином злоупотребляли как его сторонники, так и противники и сами по себе и в ходе горячих дискуссий. С учетом значения постмодернистской социальной теории и порожденных ею жарких споров наша цель в данном разделе будет состоять в кратком введении в постмодернистскую мысль. Это, однако, не простая задача. Во-первых, между постмодернистскими мыслителями, которые сами по себе чрезвычайно своеобразны, имеются значительные различия, поэтому трудно делать какие-либо обобщения, которым соответствовало бы большинство теорий. Смарт, например, выделял три постмодернистские позиции. Согласно первой, крайней, постмодернистской позиции, произошел фундаментальный прорыв, и современное общество было заменено обществом постсовременным. Среди сторонников этой точки зрения Ж. Бодрийяр, Ж. Делёз и Ф. Гваттари. Согласно второй позиции, хотя такое изменение и имело место, постмодернизм вырастает из модернизма и неразрывен с ним. Приверженцами этой ориентации являются такие марксистские мыслители, как Ф. Джеймсон, Э. Лаклау и Ш. Муффе, а также такие представительницы постмодернистского феминизма, как Н. Фрезер и Л. Николсон. Существует, наконец, позиция, которая разделяется самим Смартом и согласно которой можно рассматривать модернизм и постмодернизм не как отдельные эпохи, а как участников длительных и непрерывных отношений, причем постмодернизм постоянно указывает на ограниченность модернизма. Хотя типология Смарта может быть полезной, постмодернисты, вероятно, ее бы отклонили как сильно упрощающую все разнообразие их идей и в ходе этого искажающую сами эти идеи.
Общепринятым в российской гуманитарной сфере стало следующее понимание феномена «постмодерна»: «Под постмодернизмом в общегуманитарной лексике понимается совокупность культурных тенденций и практик, характерных для западного общества и его самосознания периода двух-трех завершающих XX в. десятилетий. По-видимому, вернее всего понимать термин «постмодернизм» как обозначение нынешнего «состояния» общества, или того текущего момента, который открыт для разнообразных интерпретаций, демонстрируя при этом некоторые повторяющиеся черты. Попытка осмыслить себя в современности и тем самым обрести хотя бы минимальную дистанцию в отношении происходящего и выражается нестрогим термином «постмодернизм». Указанное состояние касается самих оснований субъективности и связанной с ней идентичности – личной, групповой, общественной. Современные философы, которых обычно именуют постмодернистами, говорят о децентрированной субъективности, субъективности, переставшей быть опорой и исходной точкой познания, более того – понимаемой как исторически обусловленная форма. Такой взгляд в области социальной реальности коррелирует с плюрализацией социальных ролей, с новыми – множественными – способами включения в индивидуальные и коллективные взаимоотношения. На разных уровнях постмодернизм осознается как исчерпанность системы (либеральных) ценностей и даже целой традиции, вдохновленной идеей прогресса. Ситуация конца историй (Ф. Фукуяма), постиндустриального общества, отмеченного тотальным производством знаков, чем и объясняется его симулятивный, «гиперреальный» характер (Ж. Бодрийяр), утрата привычных оппозиционных членений, – все это симптомы изменившегося состояния и в то же время формы его первичной концептуализации, как раз в своем единстве и образующие то, что принято именовать постмодернизмом. Понятно, что к числу таковых относятся и современные этические размышления».
Хотя ни один термин не имеет сегодня большего резонанса среди ученых во множестве научных дисциплин, чем «постмодерн», относительно того, каково же точное значение этого термина, присутствует неопределенность и ведется полемика. Необходимо провести семантическое различие между терминами «постсовременность», «постмодернизм» и «постмодернистская социальная теория». Термин «постсовременность» относится к исторической эпохе, которую считают последующей за эрой современности; «постмодернизм» – к продуктам культуры, отличных от таковых в рамках модерна, а «постмодернистская социальная теория» – к методологии мышления, отличающейся от соответствующей социальной теории в модерне. В результате постмодерн в своем содержательном плане включает в себя новую историческую эпоху, новые произведения культуры и новый тип рефлексии о социальном мире. Каждый из этих аспектов предполагает, что в последние годы произошло нечто инновационное, что уже нельзя описать термином «модерн».
Что касается первого из этих понятий, широко распространено мнение, согласно которому современная эпоха заканчивается или уже завершилась, и мы вступили в новую историческую эпоху «постсовременности». Лемер утверждает, что ее начало символически можно усмотреть в «крушении модернистской архитектуры, случившемся в 3:32 пополудни, 15 июля 1972 года – в момент разрушения жилого микрорайона «Прютт-Айгоу» в городе Сент-Луис.... Этот массивный жилой комплекс в Сент-Луисе олицетворял собой самонадеянную убежденность модернистской архитектуры в том, что постройкой крупнейшего и самого лучшего жилого комплекса проектировщики и архитекторы сумеют искоренить бедное бедность и человеческие невзгоды. Осознавать эту символичность и разрушить олицетво¬рение этой идеи означало признать провал модернистской архитектуры и, косвенно, самой современности». Разрушение «Прютт-Айгоу» отражает различие во взглядах модернистов и постмодернистов на возможность найти рациональные решения проблем общества. Возьмем другой пример: война с бедностью, которую вел в 1960-х годах американский президент Линдон Джонсон, была типичным проявлением модернистской убежденности в возможности обнаружения и реального осуществления рациональных решений социальных проблем. Можно сказать, что в 1980-х гг. администрация Рейгана и ее общее нежелание разрабатывать массовые программы по преодолению таких явлений были характерными проявлениями общества постмодерна и убежденности в том, что не существует единого рационального решения различных проблем. Таким образом, можно сделать вывод такой, что в период между правлением президентских администраций Кеннеди, Джонсона и Рейгана Соединенные Штаты перешли от современного к постсовременному обществу. Второе понятие, «постмодернизм», связано с культурной сферой, в рамках которой утверждается, что наблюдается тенденция к вытеснению модернистских произведений продуктами постмодерна. Так, в сфере изобразительного искусства Ф. Джеймисон сопоставляет постмодернистские, почти фотографические и безэмоциональные изображения Мэрилин Монро Энди Уорхолом с модернистским и крайне впечатляющим «Криком» Эдварда Мунка. В сфере телевидения показ «Твин Пикс» обычно считают удачным примером постмодернизма, а в сфере кинематографа – «Бегущий по лезвию».
Третий аспект постмодерна – это возникновение постмодернистской социальной теории и ее отличия от теории модернистской. Модернистская социальная теория стремилась к универсальному, внеисторическому, рациональному обоснованию своего анализа и критики общества. Для Маркса таким фундаментом было существование вида, тогда как для Хабермаса эту роль играл коммуникативный разум. Постмодернистское мышление отвергает эти поиски основания и склоняется к релятивизму, иррационализму и нигилизму. Постмодернисты поставили такие обоснования под сомнение, считая, что при этом определенные группы ставятся в привилегированное положение, а значение других принижается; одни группы наделяются властью, а другие представляются безвластными.
Подобным же образом, постмодернисты отрицают представление о «больших повествованиях» или метанарративах. Именно в отрицании этих идей заметную роль играет один из важнейших постмодернистов – Жан-Франсуа Лиотар. Лиотар начинает с определения модернистского знания как определенного вида единого большого синтеза, который мы связываем с творчеством таких теоретиков, как Маркс и Парсонс. Среди больших повествований, которые Лиотар связывает с модернистской наукой, присутствуют «диалектика Духа, герменевтика значения, освобождения рационального или трудящегося субъекта или создание благосостояния». Раз современное знание, с точки зрения Лиотара, отождествляется с метаповествованиями, то постсовременное знание предполагает отрицание боль¬ших нарративов. Лиотар пишет: «До предела упрощая, я определяю постмодерн как недоверие к метаповествованиям». Конкретнее он утверждает: «Давайте вести войну с тотальностью... давайте активируем различия». Фактически, постмодернистская социальная теория становится торжеством различных теоретических подходов: «Постмодернистское знание не является просто орудием авторитетов; оно совершенствует нашу восприимчивость к различиям и усиливает нашу способность допускать несоразмерное». С этой точки зрения, социология в своем поиске различных синтезов более конкретного характера перешла от периода модерна к эпохе постмодерна. Метаповествованиям, или большим нарративам, модерна Лиотар предпочитает уменьшенные, локализованные повествования. Тогда как Лиотар отвергает большие повествования в целом, Бодрийяр отрицает идею большого повествования в социологии. Бодрийяр одновременно отвергает само понятие «социального» и приходит через факт элиминации к отрицанию социологического метаповествования, связанного с модерном. Великого организующего принципа, большого повествования Социального, находившего свое оправдание в идеях о гражданском обществе, прогрессе, власти более не существует. Итак, постмодернистская социальная теория выступает за неприятие метаповествований в целом и больших повествований в социологии, в частности.
Постмодернистская социальная теория в значительной степени была созданием людей, не являвшихся социологами (Лиотара, Деррида, Джеймсона). В последние годы постмодернистский подход стал использоваться рядом социологов. Интересна, например, новая трактовка братьев Вайнштейнов творчества Зиммеля. Вайнштейны признают характеристику Зиммеля как либерального модерниста, создавшего большое повествование об исторической тенденции к господству объективной культу¬ры – «трагедии культуры». Не менее веские аргументы можно привести в пользу отнесения Зиммеля к теоретикам постмодерна. Они признают обоснованность обеих альтернатив, но полагают, что постмодернистское толкование более полезно. Таким образом, они выражают вполне постмодернистскую позицию: «Не существует никакого конкретного Зиммеля, есть лишь разные Зиммели, прочитываемые сквозь призму разнообразных подходов современного дискурса». Какие же доводы приводят Вайнштейны в защиту постмодернистского характера творчества Зиммеля? Зиммель был противником тотализации. Зиммель был эссеистом и рассказчиком и в основном рассматривал диапазон конкретных проблем, нежели всю целостность социального мира. Помимо этого, Зиммеля характеризуют как «фланёра», т. е. праздношатающегося. Конкретнее, Зиммель описывается ими как социолог, который праздно проводил время, анализируя разнообразные социальные явления. Все они интересовали его благодаря своим эстетическим качествами существовали для того, чтобы «щекотать, удивлять, радовать или доставлять ему удовольствие». Такой подход увел Зиммеля от тотального видения мира и привел к рассмотрению им ряда отдельных элементов этого мира. Зиммель также описывается словом «бриколёр». Бриколёр – это такой интеллектуальный «мастер на все руки», который использует все, чему случается попасть в его распоряжение. В распоряжении Зиммеля были многообразные фрагменты социального мира или, «черепки объективной культур». Будучи бриколёром, Зиммель по кусочкам соединяет любые идеи, которые может найти, чтобы пролить свет на социальный мир. В заключении Сэйдман показывает, что большая часть социологической теории начала и середины 20 века модернистская, но, как показывает случай Зиммеля, даже во вполне модернистской традиции присутствуют признаки постмодерна. Признаки постмодернистской социальной теории можно также обнаружить у критиков теории модерна в рамках социологической теории. Как отмечают некоторые ученые, ключевая пози-ция представлена Ч. Райтом Миллзом. Во-первых, Миллз на самом деле использовал термин «постмодерн» для описания следующей за Просвеще-нием эпохи, в которую мы вступали. Во-вторых, он был суровым критиком модернистской «большой теории» социологии, особенно в том виде, в каком это осуществлялось Т. Парсонсом. В-третьих, Миллз одобрял социальную и нравственную вовлеченность социологии. Говоря его языком, он стремился к социологии, связывавшей широие общественные проблемы с конкретными личными. Несмотря на то, что в творчестве Зиммеля и Миллза (и многих других) присутствуют признаки постмодернистской социальной теории, саму эту теорию мы обнаруживаем не здесь.
Обсуждение постмодернистской социальной теории обычно вызывает горячие дискуссии. Рассмотрим аспекты критики постмодернистской социальной теории. Постмодернизм критикуют за неспособность соответствовать научным стандартам модерна. С точки зрения модернистов верифицировать утверждения постмодернистов невозможно. Практически всё, что говорят постмодернисты, расценивается модернистами как нефальсифицируемое, то есть их идеи нельзя опровергнуть эмпирически. Это позиция школы «критического рационализма» (попытки конструктивного теоретического преодоления логического позитивизма), неофициальным лидером которой был К. Р. Поппер. Он предложил осуществление принципиального поворота; отталкиваться не от стратегии подтверждения (верификации), а основываться на поиске опровергающих материалов. Фальсификация трактовалась как путь минимизации количества заблуждений и ошибок и обретения истины. Эта критика предполагает наличие научной модели, существование реальности, поиск истины. Таковые допущения, естественно, были бы отклонены постмодернистами. Поскольку постмодернистское знание нельзя считать совокупностью научных идей, постмодернистскую социальную теорию лучше рассматривать в качестве идеологии. Если смотреть на нее с этой точки зрения, проблема будет заключаться не в правильности этих идей, а в доверии к ним. Те, кто верит в определенные идеи, не имеют оснований утверждать, что разделяемые ими идеи чем-то лучше или хуже других. Так как постмодернистов не сдерживают научные нормы, они вольны действовать по собственному желанию; «играть» с большим диапазоном идей. Ими предлагаются широкие обобщения. Выражая свою позицию, постмодернистские теоретики не ограничиваются беспристрастной риторикой модернистского ученого. Избыточный характер значительной доли постмодернистского дискурса затрудняет принятие его основных принципов людьми, стоящими на других позициях. Постмодернистские идеи зачастую носят столь абстрактный характер, что трудно установить их связь с социальным миром. Кроме того, значения понятий имеют тенденцию меняться в рамках работ постмодернистов, а читатель, не подозревающий об исходных значениях, не может ясно осознать какие-либо изменения. Несмотря на свою склонность к критике больших повествований, создававшихся теоретиками модерна, постмодернистские социальные теоретики нередко предлагают собственные разновидности таких повествований. В своем анализе постмодернистские социальные теоретики часто критикуют общество модерна, однако эта критика обладает сомнительной обоснованностью, поскольку обычно не имеет нормативного фундамента, чтобы высказывать такие суждения. Вследствие отрицания значения субъекта и субъективности постмодернисты зачастую не формулируют теорию деятельности. Постмодернистским социологам нет равных в критике общества, но они имеют слабое представление о том, каким общество должно быть. Постмодернистская социальная теория ведет к абсолютному пессимизму.
Центральный вопрос таков: создала ли постмодернистская теория ряд проницательных идей, способных оказывать на социальную теорию влияние в течение длительного времени? Во французской социальной теории, откуда происходят лучшие представители постмодернизма, можно обнаружить оптимальные попытки выйти за рамки данных концепций. Вследствие отрицания роли индивидуального субъекта постмодернистов обвиняют в антигуманизме. Пост-постмодернисты стремятся спасти гуманизм (и субъективность) от постмодернистской критики, которая эту мысль похоронила. Утверждается, что проводятся попытки реабилитации универсальных рациональных норм в морали и политике, и особенно защиты прав человека. Другое направление «пост-постмодернистской социальной теории» включает в себя попытку восстановить значение либерализма вопреки проводимой постмодернистами атаке на либеральные большие повествования. Работы постмодернистов, даже когда облекались в чрезвычайно абстрактную форму, воспринимались французами как нападки на структуру в целом, в особенности на структуру либерального буржуазного общества и его «правительственности». Постмодернистские теоретики не просто подвергали это общество сомнению – их позиция выражала убежденность в невозможности оказаться вне досягаемости властных структур данного общества. Вопросы, которые считались в период расцвета постмодернистской теории неактуальными, – права человека, конституционное правительство, представительство, класс, индивидуализм – вновь привлекли к себе внимание. Нигилизм постмодернизма был заменен целым рядом ориентаций, сочувствующих либерализму. Можно сказать, что это возрождение внимания к либерализму (равно как и к гуманизму) служит признаком возобновления интереса и сочувственного отношения к обществу модерна.