Православное богослужебное пение. «Едиными усты и единым сердцем В православной церкви род богослужебного песнопения

Церковное богослужебное пение – это особый язык, с которым человек приходит к Богу, это дар, угодный Богу, выражение души, благоговеющей пред Богом и утреннюющей пред лицом Его.

«Вверху Бога прославляет ангельское воинство, внизу – люди, осуществляющие службу в церквях, которые, подражая тем, воспроизводят то же самое славословие. Вверху Серафимы издают трехсвятительный гимн, а внизу множество людей возносит тот же самый гимн. Возникает общее празднество для небесных и земных жителей: одно причастие, одна радость, одна приятная служба…» (cвт. Иоанн Златоуст)

Церковное пение было принесено на Русь вместе с христианством из Византии в 10 в. Известно, что задолго до Крещения Руси в Киеве существовали небольшие христианские общины, где проходили богослужения, опирающиеся на византийские обряды. Любовь к красивому византийскому действу у русских сохранилась на века. Русские всегда любили торжественные долгие службы с красивым пением. Церковное пение призвано было разбудить мысль и зажечь сердце огнем веры. Византийские мелодии по простоте, серьезности, строгости, правдивости чувства, по соответствию с церковным Уставом отвечали всем требованиям, предъявляемым церковному пению. Именно они стали праосновой для всего православного музыкального искусства.

Изначально под Византийским пением подразумевалось одноголосное (в отличие от привычного для нас многоголосного или партесного) пение. Родиной и оплотом византийского пения стала Греция. Отличительная особенность такого пения – дополнительное интонирование звука, когда он как бы «колеблется». Такое интонирование считалось особым искусством. В пении использовалось не только горло, но и вся полость рта и носа. Все возможности голоса становились единым музыкальным инструментом для славословия Бога. Еще одна отличительная особенность византийской музыки – это переменные такты. Построение такта обычно определяется ударностью слогов, здесь же акцентные слоги смещались с привычных ударений в словах. И самое интересное – в византийской музыке использовались «кратимы». Это – не имеющие собственного смысла слова и слоги: тороро, терирем, тенена и т.п. Эти кратимы приставлялись обычно в конец гимнов и символи-зировали невыразимое, превосходящее человеческие слова пение Ангелов.

У каждого народа есть свои национальные излюбленные мелодии и свое их техническое построение. Сохраняя основные черты византийской музыки, русский народ развил, обогатил их, усовершенствовал и составил на основе их великое множество церковных песнопений. Так, в 11 в., отталкиваясь от византийской традиции, появляется новый вид церковного пения – Знаменный распев . Свое название этот распев получил от слова «знамя» – знаки древнерусской безлинейной нотации, похожие на крючки. Знаменный распев не только во всем соответствует предписаниям церковного Устава, но во многом объясняет, дополняет и развивает его. Музыкальный талант русского народа искусно соединяет мелодию знаменного распева с текстом. Мелодические строки этого распева обычно совпадают с текстовыми, и мелодия всегда подчиняется тексту. В текстах исторически повествовательных (например, в стихирах, ирмосах) мелодия приближается к речитативу; в песнопениях покаянного характера (таких, как «На реках Вавилонских») мелодия движется на низких нотах; там, где выражается величие и восторг души (например, в стихирах Пасхи), мелодия стремится вверх и требует ускоренного движения. Знаменный распев никогда не стремится преобладать над текстом, напротив – он стремится быть фоном, средством к усилению мысли текста, что очень важно для канонов церковной музыки. До сих пор по знаменным нотам поют в старообрядческой Церкви. Есть отдельные энтузиасты, пы-тающиеся возродить знаменные распевы и в Русской Православной Церкви.

Еще один не менее яркий по звучанию и принципам строения вид церковного пения – Греческий распев . Он был принесен на Русь греческим певцом иеродиаконом Мелетием, поэтому также носит название «мелетиева перевода». Распев этот широко распространился в России в 16 в. Он не представляет собой подлинного греческого пения, а лишь является производным от него, упрощенным русскими певцами и приспособленным к славянскому тексту песнопений и общему характеру русского церковного пения. Характерными особенностями греческого распева являются живость и свежесть радостного религиозного чувства, задушевная теплота и художественность; с внешней стороны – свобода мелодического движения, легкость темпа, мягкость и плавность голосоведения (например, ирмосы Пасхи, непорочны Великой Субботы, «Благослови, душе моя, Господа»). Мелодика Греческого распева по плавности и ритмическим группам напоминает знаменную; также в ней четко прослеживается ладовое наклонение, чаще всего мажорное. Ме-лодика распева подчинена размеру. В пении часто употребляется ко-роткий форшлаг (словно скачок мелодии), его можно назвать типичным для греческого пения приемом украшения мелодии. Вследствие того, что распев усваивался русскими певцами не с оригинальных греческих певческих книг, а с голоса Мелетия, он закрепился на Руси в значительно упрощенном виде, сообразно привычкам, вкусам и знаниям русских певцов, а поэтому является, по существу, более русским, чем греческим.

Другая большая ветвь церковного распева – Киевский распев , сформировался под влиянием борьбы Киевской Руси за веру и национальность и получил всеобщее, повсеместное употребление. Характерной чертой киевского распева является краткость и простота его мелодий, а отсюда – удобоисполнимость. Этим и объясняется его популярность в нашей Церкви. Распев этот имеет задушевный, лирический характер, он впитал в себя все национальные и климатические особенности юго-запада. Как и вся западная музыка, он ласкает слух и нежит душу своими «живописными» мелодиями, то вселяя безмерную радость, то усыпляя земным сном. Связь с музыкой Запада проявилась также в типичных используемых приемах распева: в его ритмичности, в частом повторении отдельных слов богослужебного текста. Повторение слов – самый существенный недостаток этого распева, так как оно дало повод композиторам позднейших времен свободно обращаться с богослужебным текстом вообще. Увлекаясь музыкальной игрой, композиторы изменяли текст так, что от него не оставалось почти ничего для назидания. А, как известно, всякая перестановка слов, не предусмотренная Уставом, должна рассматриваться как искажение текста, особенно в тех случаях, когда это делается только в угоду музыке. В целом, эмоциональная привлекательность киевского распева, исполнительское мастерство певцов-украинцев и активная «просветительская» деятельность в области церковного пения способствовали возвышению Киевского распева на Руси и сделали его господствующим в Русской Православной Церкви по сей день.

Болгарский распев так же является переработанным распевом византийской музыки и не удерживает всех ее элементов. Он стал известен в Москве в середине 17 в. Точное болгарское происхождение этого распева не установлено, так как за многовековой период турецкого ига национальное церковное пение было вытеснено греческим, а национальные певческие книги уничтожены. По типу мелодики Болгарский распев имеет связи с Киевским: для него характерны симметричность движения, легко укладывающегося в 4-дольный размер, тональная устойчивость напевов, точное повторение мелодии в нескольких строках произведения, отсутствие вариационного развития мотивов. Мелодика большинства произведений Болгарского распева напевна, выразительна, что присуще славянской народной песне, она легко усваивается певцами. В церковно-певческой культуре этот распев просуществовал сравнительно недолго и к концу 17 в. был вытеснен другими местными распевами. Так что в современной музыкальной практике им поются лишь единичные песнопения («Дева днесь», «Благообразный Иосиф», «Тебе одеющагося»).

Существуют и другие не менее известные распевы: Сербский, Демественный, Грузинский и т.д., которые также широко используются в церковном певческом искусстве. Кроме того, все церковные распевы имеют местные варианты (напевы). Таких напевов у нас существует столько же, сколько существует на Руси епархий, монастырей и приходов.

Главное, что песнопения этих распевов воспитывали в наших предках уважение и любовь к Церкви и передавались из рода в род, несмотря на все бури и натиски. Продолжают воспитывать эти песнопения, изложенные тем или иным распевом, и по сей день. Ведь люди зачастую гораздо полнее воспринимают религиозные тексты, положенные на музыку. Вот почему церковность новых сочинений современных авторов надо проверять церковным и местным национальным распевами.

Вера Попечителева

Образованию церковного песнопения в православии мы обязаны Иисусу Христу.
Ангелы воспели на небесах, когда Он родился! " Слава в вышних Богу, и на земле мир, и на человеках благоволение!". Любил Спаситель пение хоровое и при встречах-вечерях и в пути-дороге певал он Псалмы и Песни. Матфей в своём Евангелии упоминает о восхождении Спасителя с учениками на гору Елеонскую, которое было совершено именно с песней. И все Святые Апостолы продолжили песнопения при молитвах и службах Господних.

Современные православные богослужения и песнопения составлены на основах текстов Псалмов из Псалтири. Самая яркая Песнь при Всенощном Бдении - "Господи, воззвах к Тебе!" - это 140я Псалтирь. Также есть и Песни из Ветхого Завета - Давидовы Песни, Песнь Анны, матери Самуиловой, Песнь Пророка Аввакума, Пророка Исайи, Пророка Ионы.
И конечно Песни Новозаветные - незабываемой красоты Песнь Богородицы - " Величит душа моя Господа...", Песнь Симеона Богоприимца, совершаемая Великим Постом " Ныне отпущаеши...".

Существуют " Малое славословие" и "Большое славословие" - это сборники духовных Песен.
Они соответственно называются - " Слава Отцу и Сыну и Святому Духу" и " Слава в Вышних Богу".

И само Песнопение в современных Службах тоже изменилось. Например - ответы на Ектениях "Господи помилуй!" и " Духови твоему..." и даже "Аминь!" поет теперь хор, а прихожане ему подпевают, вторят. Все это придумали для облегчения и понимания Службы прихожанами в церкви.

До 5го века церковное пение было Одноголосым, а припев подхватывали прихожане. А с 5го века, когда Православие было наконец обретено, как религия. Началось строительство Храмов, определились одежды священников, приобреталось украшение Храмов, расцвета иконопись. Именно тогда был написан Чин Богослужения. И уже позднее был он реконструирован Иоанном Златоустом и пришла Литургия, а ещё позднее была она дополнена Василием Великим.
На Лаодикийском Соборе было постановлено, что Молитвы, Хвалы, Песнопения поёт только Хор, а остальные только подпевают. Это было в 367 году в городе Лаодикия на территории нынешней Турции, недалёко от известнейшего местечка Памуккале.

Приняли такое решение ввиду "нестройности народного исполнения" - перестал народ искренне относится к Песням Господним. Хотя всем известно, "сами Ангелы в церкви петь помогают...". Церковному песнопению придали некую театральность, что конечно же привлекало больше прихожан. Но именно через "сладкопение" наполняется душа наша Верой Православной, именно от тихих и призывных нот взлетает она к самому куполу Храма.

Появление Церковного песнопения на Руси случилось благодаря Князю Владимиру. Именно после Крещения Руси в 988 году были приняты Греческие Богослужения и Песнопения. Преподобный Ефрем Сирин создал нотное письмо, которым пользуются до сих пор - это Крюки. Тогда же были установлены Богослужебные книги - Октоих, Стихирари, Ирмологи, Кондакари, Триоди.

В Православном Песнопении соблюдены -
Осмогласие - хор из восьми голосов
Крюковая запись мелодии - нотная запись Стихирари и песен
Допущение одноголосия и многоголосия в хоре, но ни в коем случае аккордовых звучаний!
Строго голосовое пение, без инструментов.
Традиционное пение - Песни и Хвалы поются в каждой местности по-своему.

Существует множество местных Распевов. Например - Киевский Распев - образовался из двух Распевов - Галицкого и Волынского, распев очень красивый, многопереходный, но в тоже время более краткий, по сравнению с Греческим Распевом, который основан на греческом осмогласии, он более протяжен и менее переливчив. А вот Болгарский Распев более симметричен и более разделён на такты и больше походит на народные болгарские песни.

Прослушать (Византиййский Распев. Догматик):

Православная церковная музыка делится на несколько видов:
1. Древняя - в Древней Руси это знаменный распев, столповое пение. Знаменное пение было распространено на Руси с XI до XVII века. До сих пор по знаменной нотации поют в Старообрядческой Церкви.
2. Партесная (многоголосная, хоровая) - зародилась в XVII в. на Украине и Белоруссии под влиянием католической партесной музыки, затем с XVIII в. стала распространяться и в России. Богослужебную партесную музыку писали многие композиторы, например: Д. С. Бортнянский («Херувимская»), С. В. Рахманинов («Всенощная бдение») и др.
3. Духовные стихи и псалмы (песни на духовные темы) – не богослужебная православная музыка.
4. Колокольные звоны .
Кроме песнопений, поющихся на восемь гласов, в богослужении есть и такие, музыка к которым написана специально, например, "Отче наш", "Иже херувимы" и др.
Праздничные службы имеют особое, более разнообразное музыкальное оформление. Например, в последней части литургии иногда исполняется концерт – сложное хоровое песнопение, доступное высокопрофессиональным певцам.
Распределением песнопений по их содержанию управляет закон осьмогласия , являющийся основой богослужебного пения Православной Церкви.

4. Специальные названия песнопений.

Прослушать (Величание):

Исполнение того или иного жанра, время, место исполнения в богослужении, своеобразие его содержания и тематики, особенности текста и методов исполнения – все это способствовало закреплению за песнопениями определенных названий.
- Многие песнопения получили наименования по своим начальным словам: Славословные , Многомилостивые , Величальные , Блаженны , На хвалитех , Господи воззвах , Непорочные , Херувимская .
- Другие песнопения стали называться в зависимости от времени их использования:

Приходишь в храм с покаянным чувством, а на клиросе слышишь оперу. Особенно это смущает Великим постом. О церковности и нецерковности тех или иных наших клиросных песнопений рассказывает протоиерей Виталий Головатенко, настоятель храма Рождества Пресвятой Богородицы при Санкт-Петербургской государственной консерватории, преподаватель кафедры древнерусского певческого искусства консерватории

Для чего мы ходим в храм?

Думаю, что ответ большинства наших прихожан (и „захожан“) в общем будет одинаков: для того, чтобы помолиться. Люди воцерковлённые (а на теперешнем сленге — церковно продвинутые ), возможно, добавят: чтобы помолиться вместе со всеми. Для чего мы ходим в оперу или на концерт? — Да, конечно: чтобы насладиться хорошей музыкой.

И казалось бы, эти очевидные истины вполне бесспорны. Однако…

Однако снова и снова возникают недоумения и вопросы относительно церковности и нецерковности тех или иных наших клиросных песнопений и, соответственно, уместности и неуместности их исполнения за богослужением. Возможно, отчасти это связано и с тем, что в наше время — время подмены истинной свободы распущенностью и вседозволенностью — многим, особенно новоначальным и новообращённым (неофитам ), бывает необходимо навести порядок в своём мировосприятии и обрести ясность и определённость в разграничении понятий церковного , святого и мирского , светского.

Дни печальные Великого Поста — особый период в жизни каждого христианина: душа ищет строгости, простоты и невычурности, тяготеет к эмоциональной сдержанности и аскетизму. Входя под своды храма в эти дни, пожалуй, как никогда хочется оставить за его порогом всё земное, чувственное, страстное и попытаться хоть на час вознестись духом во области заочны . И для того, чтобы это вознесение состоялось, и существует христианская литургическая (то есть богослужебная) культура.

Одна её ветвь может быть условно названа материальной, другая — нематериальной. К первой относится храмовая архитектура, фрески, мозаики, иконопись, скульптура (Распятие, например) и другие так называемые пластические искусства. Ко второй — особый язык богослужения (у нас — церковнославянский), литургическое чтение, возглашение и пение священных текстов и молитвословий, а также колокольный звон. Соединяясь за богослужением в величественную церковно-художественную симфонúю , всё это призвано являть молящимся Небо на земле и красоту церковную .

Пение: слово и музыка

Пение — это сопряжение двух ритмов: ритма слова и ритма мелоса, то есть гармоничное соединение поэзии и музыки. Но как бы органично ни сочетались слова и мелодия в вокальной музыке — это всё же вещи разные, как по своей природе, так и по назначению. Функция слова (а точнее — языка в вербальной коммуникации) — по возможности ясно и внятно выражать те или иные мысли, суждения, намерения, чувства и т. п. Функция музыки (по преимуществу) — создание того или иного настроения на основе художественного образа, выражаемого музыкальными звуками.

Например, если я скажу или напишу „мне холодно“, то всякому станет понятно, о каком человеческом ощущении идёт речь. Я могу попытаться передать это же ощущение холода без слов — мелодическим или гармоническим оборотом, — но, во-первых, далеко не всякий и никак не сразу сумеет определить, о чём именно моя музыка, а во-вторых, я попросту могу оказаться плохим композитором и не выразить в звуке это самое ощущение.

На первый взгляд, цель у вербального и музыкального языков одна: передача информации. Но если та или иная намеренно несложная словесная фраза воспринимается и толкуется большинством слушателей, как правило, однозначно, то смысл даже простой фразы музыкальной по большей части вызывает различное её восприятие и толкование, особенно у людей немузыкальных. Таким образом, слову изначально присуща определённость, а музыке без слов — неопределённость высказывания.

Вообще музыка — материя особо тонкого рода. Она гораздо легче, быстрее и бесконтрольнее слова проникает в сознание. И даже не столько в сознание, сколько в подсознание, подобно фильтрующемуся вирусу — так сказать, без спросу. И там, в сумерках нашего подсознания, эта музыкальная информация способна жить своей автономной и пока ещё ничтожно мало изученной жизнью, порождая порой неожиданные и необъяснимые мысли, чувства, импульсы.

Именно этой её бесконтрольно „проникабельной“ особенностью объясняется, например, феномен «навязчивых мотивов». И именно поэтому людям эмоционально неуравновешенным и психически неустойчивым настоятельно не рекомендуется слушать музыку без разбору, всё подряд. И вот почему известная реплика Фонтенеля „Соната, чего тебе от меня надо?“ — это не только ирония.

Искусство церковного пения

Святая Соборная и Апостольская Церковь Христова есть духовно-религиозное сообщество — собрание братьев и сестёр по вере (1 Кор 11: 18; 12: 28; Деян 12: 5; 15: 22). Соответственно, церковное пение (как и всякое другое церковное искусство) есть, во-первых и прежде всего, соборное художество (то есть, совместное, коллективное, а не индивидуально-авторское); а во-вторых — это так называемое культовое искусство, то есть не автономное (самодостаточное), а прикладное , призванное служить целям и задачам Церкви.

Уточню один существенный момент: идея соборности церковного искусства выражается не в единовременном коллективном труде артели мастеров над неким произведением, а в совместном творчестве многих поколений. Канон, преемственность, предание (традиция) — всё это суть важнейшие и существеннейшие моменты для любого церковного художества, в том числе и для богослужебного пения.

„Свят храм Твой, дивен в правде!“ (Пс 64: 5-6) — восклицает Псалмопевец, подразумевая под словом «храм», конечно, не одни лишь стены, но и всё, что наполняет пространство храма, все его атрибуты. Это значит, что храмовое пение, как и всякое другое богослужебное искусство, является искусством сакральным , то есть священным.

И святость эта предполагает прежде всего его выделенность из мирской среды, его непохожесть на всё светское, в том числе и на светское искусство. А в храмовом пении эта выделенность особенно усиливается необходимой и естественной связью музыкального языка его гимнов с их вербальным языком — богослужебным, намеренно удалённым и от обыденной речи, и от слога беллетристики.

Церковное пение подразделяется на две неравнозначные категории: 1) богослужебное (литургическое) или храмовое и 2) небогослужебное (паралитургическое) или внехрамовое.

Богослужебными именуются лишь те гимны (песнопения), которые исполняются за храмовым богослужением и составляют гимническую (а по-славянски — песненную ) часть чинопоследования той или иной церковной службы. „Церковная служба“ по-гречески — литургия (с маленькой буквы, в отличие от верховного богослужения Христианской Церкви — Божественной Литургии ), поэтому богослужебные песнопения также называются литургическими .

В свою очередь литургические песнопения бывают уставными и неуставными. К первым относятся лишь те гимны, которые предлагаются Богослужебным уставом (Типиконом) . К последним, соотвественно, — песнопения, которые иногда исполняются за богослужением, но не освящены уставной традицией (так называемые «величания» на полиелее; все акафисты, исключая Акафист Богородице в Субботу Акафиста; некоторые каноны для келéйного , или домашнего, чтения; песнопения на молебнах и т. д.).

Вместе с тем, в сокровищницу церковнопевческой традиции вошло множество песнопений небогослужебных или паралитургических (греческая приставка para здесь означает ‘около’, ‘рядом с’). К таковым относятся так называемые стихи духовные . В России этим наименованием обозначают весьма значительный пласт христианской народно-церковной песенной поэзии, куда входят песнопения покаянные, постные, брачные (или венчальные), заупокойные (или поминальные), а также праздничные — колядки, щедровки, волочéбные (или пасхальные), богородичные, стихи о святых, псáльмы , народные песненные молитвы и т. п. Не будучи богослужебными, то есть не исполняемые непосредственно за богослужением в храме, они в то же время являются безусловно церковными, как по своему происхождению, так и в идейно-содержательном плане.

«Духовная музыка»

Этот, ставший ныне расхожим оборот заключён мной в кавычки из-за своей расплывчатости: он слишком многое вмещает. Ведь, с одной стороны, не только музыкальное, но и всякое творчество восходит к области человеческого духа, а с другой — ни для кого не секрет, что и в нашем мире, и за его пределами существуют (и действуют!) разного рода духи. И, например, музыка какого-нибудь сатанинского культа, воспевающая духов злобы поднебесной (Еф 6: 12), также является духовной по определению. Вот почему христиане призваны быть особо бдительными в этой области и постоянно испытывать и различать духов (см., напр.: 1 Ин 4: 1-6; 1 Кор 12: 10).

Но ведь существует музыка и небогослужебная, и нецерковная, но так или иначе воспевающая именно христианские образы, идеалы, ценности. А ещё есть вокальная музыка, написанная на тексты Священного Писания, а также на тексты богослужения, но при этом опять-таки не являющаяся ни литургической, ни даже паралитургической. И для её определения есть своя терминология: христианская, религиозная, религиозно-христианская, наконец — светская религиозно-христианская и т. п.

И беда некоторых наших клиросных хоров заключается именно в том, что их руководители — регенты — далеко не всегда осознают разницу между культовыми, богослужебными песнопениями и религиозными, но в своей сущности — светскими хоровыми произведениями. Я намеренно написал „некоторых“, чтобы избежать оценочных определений (большинство или меньшинство), так как у меня нет никаких объективных статистических данных на этот счёт.

(продолжение следует)

1 Церковь есть Небо на земле, куда небесный Бог вселяется и где Он пребывает. (Герман, Патриарх Константинопольский. Вещей церковных созерцание, І. Перевод автора. )
2 И поставили их на лучшем месте, показав им красоту церковную: пение и службу архиерейскую, предстояние дьяконов и рассказав им о служении богу своему. Они же были в восхищении, удивлялись и хвалили их службу… „И не знаем — на небе мы были или на земле : ибо нет на земле такого вида и красоты такой, и не знаем, как и рассказать об этом! Знаем только, что там бог с людьми пребывает“ (В лето 6495 // Повесть временных лет по Лаврентьевской летописи. Т. 1. М.; Л., 1950. С. 274. Выделено мной — В. Г. ).

Церковное пение и икона , с древнейших времен сопутствующие православному богослужению, имеют живую родственную связь : раскрывают трансцендентную сущность бытия через особое, священное искусство; в них в одинаковой вере запечатлены утонченная глубина религиозного созерцания, возвышенность, проникновенность, откровение особой, неземной красоты. Икона - это созерцательное песнопение, где гамма музыкальных звуков и тонов воплощена в зрительную форму красок, линий и фигур. Песнопение - это икона в музыкальных звуках. Мистически созвучны Святая Троица преподобного Андрея Рублева и песнопение киевского распева. Православное церковное пение и иконография - это миросозерцание, воплощенное в иконографии и песнотворчестве.

В музыкальной композиции церковного пения неповторимо и удивительно гармонично сочетаются образы библейского Иерусалима и древней Византии, подвижнических Египта и Фиваиды и Благочестивой древней Руси. Благоговей-но прислушиваясь к священной поэзии и слова и музыки в древних песнопениях, верующая душа не может не ощущать в них биение жизни Единой Святой Соборной Апостольской Церкви Христовой.

Мелодико-поэтическое содержание древних церковных песнопений отражает сущность всей христианской идеи, которая начинается с человеческой скорби о (1 Ин. 5, 19), проходит через умиленную радость о (Гал. 3, 13) и кончается восторгом о (Никео-Цареградский Символ веры). Здесь и мистическое воспоминание прошедшего, и переживание настоящего, и созерцание будущего. Наши древние церковные песнопения как драгоценные камни на царственном венце Церкви: сияя всей полнотой своего великолепия в литургической оправе, они приумножают богатство и красоту церковных богослужений.

Каждое богослужение имеет свое содержание и форму-отсюда и разнообразие богослужений; однако сущность их состоит в мистическом тайнодействии искупительной, спасающей любви Бога к падшему человечеству и в ответном движении страждущей души, жаждущей искупления и спасения.

Древнецерковные песнопения отмечены печатью соборного творчества Церкви, в котором личность совершенно поглощается, сливается с верующими, и тем не менее они творились достойнейшими сынами Церкви. Их авторами были люди, вся жизнь которых протекала в суровых аскетических подвигах, в непрестанных постах и горячих молитвах, а иногда заканчивалась и мученичеством за Христа. Древнецерковные песнопения представляют в большинстве своем образцы чистой высокой поэзии и в своих греческих прототипах имеют большею частью стихотворную форму. Высокая священная поэзия слова звучит и сама по себе как музыка. Это легко улавливается и осознается при внутреннем единстве песнопения с тем богослужением в состав которого оно входит.

Древнецерковное пение, как и церковное чтение, икона и весь литургический строй Православия вообще, чуждо сентиментальной субъективности, чувственности и того, что обычно называем театральностью. Оно преисполнено благоговения и страха Божия, ибо неотъемлемо принадлежит совершающемуся священнодействию (богослужению), которое является общим достоянием чад Божиих, соборным молитвенным деланием всей Церкви, где нет и не может быть места субъективному и театрально-ложному. Эта мысль выражена в 75-м правиле VI Вселенского Собора (680-681), решительно запрещающем употреблять в Церкви, и всё прочее, духу Церкви. Прямой смысл соборного приговора в отношении сентиментального субъективизма логически выражает и подсказывает мысль о кафоличности церковного пения.

По общему признанию, наши древние церковные песнопения являются самым совершенным видом музыкально-поэтического творчества, в котором сочетается внутреннее единство священнодействия, слова и музыки (пения). Сочетания внутреннего единства в действии, слове и музыке всегда искали и ищут подлинные поэты и музыканты, и однако в полной мере оно возможно и осуществимо лишь в сфере религиозного миросозерцания, ибо является плодом религиозного вдохновения.

Самый надежный способ определения пригодности музыкального произведения к богослужебному употреблению - умение оценивать его с точки зрения церковности, для чего не требуется и специального музыкального образования.

Церковное пение, одноголосное или многоголосное, хоровое, должно быть благоговейным и молитвенно настраивающим. Регентам и псаломщикам для этого следует держаться древних церковных распевов - знаменного, греческого, болгарского и киевского. Недопустимы в церковном пении напевание и манера светского пения, свойственные оперным ариям, а также аккомпанемент хора с закрытым ртом и все прочее, что уподобляло бы церковное пение светскому. По словам патр.Алексия (I Симанского), такое пение становится по сути пением мирским, легкомысленным сочетанием звуков. Храм, в котором допускается нецерковное пение, таким образом, превращается из дома молитвы в зал бесплатных концертов, привлекающих, а не молящихся, которые должны терпеть это отвлекающее их от молитвы пение.

Исполнение церковных песнопений в тоне светских романсов или оперных арий не дает возможности молящимся не только сосредоточиться, но и уловить содержание и смысл песнопений. Такое пение лишь впечатляет слух, но не оставляет никакого следа в душе. И это при том, что в погоне за безвкусным, с точки зрения церковной, подражанием светскому пению, у нас есть изумительные образцы пения строго церковного, освященного временем и церковными традициями.

В церковном пении необходимо избегать как чрезмерной торопливости, так и затягивания,- растянутого пения и больших пауз между возгласами и песно-пениями. Медленное, тягучее пение с большими паузами излишне удлиняет службу и вынуждает делать сокращения, чтобы не затягивалось время совершения богослужения, например, сольное исполнение и другие концертные номера совершаются за счет сокращения других песнопений, а ведь и не лишне напомнить, что устав предписывает вообще читать эту и некоторые другие молитвы, исплняющиеся ныне. Лучше, конечно, поступиться ничего не дающими душе молящегося и при быстром, но четком пении исполнить полностью все стихиры и прочесть все тропари канона, что позволит верующему насладиться богатством их догматического содержания и несравненной красотой церковной поэзии. Необходимо также, чтобы регенты готовились к службам заранее. Как и чтецы, они должны до ее начала вместе с настоятелем храма уяснить себе все особенности службы. Их обязанность-посмотреть все меняющиеся песнопения данного дня и сделать в них расстановки строф.