Эссе на тему мыслю следовательно существую. Сочинение на тему: я мыслю, следовательно, существую

Cogito ergo sum! «Мыслю, следовательно существую», — утверждал Рене Декарт. Разберем теоретический аспект взаимосвязи мышления и активности человека, выражающейся в деятельности.

Мышление и деятельность. Разбор темы кодификатора ЕГЭ

Для занятий в группе сайта
#5_Мышление_и_деятельность

Деятельность - это человеческая форма активности, направленная на преобразование окружающей среды.

Структура деятельности:

😼Мотив - это побуждения к деятельности, связанные с удовлетворением .
💭Цель - это осознанный предвосхищаемого на достижение которого направлена
✒Средство – это приёмы, способы действий, предметы. Действия - это проявление волеизъявления людей.
🏁 Результат – это конечный итог, завершающий деятельность.
🏃Субъект - это тот, кто осуществляет деятельность:
🍃Объект - это то, на что направлена деятельность предмет или весь окружающий мир

Мотивы деятельности:
🔆Потребности – это испытываемая человеком нужда в необходимом для жизни и развития.
🔆Социальные установки – это ориентация человека на что-либо.
🔆Убеждения - это эмоционально-ценностные отношения к действительности.
🔆Интересы – это реальная причина действий, стоящая за
🔆Влечения - это психические состояния, выражающие неосознанную (недостаточно осознанную необходимость).

Мышление и деятельность – основные категории, выделяющие человека из животного мира. Только человеку присущи мышление и преобразующая деятельность.

📌Мышление – функция человеческого мозга, возникающая в результате его нервной деятельности. Однако мышление не может быть полностью объяснено исключительно деятельностью мозга. Мыслительная деятельность связана не только с биологической но и с общественным развитием, а также с речевой и человека. Формы мышления:

📌Мышлению свойственны такие процессы, как:

анализ (разложение понятий на части),
синтез (объединение фактов в понятие),
абстракция (отвлечение от свойств предмета при его изучении, оценка его «со стороны»),
постановка задач,
нахождение путей их решения,
выдвижение гипотез (предположений) и идей.

Неразрывно связано с именно результаты мышления отражаются в Речь и мышление имеют схожие логические и грамматические конструкции, они взаимосвязаны и взаимозависимы. Не все замечают, что когда человек думает, то проговаривает про себя свои мысли, ведет внутренний диалог.

Этот факт подтверждает взаимосвязь мышления и речи.

Видео-лекцию на тему «Природное и общественное в человеке. Мышление и деятельность» от эксперта ЕГЭ вы можете получить, подписавшись на бесплатный мини-видеокурс по основным темам ЕГЭ по обществознанию.

В топике группы по эссе онлайн

В чем человек может видеть истинный верх блаженства, радость жизни, счастье? На мой взгляд, если бы кто-нибудь взялся провести опрос на эту тему, то большинство людей ответило бы - "в любви", "в деньгах", может быть, "просто в самой возможности жить". И мышлению, бесспорно, не найдется места в списке этих ответов. Но почему? Разве не мышление есть наше счастье? Человек - частица мира, а по учению известного французского математика и философа Рене Декарта - обычный механизм. И как все в этом мире, человек преследует своим существованием определенную цель, в него вложен творцом определенный смысл. Может быть, именно в распознавании собственной цели, разгадке смысла жизни и заключается высшее счастье человека? Но как же разгадать эту самую темную тайну человеческого существования? Ньютон однажды сказал: "Хочешь познать мир, познай себя". Звучит довольно странно, ведь человек привык считать, что мир - это среда внешняя, абсолютно не связанная со средой внутренней - самим человеком. Если считать истиной существование Бога, то человек, равно как и весь окружающий мир, - Божьи создания, а значит, связь присутствует, причем самая непосредственная. Следовательно, чтобы постичь смысл жизни, разобраться в тайнах бесконечных начал, необходимо, прежде всего, разобраться в себе. Но каким образом? Ответ прост - с помощью неутомимой работы мысли - мышления. А действительно ли верх блаженства заключается в разгадке мироздания? Ведь гораздо проще считать его вполне обыденной вещью. Прежде всего, нужно понять это, найти истину. Некоторые философы убеждены, что истина едина. Какими бы ни были листья на дереве истины, чтобы ни представляли из себя ветки на этом дереве, его корни едины. Какими бы ни были "разделы" правды, идут они из одной точки - так считал Декарт. Но что же это за загадочная точка? Не зря философы долго в свое время размышляли над этим вопросом. Так почему же не воспользоваться трудами великих людей, в которых можно найти более точное доказательство и определение этой точки. По его мнению, такой "точкой отсчета" может быть только "самодостаточная единица, не нуждающаяся ни в чем, кроме самой себя", а таким существом (единицей) являться может только Бог - основа всех начал и заключений. Все эти размышления были приведены исключительно с той целью, чтобы убедить вас в том, что истинный верх блаженства именно в разгадке мирозданья, а человек нуждается в единственной неотъемлемой своей работе - работе мысли. Единственное отличие человека от животного - именно мышление, и не использовать такую возможность просто глупо.

Наталия Май,

г. Электросталь, Московская обл.

Мыслю, следовательно существую

эссе о творчестве Сергея Алхутова

Непросто начать разговор об авторе, с одной стороны, вполне отвечающем духу и даже моде нашего времени, а с другой - действительно самобытному. Ни восторженный пафос, который может только насмешить и оттолкнуть неглупых читателей и от автора и от критика, ни поучения свысока "как надо писать" в данном случае не нужны. Писатель не начинающий, он и сам разберется. Нужен лишь беспристрастный анализ. А это как раз и есть самое трудное.

Казалось бы, в XX - начале XXI века определенному типу творческой личности жить и творить особенно интересно. Это эпоха не только и не столько, на мой взгляд, романтизма, реализма или постмодернизма, сколько научных открытий во всех областях человеческих знаний. Гуманитарных, естественных. Эпоха пересмотра истории, повышенного интереса к древности, философии, теологии с позиции современной науки. Писателю и ученому в одном лице (Умберто Эко, Йену Пирсу) предоставляется возможность говорить о разных эпохах, интерпретировать те или иные исторические события, фантазировать. Огромному числу авторов классом ниже и не с таким фундаментальным образованием, пишущих для широкой публики (Дэн Браун), - возможность сочетать элементы боевика, триллера с фэнтези на религиозно-исторические темы. Первых - единицы, вторых - множество. Величины разного ранга пробуют свои силы в историческом романе, в жанре фэнтези, мистическом триллере и прочих популярных в наше время видах повествования.

Наследие XX - начала XXI века - религиозно-философские искания Достоевского, Розанова, Мережковского, Бердяева, достижения немецкой философской мысли дали своеобразные исторические плоды. Как плеяду крупных писателей-философов (таких как Айрис Мердок), так и коммерческих авторов "популярных философских романов", где потребности человека в самопознании себя и мира удовлетворяются на более простом уровне, где автор выступает в роли учителя и психоаналитика для масс, становясь поп-звездой философской литературы. Таким чтением увлекаются подростки всех стран. Настоящая философия - явление не массовое. "Воскресшие боги или Леонардо да Винчи" Мережковского, "Черного принца" Айрис Мердока или "Башню из черного дерева" Джона Фаулза каждый второй в электричке читать не будет, а Пауло Коэльо или Карлоса Кастаньеду - возможно. Я не хочу сказать о них ничего плохого, они занимают свою нишу, их творчество помогает многим понять себя. Такая литература тоже нужна.

Перейдя к предмету разговора, творчеству современного российского автора, я хочу сразу же сказать, что ответа на вопрос, к какой категории писателей он относится, я для себя не нашла. Ярлык не повесишь, разобраться достаточно сложно, тем более что, возможно, главные его достижения еще впереди. На Западе и в Латинской Америке такой автор не ощущал бы себя "белой вороной", там историко-философская тематика творчества востребована на книжном рынке, и еще вопрос, не больше ли, чем какая-либо иная, у нас - пока не очень. Для нас такие авторы нетипичны. И именно поэтому можно сделать вывод, что писатель действительно идет своим путем, а не коньюктурным. Это и чувствуется. К авторам коммерческим его отнести никак нельзя. По многим причинам. Для восприятия массовым читателем его творчество достаточно сложно, да и не только массовым. Отсутствуют такие признаки как сведенный к литературным штампам и банальностям язык, стандартные сюжетные ходы, желание привлечь внимание широкого круга читателей с помощью привлекательной жанровой смеси (авантюрный роман, детектив, love story), подсказать простой выход, указать тот или иной путь, понравиться аудитории, угодить. Автор на самом деле непрост для чтения и понимания. Собственно, сюжет - и не главное, чувства - не главное, главное - Мысль. Не в произведении в целом, а буквально в каждой фразе.

Сергей Алхутов от природы является достаточно редким типом мыслительной личности, таково и его творчество. Его больше всего увлекает мыслительный процесс. Крупные, мелкие произведения этого автора - это литература о мыслях. Не столько о людях, о мире, сколько о мыслях о людях, мыслях о мире, если так можно выразиться. Таких научных познаний по истории, религии, философии, как у Умберто Эко, уникального человека (возможно, больше ученого, чем литератора), у Сергея Алхутова нет. К слову, их и у меня нет, и у большинства живущих и творящих на нашей планете. Но его начитанность и осведомленность в этих областях знаний действительно впечатляют - произведения изобилуют как в общей концепции, так и в деталях тонкими намеками на библейские мотивы, религиозно-философские труды.

К примеру, роман "Царь и пес" - любопытное название. Царь - Александр Македонский (и Сиддхартха Гаутама), Пес - это, согласно авторской идее, кличка философа Диогена и не только, это то, к чему придет в результате другой важный герой романа, Сиддхартха:

"- Знаешь, брат, - сказал он, - я готов стать учеником мудреца. Мне, пожалуй, следует выбрать себе новое имя. Например, так - Сакьямуни.

Ананда прыснул в кулак.

Чему ты смеешься, брат? - удивился Сиддхартха.

Да тому, что только остатки твоей царской гордости подталкивают тебя назваться мудрецом. Я бы на твоем месте назвался Сакьяшуни". В слове пес (шуни - санскр.) здесь заложен глубокий смысл отречения от царской власти, самолюбия, тщеславия, суетности, всего бессмысленного и ненужного. Путь к Философии как к таковой.

"Закон и Пророки" - название пьесы от традиционного еврейского обозначения того, что христиане называют Ветхим заветом. Закон - это Пятикнижие (Тора), а Пророки - это, соответственно, книги пророков и то, что между ними (книги Царств, Псалтирь, Притчи Соломоновы и т.п.). Главный герой, Охотник ассоциируется с Законом, его гости, снова воскресшие Иисус, Мохаммед, Будда, - с Пророками.

Любопытные детали в коротком, на первый взгляд, юмористическом рассказе "Ленинизм", где рассказчик попадает в тайгу и узнает новую версию жизни и смерти Ленина от местного жителя, Михалыча, - автор по его собственному признанию частично воплощает "Теорию религии" Жоржа Батая. Михалыч берет у главного героя в жертву Ленину именно ту сумму, которую ему уже жалко (у Батая особенностям жертвы богу посвящена целая глава). А финал рассказа?

"Я не знаю, зачем я изложил все это на бумаге. Говорят, некто Эвгемер создал сочинение, в котором описывал найденные на неком острове Панхайя могилы Зевса, Крона, Аида. Кто помнит Эвгемера? - все знают Платона, Аристотеля, Эпикура.

Так вот, я - анти-Эвгемер, и меня тоже запомнят немногие, ненадолго. Но прошу вас, не произносите в тайге имя Ленин. Если вы последуете моему настоянию, задача этого текста будет выполнена".

Неожиданный, заставляющий увидеть все повествование в целом в совершенно другом свете - пусть как ироническую, но выстроенную во всех деталях философско-религиозную притчу.

Для меня любопытна была бы здесь параллель с Достоевским, одним из самых любимых моих писателей. Тоже писатель-философ, мыслитель, но в корне отличающийся от Алхутова. Это люди разного темперамента, склада ума. У Достоевского внутреннее горение достигало такой кипящей точки, что это выливалось в простые слова, мысли-чувства. Одно от другого нельзя отделить. Иной раз в монологах персонажей, в диалогах каждое слово "как сгусток крови исторгнуто", - писала я сама несколько лет назад в эссе, где речь шла о "Братьях Карамазовых". Да, его герои - носители той или иной философской идеи, но болеющие ею, одержимые. Бесстрастность Достоевскому не свойственна вообще. Спорят с другими, даже с самими собой - так спорят до хрипоты, доводя себя до исступления, до душевной болезни, до крайней черты.

У Сергея Алхутова - иначе. Спокойный пытливый ум, пытающийся докопаться до сути вещей, явлений. Играющий в интеллектуальные игры. Может, от этого созерцательного спокойствия, эмоциональной отстраненности и язык становится иным - более сложным для непосредственного восприятия, более извилистым, со множеством "лукавинок", словесных ловушек, игр?

"По бескрайней равнине разбросаны пятна. Иногда кажется, что это тени облаков, иногда же, напротив, оказывается, что это пятна залитых солнцем мест - тех мест, где в данный момент ничто не стоит между землей и солнцем. Мозаика света и тени подвижна, ибо как окна в облачности, так и облака на небе гонимы ветром, попутным восточным ветром. Окна в облачности... Лао Цзы говорил, что в доме прорубают окна, но использование дома зависит от пустоты в нем. И как только вспоминаешь, что являешься странником на этой земле, тут же начинаешь замечать, какая обширная пустота твоего вечного дома видна сквозь окна в облачности. Использование неба зависит от пустоты в нем... Знающие люди утверждают, что если из замкнутого пространства откачать воздух, то находящаяся в нем пустота будет засасывать все внутрь полости. Можно указать на пример попроще: если замкнутое пространство опустить в воду, пустота (а воздух по сравнению с водой, несомненно, есть таковая) засосет в полость воду. Конечно, мы говорим об относительно замкнутом пространстве. Если хочешь позволить действовать пустоте внутри тебя, надо иметь хотя бы мельчайшую брешь в собственной границе, причем желательно сверху. Природа не терпит пустоты? Хм, сомнительно. Скорее, пустота принимает природу. Всю природу такой, какая она есть. И если уж тобой была изыскана возможность открыть в себе пустоту, то все как есть будет принято и тобой", - слова не сложные, но мыслительный путь автора требует концентрации внимания на каждом словосочетании, возвращения назад, обдумывания снова и снова. Текст невозможно читать быстро, "глотать". Интересно, что и природа здесь фигурирует как самостоятельная движущая сила, чуть ли не Идея наряду с другими идеями, Героиня произведения.

Созерцательность - это качество и Умберто Эко, его язык сложнее, чем у того же Йена Пирса, который мне ближе (понятно, что судить об этом мы можем по русскоязычным переводам). Я думаю, что делается это не специально, все идет от особенностей психологии авторов. Есть разные типы мыслителей, и этим они интересны для изучения.

Любопытно как автор вводит фигуру Господа Бога в повествование романа "Царь и Пес" - плавно, без перехода, без акцента на важнейшем месте романа, от лица автора, который в этом произведении взял функцию Всевышнего на себя и спокойно обозначил это ближе к концу романа: "Ну давай, давай, спокойно улыбаюсь я. Пройдет пара с небольшим тысяч лет, и люди назовут это вытеснением в бессознательное. А тебе отпущено еще лет восемь на попытку забыть то, что ты наконец-то вспомнил - себя. Меня. Я еще раз спокойно улыбаюсь и принимаюсь снисходительно наблюдать, как человек, осознающий сейчас мое присутствие в себе, почти забытым движением отделяет от бороды прядь волос и накручивает ее на средний палец правой руки". Господь Бог здесь весьма ядовит, хотя добродушно спокоен. Мы видим, как меняется Александр Македонский, что это за сила, "которая начинала завладевать Александром". Проясняется и свобода, некоторое озорство, прихотливость фантазии автора в отношении не только героев, исторических событий, но и природы, которой как будто бы он управляет, беседуя одновременно и с читателями, и с самим собой: "Граница. Грань. Странная вещь. По сути, вещь, которой не существует. Игра ума, нуждающегося в понятиях, определениях, то есть в ограничениях. А впрочем, предел, в отличие от границы, не предполагает существования чего-то по другую его сторону". Ключевым словом мне кажется "игра". Это особенность авторского ума - бесконечно играющего, открывающего для самого себя с помощью игры новые смысловые оттенки во всем, что его хоть сколько-нибудь интересует. Фантасмагория в романе сродни булгаковской, думаю, что это близкие по духу авторы. Остроумие, особая энергетика в описаниях природных стихий и катаклизмов, полет фантазии - это роднит их.

Вот яркий пример такой интеллектуальной игры - рассказ "Мертвец и труп": "Знаешь, чем труп отличается от мертвеца? Я говорю: неа, не знаю. А он мне: а ты знаешь, почему "труп" в русском языке слово неодушевленное, а "мертвец" - одушевленное? Почему говорят: закопайте труп, и говорят: закопайте мертвеца? И почему не говорят: закопайте трупа, и не говорят: закопайте мертвец? Я: и почему? Он: вот, слушай.

Все это неспроста. Труп - это такая штука, у которой души нет вообще. Это вещь, понял? А мертвец может быть вполне себе одушевленным, и душа у него есть, никуда она не девается. Никто поэтому не говорит, что трупы людей по ночам пугают, а говорят, что людей по ночам пугают мертвецы. Труп ничего хотеть не может, а мертвецы чего-то хотят". Лингвистическая идея рассказа - противопоставить кажущиеся синонимами слова "мертвец" и "труп" вырастает в философскую, поданную автором легко, иронически:

"Мертвецы - они по жизни всегда хотят одного и того же. То есть, может и разного, в смысле, много чего, но если уж хотят, то все время хотят. Почему так? Да потому, что никак не могут это сделать, поэтому успокоиться не могут. Небось, слышал истории про привидений? Те и есть настоящие мертвецы: тоже все время чего-то хотят и успокоиться не могут, потому что никак не могут это получить. Или вот, скажем, сексуальные маньяки - натурально, мертвецы. Если бы они хотели трахнуться, они бы трахнулись и успокоились, а так нет же - трахнулись и еще хотят, и хотят, и хотят. Натурально, мертвецы и есть. Или еще эти, которые положения в обществе хотят. Карьеристы. Тоже мертвецы. Властолюбцы - тоже мертвецы. Жрут они, что ли, эту власть? - как проваливается сквозь них. Да, в общем, любой живой по сути своей немножко мертвец - хотя бы потому, что хочет поесть, поест и снова хочет. Вот, кстати, с дыханием - это не совсем то, нельзя сказать, что человек хочет дышать - он просто дышит, и все. В общем, безо всякого желания. Типа не застревает на этом, что ли. Кстати, если человек просто ест, так просто, без особого голодняка, то он вроде как в этом смысле не мертвец. Если, в смысле, не застревает он на пище этой. А вообще, говорит, не знаю, может, есть и дыхательные маньяки, которые все время дышать хотят. Не встречал. Наверное, прикольно".

Это произведение - из наиболее ясных по смыслу, как и рассказ "Ленинизм", у него все шансы стать популярным, любимым широким кругом читателей.

Сложнее для понимания пьеса "Закон и Пророки", где в драматургической форме автор повествует об идейно-философском, моральном тупике современного мира - о том, что он является закономерным наследием истории:

"Охотник: Ты видел Бога, Мохаммед видел Бога, может, даже Будда видел Бога. Не видели, так слышали или чувствовали. Но я видел кое-что другое. Я видел, как тысячи людей убивают друг друга. Убивают за символ веры. Твоей веры, веры Мохаммеда. За Будду только не видел, чтобы убивали, но армии у буддистов есть. И я еще не знаю, что было в том же Тибете в средние века. И вы сейчас вели себя в точности как они.

Иисус: Бог ведет одного человека - этот человек ведет за собой тысячи.

Охотник: В том-то и дело. Бог ведет одного, другого, третьего, десятого... Но людей миллионы, вы не представляете, их семь миллиардов, даже больше. И они живут по другим законам".

С особой силой звучат последние реплики Охотника:

"Охотник: Потому что я так говорю. Вас тут трое, со мной четверо. Все воскресли в одном месте. Зачем? Почему? Что, вас будут судить отдельно ото всех? С вами хоть можно как-то поладить, с вами хоть познакомиться можно. Но вас мало.

Иисус: Как-то сумбурно, ничего не понятно.

Охотник: Я и сам не понимаю. Но я знаю: где соберутся десятеро, там я не могу по-настоящему знать каждого. Где соберутся две сотни, там каждый не может по-настоящему знать меня. Зато две сотни отлично могут идти всей толпой туда, куда им укажут. А они собираются в толпы. Они хотят стать одинаковыми. Человек - существо коллективное, именно поэтому он не может быть един с миром. Поэтому его нельзя судить отдельно от стада. Понимаете? Жило бы в мире двести человек - проблем было бы меньше, а десять - может, вообще никаких проблем. А так... так и живем десятками и сотнями. Сотня против сотни. Миллиард - не наше число. Да, миллиард - не наше число".

Но созерцательная отстраненность и здесь уводит читателей в лабиринты интеллектуальных головоломок, эмоции автора ощущаются в меньшей степени, чем работа ума. Это придает пьесе своеобразие, роднит ее с философскими беседами древних ученых, "Диалогами" Платона, но делает ее очень сложной для постановки из-за спокойной атмосферы на предполагаемой сцене, отсутствия эмоциональных конфликтов, драматического противостояния, ощущения напряжения в отношениях персонажей. Хотя по-настоящему одаренные, опытные актеры могут его создать, наэлектризовать атмосферу, но от них потребуется особое интеллектуальное напряжение, чтобы вникнуть во все смысловые нюансы, а их здесь много.

Любопытно обратиться к писателю, в чем-то близкому Алхутову, мыслителю, философу, человеку уникальной эрудиции - Дмитрию Мережковскому. В романе о Леонардо да Винчи он затрагивает множество тем, связанных с верой, ощущением Божественного. Вот мысли Леонардо уже на пороге перехода в мир иной: "Ему всегда казалось, что последнее, может быть, недоступное людям, знание и последняя, столь же недоступная, вера привели бы разными путями к одному - к слиянию внутренней и внешней необходимости, воли человека и воли Бога. Кто с истинною верою скажет горе: подымись и ввергнись в море, - тот уже знает, что не может не быть по слову его; для того уже сверхъестественное - естественно. Но уязвляющее жало этих слов не заключалось ли в том, что веру, хотя бы с горчичное зерно, иметь труднее, чем сказать горе: подымись и ввергнись в море?" Вряд ли цитата нуждается в комментариях. Эта литература всегда была на любителя - творцов-мыслителей в чистом виде рождается не так уж и много, больше людей эмоционального или смешанного склада (но все же с доминированием эмоций). Но одно можно точно сказать: выбранный путь требует от автора создавать ситуации, характеры, быть творцом в какой-то мере больше, чем те, кто выбрал другой путь - описание окружающей действительности (свое "я" под видом других персонажей, события из своей жизни и жизни своих знакомых, слегка видоизмененные).

Соответственно особенностям своего дарования автор выбирает органичные для себя жанры: философские притчи (крупные и более миниатюрные формы от рассказов, сказок - до афоризмов), литературоведческие статьи, особенностью которых является сопоставление литературы с естественными науками (биологией), неожиданные выводы и параллели, особый интерес собственно к языку, игре слов, игре смыслов.

Вот характерная цитата из серии сказок-притч "Лето-зима" про мудреца Евлампия Изборского и его учеников:

"Евлампий сказал:

Я не сделал за свою жизнь ни одного истинно великого дела.

Ученики спросили:

Отчего так?

Евлампий ответил:

Оттого, что я мастер. Если я мастер, значит, я еще есть, и не расцвел на грядке моего "я" Господь Бог. Увы мне!

Говорят, Евлампий Изборский один раз все же плакал. Это было, когда он рассказывал ученикам своим нечто о том, как действует на человека луковица. Но луковицы под рукой не оказалось".

Обыгрывание той же идеи из романа "Царь и Пес" о вытеснении своего "я" божественным присутствием. Учитель, который, по собственному признанию, был недостаточно чист душой, чтобы плакать, проливает слезы, вспоминая о луковице, - тоже характерное юмористическое "приземление" высокой мысли.

Вообще тема учителя и ученика, обучения мудрости - едва ли не центральная в творчестве писателя (интересно в этой связи, что его первая профессия - педагог). Но обучение это - своего рода игра, достаточно тонкая, легкая, многокрасочная, многозначная, напрочь лишенная назидательности. С самоиронией. Вот иллюстрация к сказанному:

"Евлампий с учениками наблюдали за одним пустынником. Они слышали, как тот говорит языками звериными и птичьими, видели, как белки приносят ему орехи, а пчелы мед.

Евлампий сказал ученикам:

Белки и пчелы говорят мне, что это Божий человек, и что сила его велика. Подойдем поближе.

Они подошли, и пустынник стал учить их мудрости.

Когда Евлампий покинул пустынь, он сказал ученикам:

Увы, какая узость! С людьми он может быть только учителем. Он думает, нам нечего ему принести".

Отсутствие негативной энергии у персонажей, явное преобладание шутливой уравновешенности в произведениях бросается в глаза даже тогда, когда автора намеренно хочет достичь иной цели. Так, в рассказе "Мертвец и труп" главный герой, от лица которого ведется повествование, произносит много ругательных слов и жалуется на все человечество сразу, но почему-то ощущение агрессии у меня лично не возникает. Кажется, что и за этим кажущимся негативом стоит покой.

Вот, пожалуйста: "Уроды, блин, козлы, сука, им как лучше хочешь, а им пофиг. Ну, хочешь как лучше, как лучше хочешь, чтобы все было по-людски. А только никому это не надо, живут все хрен знает как и не понимают, что жить надо по-людски, а им хочешь как лучше, а им это не надо, ну и пусть тогда тупо жрут свое говно. Может, нажрутся, тогда допрет, что можно по-людски, что вообще жизнь бывает очень даже хорошей, когда им надоест свое говно жрать. А только невмоготу уже терпеть, что все такие уроды и ни хрена не понимают, что можно по-людски, совсем невмоготу, вот здесь уже стоит" . Может быть, это мое субъективное восприятие? Вроде формально все сделано для того, чтобы негатив ощущался. Даже слишком усердно. Но это уже - театр, литературное актерство, игра несвойственной себе роли, разным писателям это удается по-разному, и не всем это действительно интересно.

Но отсутствие, скажем так, взрывного темперамента и повышенной эмоциональности у героев не означает отсутствия энергетики в тексте. Она есть, особенно, на мой взгляд, даже не в авторской речи, не в процессе размышления, а в описаниях природы. Для меня это самые энергетически заряженные куски текста. Вот, например, начало романа "Царь и Пес":

"Афины залиты солнцем по самую щиколотку, а зной течет сверху еще и еще. Босой ногой на камень уже так просто не наступишь - лучше уж сейчас ходить в сандалиях. В такую погоду, пожалуй, запросто можно отправляться на войну без шлема, так как перегретая голова по свойствам вполне его заменяет - тяжелая, горячая, звонкая и пустая. Одним словом, бронза. Даже глаза изменяют своему обыкновению: они втягивают свои тонкие невидимые щупальца, с помощью которых, как говорят иные философы, и происходит зрение, и начинают непосредственно ощущать весь жар и всю тяжесть солнца. О, Гелиос! Скоро весь мир закипит - конечно, если главным из четырех его элементов является вода.

Да уж, водицы бы ключевой! Листья олив и смоковниц кое-где начинают желтеть - деревьям тоже не хватает живительной влаги. Если их вдруг касается мимолетный ветерок, то они шелестят настолько отстраненно, что даже Платону со своими рассуждениями было бы до них далеко. Если бы только Платон мог шелестеть... Говорят, далеко-далеко в сторону восхода солнца (о, как оно печет, совсем допекло!) есть великие пески, и в них растут деревья... тамошние называют их "саксаул". То еще название, все равно, что ящерицу назвать грохочущей травой. Вот на что, пожалуй, должна быть похожа платонова силлогистика! Кстати, говорят еще, что в тамошнем песке летним днем можно запечь яйцо быстрее, чем на огне. Значит, у нас тут еще не так уж плохо".

Очень интересный, легко и увлекательно написанный очерк "Висящие ни на чем" о промышленном альпинизме (второй профессии Сергея Алхутова) достаточно много говорит об авторе:

"Вы в большом городе. Идете по улицам. Поднимите взгляд - рано или поздно он обязательно остановится на человеке, будто приклеенном к стене дома и едва ли не теряющемся в голубизне неба. Кто он, висящий ни на чем? Как умудряется не падать? Что делает там? Зачем и почему он там находится?

Попробую ответить на эти вопросы. Ведь этим человеком вполне мог оказаться я.

Мое начало

В детстве я занимался детским туризмом - "настоящие", взрослые спортивные туристы в те времена не считали подростков, идущих в горы или сплавляющихся по рекам, за своих. Подрастая, я начинал это чувствовать, а поступив в пединститут, с походами вскоре завязал.

Но опыт остался.

Началась перестройка, окончилась учеба - при такой комбинации работа по специальности могла дать мало что, кроме некоторого морального удовлетворения.

Когда оно оказалось не в состоянии удерживать меня на работе, позвонил очень кстати старый товарищ и попросил помочь выполнить заказ: "Больше некому, все разъехались". И я поехал помогать.

Заказ тот был такого рода, что сегодня я справился бы с ним в одиночку за полчаса. Нам предстояло натянуть виниловый плакат на магистральный рекламный щит размером 3х6м. Нас было трое, у нас были обвязки, веревки и железки, более-менее знакомые мне по детскому туризму, молотки и гвозди, а также табуретка для работы с тем участком щита, до которого можно было с нее достать. Мы трудились около четырех часов.

"Не ожидал, что учитель умеет работать", - сказал старый товарищ и выдал мне деньги в размере трети месячной зарплаты.

И я остался в промышленном альпинизме".

Впервые рассказ об этой мало известной широкой публике, редкой и очень интересной профессии был опубликован в журнале "Турне" (№6) в Хабаровске в 2005 году.

Нельзя не затронуть отдельно литературоведческую деятельность Сергея Алхутова. Она своеобразна, порой достаточно спорна, но интересна. Его статьи "Литературная макроэволюция и литературный фенотип" и "Опыт о смысле" проливают свет как на собственно литературные процессы, так и на склад ума автора, характерные черты его личности. Как человек, получивший образование в области естественных наук (биолог), при этом одаренный чувством слова, он ждет от литературоведения той же безукоризненной точности в значении каждого слова, термина и готов уточнять все нюансы до бесконечности, расчленять все понятия на отдельные составляющие - атомы. Или это тоже своего рода интеллектуальная игра, развлечение для ума? Но оно дает свои плоды. Вот цитата из статьи "Опыт о смысле":

"На еще более любопытные размышления наталкивают примеры оборотов речи с соблюдением и нарушением выборочных ограничений. "Смысл жизни" говорить можно, а "значение жизни" - не принято; "размер имеет значение" - широко известный и легко понятный рекламный слоган, а "размер имеет смысл" - нечто семантически запретное. Анализируя эти и подобные им примеры, поневоле склоняешься к предположению, что значение - нечто, подлежащее измерению, а смысл - нет.

Другой расхожий синоним слова "смысл" - "суть". Обнаруженные нами в последних примерах выборочные ограничения не позволяют отличить суть от смысла: оборот "суть жизни" точно так же допустим, а "размер имеет суть" - точно так же недопустим, как и соответствующие обороты со словом "смысл".

Однако есть словосочетания, в которых слова "смысл" и "суть" не синонимичны. Так, вопрос: "в чем суть поисково-спасательных работ?" отсылает к описанию процедуры, а вопрос: "в чем смысл поисково-спасательных работ?" - к обозначению цели, результата. Точно так же, по отношению к сложно устроенным вещам слово "суть" означает их структуру, а "смысл" - назначение, функцию. Суть вертолета в том, что это летательная машина с винтом над фюзелляжем, а смысл его - в том, чтобы совершать полеты в условиях минимальной взлетно-посадочной площадки и с возможностью зависать на одном месте".

Что мне кажется показательным - природная любовь (или бесконечный интерес?) автора к языку, слову. А это - главное для писателя, тем более для писателя-мыслителя, ищущего новые смыслы, оттенки, значения тех самых слов, из которых слагается Мысль.

Идея, которую предложил Декарт, «Мыслю, следовательно, существую» (в оригинале звучит как Cogito ergo sum), - это утверждение, которое было впервые произнесено очень давно, еще в 17-м веке. Сегодня оно считается составляющим фундаментальный элемент мысли Нового времени, точнее, западного рационализма. Утверждение сохранило популярность и в дальнейшем. Сегодня фразу «мыслить, следовательно, существовать» знает любой образованный человек.

Мысль Декарта

Декарт выдвинул данное суждение как истину, первичную достоверность, в которой нельзя усомниться и, следовательно, с которой можно выстроить «здание» подлинного знания. Данный аргумент не следует воспринимать как умозаключение вида «мыслит тот, кто существует: я мыслю, и поэтому существую». Суть его, напротив, в самодостоверности, очевидности существования в качестве мыслящего субъекта: любой мыслительный акт (и шире - переживание сознания, представление, поскольку не ограничивается мышлением cogito) обнаруживает осуществляющего, мыслящего при рефлексивном взгляде. Имеется в виду в акте сознания самообнаружение субъекта: я мыслю и обнаруживаю, созерцая это мышление, себя, стоящего за его содержаниями и актами.

Варианты формуилировок

Вариант Cogito ergo sum («мыслить, следовательно, существовать») в самой значимой работе Декарта не используется, хотя формулировку эту ошибочно приводят как аргумент со ссылкой на труд 1641 года. Декарт опасался за то, что использованная им в ранней работе формулировка допускала отличное от контекста, в котором он применял ее в своих умозаключениях, толкование. Стремясь при этом уйти от создающей лишь видимость конкретного логического вывода интерпретации, так как на самом деле подразумевается непосредственное усмотрение истины, самоочевидность, автор «мыслю, следовательно, существую» убирает первую часть вышеупомянутой фразы и оставляет лишь «я существую» («я есмь»). Он пишет (Размышление II), что всякий раз, когда произносятся слова «я существую», «я есмь», или они воспринимаются умом, суждение это будет истинным по необходимости.

Привычная форма высказывания, Ego cogito, ergo sum (в переводе - «Я мыслю, следовательно, существую»), смысл которой теперь, надеемся, вам ясен, появляется в качестве аргумента в работе 1644 года под названием «Начала философии». Написана она Декартом на латыни. Однако это не единственная из формулировок идеи «мыслить, следовательно, существовать». Были и другие.

Предшественник Декарта, Августин

Не только Декарт пришел к аргументу «мыслю, следовательно, существую». Кто сказал такие же слова? Отвечаем. Задолго до этого мыслителя подобный аргумент предложил в своей полемике со скептиками. Его можно найти в книге этого мыслителя под названием «О Граде Божьем» (11 книга, 26). Фраза звучит так: Si fallor, sum («Если я ошибаюсь, то, следовательно, я существую»).

Различие между мыслями Декарта и Августина

Коренное различие между Декартом и Августином, однако, заключается в следствиях, целях и контексте аргумента «мыслить, следовательно, существовать».

Августин начинает свою мысль с утверждения того, что люди, заглядывая в собственную душу, узнают образ Бога в себе, поскольку мы существуем и знаем об этом, и любим наше знание и бытие. Эта философская идея соответствует так называемой тройственной природе Бога. Августин развивает свою мысль, говоря о том, что он не боится любых возражений насчет вышеупомянутых истин со стороны различных академиков, которые могли бы спросить: «А вдруг ты обманываешься?» Мыслитель ответил бы, что уже поэтому он и существует. Поскольку не может обманываться тот, кто не существует.

Заглядывая с верой в свою душу, Августин в результате использования данного аргумента приходит к Богу. Декарт же смотрит туда с сомнением и приходит к сознанию, субъекту, мыслящей субстанции, основным требованием которой является отчетливость и ясность. То есть cogito первого умиротворяет, преображая в Боге все. Второго - проблематизирует все другое. Поскольку, после того как обретена истина о собственном существовании человека, следует обратиться к завоеванию реальности, отличной от «Я», стремясь постоянно при этом к отчетливости и ясности.

Сам Декарт отметил различия между собственным аргументом и высказыванием Августина в ответном письме Андреасу Кольвию.

Индуистские параллели «мыслю, следовательно, существую»

Кто сказал, что подобные мысли и идеи были присущи лишь западному рационализму? На Востоке также пришли к подобному умозаключению. По мнению С. В. Лобанова, российского индолога, данная идея Декарта является в одной из основополагающих принципов монистических систем - адвайта-веданты Шанкары, а также кашмирского шиваизма, или пара-адвайты, самым известным представителем которого является Абхинавагупта. Ученый считает, что данное утверждение выдвигается в качестве первичной достоверности, вокруг которой можно выстроить познание, являющееся, в свою очередь, достоверным.

Значение этого утверждения

Высказывание «мыслю, следовательно, существую» принадлежит Декарту. После него большинство философов придавало теории познания большое значение, и они были обязаны ему в значительной степени этим. Данное высказывание делает наше сознание более достоверным, чем даже материя. И, в частности, собственный ум для нас является более достоверным, чем мышление других. Во всякой философии, начало которой положил Декарт («мыслю, следовательно, существую») присутствует тенденция к наличию субъективизма, а также к рассмотрению материи в качестве единственного предмета, который можно познать. Если это вообще представляется возможным сделать с помощью вывода из того, что уже известно нам о природе ума.

У этого ученого 17-го века термин «мышление» пока только имплицитно включает то, что в дальнейшем будет обозначено мыслителями как сознание. Но на философском горизонте уже появляются темы будущей теории. В свете разъяснений Декарта осознаваемость действий представляется как отличительный признак мышления.

Человек — частица мира, а по учению известного французского математика и философа Рене Декарта — обычный механизм. И как все в этом мире, человек преследует своим существованием определенную цель, в него вложен творцом определенный смысл.

Может быть, именно в распознавании собственной цели, разгадке смысла жизни и заключается высшее счастье человека? Но как же разгадать эту самую темную тайну человеческого существования?

Ньютон однажды сказал: «Хочешь познать мир, познай себя». Звучит довольно странно, ведь человек привык считать, что мир — это среда внешняя, абсолютно не связанная со средой внутренней — самим человеком. Если считать истиной существование Бога, то человек, равно как и весь окружающий мир, — Божьи создания, а значит, связь присутствует, причем самая непосредственная. Следовательно, чтобы постичь смысл жизни, разобраться в тайнах бесконечных начал, необходимо, прежде всего, разобраться в себе.

Но каким образом? Ответ прост — с помощью неутомимой работы мысли — мышления.

А действительно ли верх блаженства заключается в разгадке мироздания? Ведь гораздо проще считать его вполне обыденной вещью. Прежде всего, нужно понять это, найти истину.

Некоторые философы убеждены, что истина едина. Какими бы ни были листья на дереве истины, чтобы ни представляли из себя ветки на этом дереве, его корни едины. Какими бы ни были «разделы» правды, идут они из одной точки — так считал Декарт.

Но что же это за загадочная точка? Не зря философы долго в свое время размышляли над этим вопросом. Так почему же не воспользоваться трудами великих людей, в которых можно найти более точное доказательство и определение этой точки. По его мнению, такой «точкой отсчета» может быть только «самодостаточная единица, не нуждающаяся ни в чем, кроме самой себя», а таким существом (единицей) являться может только Бог — основа всех начал и заключений.

Все эти размышления были приведены исключительно с той целью, чтобы убедить вас в том, что истинный верх блаженства именно в разгадке мирозданья, а человек нуждается в единственной неотъемлемой своей работе — работе мысли. Единственное отличие человека от животного — именно мышление, и не использовать такую возможность просто глупо.