Значение элеатов в истории философии. Элейская школа

Ксенофан............................................................................................................. 2

Антимифологизм............................................................................................. 2

Происхождение религии................................................................................ 2

Космогония и космология............................................................................. 3

Онтология......................................................................................................... 3

Бог Ксенофана................................................................................................. 4

Гносеология..................................................................................................... 5

Парменид............................................................................................................. 5

Жизнь и сочинения......................................................................................... 6

Пролог............................................................................................................... 6

«Путь истины»................................................................................................. 6

Бытие и небытие........................................................................................... 7

Доказательство.............................................................................................. 7

Бытие и мышление....................................................................................... 7

Небытие и мышление................................................................................... 8

Метафизика.................................................................................................... 8

«Путь мнения»................................................................................................. 9

Элеаты.

Философская школа элеатов, как и Пифагорейский союз, возникла в «Великой Элладе», в Элее. Главные представители школы – Ксенофан, Парменид, Зенон и Мелисс. Учение элеатов – новый шаг в становлении древнегреческой философии, в развитии ее категорий, в том числе категории субстанции. У ионийцев субстанция еще физична, у пифагорейцев – математична, у элеатов она уже философична, ибо эта субстанция – бытие. Более того, именно элеаты поставили вопрос о соотношении бытия и мышления, т.е. основной вопрос философии. Поэтому можно сказать, что формирование античной философии заканчивается в школе элеатов, именно там протофилософия становится философией.

Ксенофан.

Ксенофан происходил из Ионии, из полиса Колофона. Время жизни философа определяется из его слов: «Вот уже семьдесят семь лет, как я с моими думами ношусь по эллинской земле, перед тем мне было от рождения… двадцать пять лет». «Носиться» же Ксенофану пришлось потому, что Колофон был захвачен персами в 546-545 гг. до н. э. Отсюда следует, что Ксенофан родился около 570 г. до н. э. и был жив еще в 478 г. до н. э. Лишенный родины, Ксенофан вел полную превратностей жизнь странствующего поэта-аэда. В своих стихах он воспел основание полиса Элея, где он стал основателем философской школы. Кроме того, Ксенофан писал сатирические стихотворения – «силлы», где высмеивал как поэтов (Симонида), так и философов (Пифагора). В одной из силл некто (возможно Пифагор) узнает голос своего умершего друга в визге щенка. Подражая Ксенофану, можно сказать: «Ворона серотелая летает неспеша – твоя осиротелая в ней каркает душа». Сатира Ксенофана была также направлена против ходячего религиозно-мифологического мировоззрения греков.

Антимифологизм.

Именно Ксенофан впервые высказал смелую мысль о том, что боги – творения человека. У Ксенофана становится явным то, что лежит в основании генезиса философии, - преодоление, а затем и критика мифологического мировоззрения. Согласно Колофонцу, все предания о сражениях титанов, гигантов и кентавров – «вымыслы прошлых времен». Поэтому вместо того, чтобы воспевать на пирах титаномахию, греки должны просить у богов дарования справедливости. Но боги Гомера и Гесиода несправедливы и аморальны, ибо эти поэты приписали им воровство, прелюбодеяние и взаимный обман, они подобны людям не только своим внешним видом и образом жизни, но и нравственным уровнем.

Происхождение религии.

Но так и должно быть, если учесть, что боги творятся людьми по своему образу и подобию. У эфиопов боги курчавы и черны, а у фракийцев – голубоглазы и рыжеваты. Вообще «смертные думают, будто боги рождаются, имеют одежду, голос и телесный образ, как они». Отсюда создаваемые людским воображением образы богов. Но «если бы быки, лошади и львы имели руки и могли бы ими рисовать и создавать произведения (искусства), подобно людям, то лошади изображали бы богов похожими на лошадей».

Так Ксенофан вскрыл антропоморфные корни религии (и, конечно, был далек от того, чтобы увидеть социальные). Правда, вне внимания Ксенофана осталась неявно антропоморфная религия, в которой боги действуют как люди, но их черты звероподобны. Но это не умаляет заслуги Ксенофана, поскольку всякая религия в сущности антропоморфна, принадлежит в своей мировоззренческой части к социоантропоморфическому виду мировоззрения.

Но мировоззрение Ксенофана не только негативно, не только антимифологично. Оно и сверхмифологично. Ксенофан дает свою картину физического мира, исключающую мифологизмы.

Космогония и космология.

Ксенофан как философ-физик примыкает к ионийской традиции. На него большое впечатление оказали, по-видимому, находки камней с отпечатками на них морских животных и растений. Эти эмпирические факты Ксенофан обобщает. Некогда вся земля была покрыта морем. Но затем часть земли поднялась и стала сушей. То, что некогда было морским дном, стола горами. Поэтому земля – основа всего сущего, субстанция. Именно земля простирается своими корнями в бесконечность. Что же касается воды, то она соучастница земли в производстве жизни. «Земля и вода есть все, что рождает и растит». Даже души состоят из земли и воды. Из воды и небесные тела. Образно говоря, у Ксенофана не небо отражается в море, а море в небе. Из воды возникают облака, из облаков – все небесные светила. Как все первые философы и ученые, Ксенофан еще не различает метеорологические и совершенно с ними не соизмеримые астрономические явления. Ксенофанова Луна – «свалявшееся облако». Солнце каждый день новое. И оно свое для каждой местности. Оно загорается утром и гаснет вечером. Ксенофаново Солнце образуется из скопления искорок, а сами эти искорки – воспламенившиеся испарения воды. Надо отметить, что и в этих своих утверждениях Ксенофан не безоснователен. Он ссылается на поражающее воображение явление, которое сами греки называли Диоскурами и которое, как мы теперь знаем, связано с атмосферным электричеством. Потом его стали называть «огнями святого Эльма». Это те огни, которые загораются на вершинах мачт кораблей.

Однако позитивная часть мировоззрения Ксенофана не ограничивается его связью с ионийской традицией. Ксенофан был не только завершителем ионийской физики. В качестве такового он закончил ряд физикофилософов, которые брали за субстанциально- генетическое начало мироздания одну из четырех стихий. Фалес выбрал воду, Анаксимен – воздух, Гераклит – огонь, а Ксенофан – землю.

Онтология.

Мировоззрение Ксенофана не только сверхмифологично в своей физичности, но оно и сверхфизично. Оно сверхфизично в своей философичности. У Ксенофана физическая и собственно философская картина мира начинают расходиться. Философия начинает выделяться из мировоззренческой физики. Нечто похожее было и у ионийских философов. Вода Фалеса, воздух Анаксимена, огонь Гераклита, не говоря уже об апейроне Анаксимандра, были не только физическими явлениями, но, будучи сущностями других форм вещества, несли в себе и сверхфизический аспект. Они были носителями мироединства. В познании этого единства ионийские философы видели сущность философии. Но все же это единство было погружено в природу. У ионийцев оно так и не смогло из нее выкристаллизироваться. Не то у Ксенофана. Мысль его идет дальше. Она все еще неуклюжа. Поэтому Аристотель и говорит о Ксенофане, что тот «ничего не различил ясно» в едином. Он не определил его ни как ограниченное, ни как безграничное, ни как материальное, ни как идеальное (как то, что «соответствует понятию»). Но, говорит Аристотель о Ксенофане, воззревши на небо в его целости, он заявляет, что единое – вот что такое бог. Аристотель недоволен Ксенофаном. Он говорит, что Ксенофан как мыслитель грубоват. Аристотелю более импонирует Парменид. Но мы не будем строги к Ксенофану, ибо именно он при рассмотрении мира в целом выделил его философский аспект. Правда, этот аспект в силу исторической незрелости мысли Ксенофана оказался слитым с понятием бога.

Бог Ксенофана.

Критика политеизма велась Ксенофаном не столько с позиций атеизма, сколько с позиций монотеизма. И в этом смысле она была ограниченной. Эта ограниченность хорошо видна в том, что Ксенофан так и не смог преодолеть до конца столь, казалось бы, ненавистный ему антропоморфизм. Да, его бог, как говорит Ксенофан, «не подобен смертным ни телом, ни мыслью». Однако он всевидящ, всемыслящ, всеслышащ. В этом отношении бог Ксенофана, конечно, антропоморфен. Мировоззрение Ксенофана антропоморфно, как антропоморфен всякий философский идеализм. Он отнимает у мироздания все приписываемые ему мифологией человеческие черты за исключением одной – мышления, сознания. Бог Ксенофана – это чистый ум. Он не физичен. У него нет телесной силы. Его сила в мудрости. Критикуя эллинское обыденное сознание и его ценности, Ксенофан говорил, что «мудрость гораздо лучше силы людей и лошадей». Поэтому философ, с точки зрения Ксенофана, более полезен для общества, чем какой-нибудь олимпийский чемпион. Бог Ксенофана и есть такой космический философ. Он неподвижен. Переходить с места на места, метаться по миру, как это делают обычные боги, ему не приличествует. Этот богофилософ всем правит одной лишь силой своей мысли, без всякого физического усилия. Такой бог один и един. Вот все, что мы узнаем из тех шести строчек, которые сохранились и в которых Ксенофан говорит о своем боге.

В этих строках сказано, что бог не подобен человеку. Но то, чему он подобен, сводится там лишь к всемогуществу мысли. Он не подобен человеку не потому, что он не мыслит. Напротив, кто мыслит, так это именно бог. Его мысль всемогуща. Она движет миром так же, как мысль человека движет его телом. Но чему же тогда подобно тело бога? Об этом мы узнаем из доксографии. Об этом было сказано уже у Аристотеля: единый бог Ксенофана – это небо в его целости. От других доксографов мы узнаем, что бог Ксенофана подобен шару и тождественен космосу. Богокосмос Ксенофана един, вечен, однороден, неизменен, невредим и шарообразен. Таким образом, Ксенофан оказывается пантеистом: бог есть все, но это «все» берется не в многообразии, а в высшем единстве. В основе этого единства – мысль. Поэтому в той мере, в какой это можно говорить о протофилософии (а мировоззрение Ксенофана остается еще на протофилософской ступени), мировоззрение Ксенофана идеалистично, а поскольку он подчеркивает неизменность мироздания, то и метафизично. Это поразительным образом уживается со стихийным материализмом и наивной диалектикой физической картины мироздания у Ксенофана. Но и в рамках онтологии идеализм Ксенофана ограничен его пантеизмом.

Гносеология.

Посмотрим теперь, каковы гносеологические основания этого раскола между физической и философической картиной мира в мировоззрении Ксенофана. Мы видим, что то обесценивание физической картины мира, которое столь характерно для элеатов и которое начинается уже у Ксенофана, гносеологически обосновывается обесцениванием чувственной системы познания. Согласно Ксенофану, ощущения ложны. Поэтому он не настаивает на достоверности нарисованной им картины мироздания как физического феномена. Более справедлив Ксенофан к разуму. Правда, разум нас тоже обманывает. Но у Ксенофана этот обман – все же исторически преходящее явление. Ксенофан обращает внимание на тот несомненный факт, что истина все еще случайна. Она – результат не столько систематического мышления, сколько случая. Ксенофан, собственно говоря, не отрицает возможности познания мира. Он отрицает возможность знания о таком познании. И это именно в силу случайности истины. Он говорит: «Если бы даже случайно кто-нибудь и высказывал подлинную истину, то он и сам, однако, не знал бы [об этом]. Ибо только мнение – удел всех». Такому случайному обладанию истиной Ксенофан противопоставляет догадку об истине как процессе. Эта догадка выражена, конечно, наивно. Ксенофан говорит так: «Не от начала все открыли боги смертным, но постепенно, ища, [люди] находят лучшее». Гносеологический аспект здесь еще не отделен от практического и нравственного. Но чрезвычайно важна совершенно определенно выраженная мысль о том, что истина – не результат божественного откровения. Истина – исторический продукт человеческих ее исканий.

Парменид.

Учение Парменида стало основой философии элеатов. Именно Парменид развил понятие единого миробога Ксенофана в понятии единого бытия и поставил вопрос о соотношении бытия и мышления. Вместе с тем Парменид был метафизиком: он учил о неизменности бытия. Если Гераклит думал, что все течет, то Парменид утверждал, что в сущности все неизменно.

Жизнь и сочинения.

Парменид – современник Гераклита. Акмэ того и другого приходится на 69-ю олимпиаду (504-501 гг. до н. э.). У Платона Парменид на тридцать лет моложе, иначе он не мог бы встретиться с юным Сократом, а эта встреча описана в диалоге Платона «Парменид». Парменид жил в Элее, он и разработал законы для своего родного города. Учителя Парменида – Ксенофан и пифагореец Аминий. Главное сочинение Парменида – философская поэма «О природе». По содержанию она распадается на Пролог и две части. Пролог сохранился полностью. От первой части сохранилось приблизительно девять десятых, а от второй – одна десятая. Прозаическое сочинение Парменида «Ахиллес» утрачено полностью.

Пролог.

Пролог аллегоричен. Он плод художественно-мифологического мировоззрения. Переход от Пролога к основной части поэмы – это наглядный генезис философии. В Прологе рассказывается о фантастической поездке юного Парменида к богине справедливости Дике, она же богиня правосудия и возмездия. Парменид едет на обычной двухколесной и одноосной колеснице с двумя конями. Но кони эти не простые – они «многоумные». Путь Парменида также необычен: он лежит «вне людской толпы». Проводники Парменида – Гелиады, т. е. «девы Солнца». Покинув «жилище Ночи» и скинув покрывала со своих голов, Гелиады настолько торопят бег коней к свету, что накалившаяся ось звучит как свирель. Путь упирается в «ворота дорог Ночи и Дня». Из света выходит богиня Дике – богиня справедливости, которая уже известна нам по Гесиоду. Дике фигурирует и у Гераклита – вместе со своими слугами Эриниями она следит за тем, чтобы Солнце не преступило меры. Она приветствует юношу, берет его за правую руку и далее следует ее непрерывный монолог. Парменид вкладывает свое учение в уста Дике. Она называет Парменида юношей, которого привел к ней не «злой рок», а «право» и «закон». Пренебрегая мифологией, богиня (самоотрицание мифологии) приказывает Пармениду побороть силу привычки, слепую привязанность к чужим мнениям, воздержаться от болтовни и обратиться к разуму как единственному руководителю. Дике говорит Пармениду: «Разумом ты рассуди трудную эту задачу, данную мною тебе». Несмотря на стихотворную форму изложения, речь Дике суха и логична. Это язык философии. В лице этой богини правды и справедливости сами боги как бы отрекаются от мифологии и начинают служить философии. Отныне их высший бог не Зевс, а Логос. Богиня призывает Парменида к смелости духа. У истины, говорит она ему, «бестрепетное сердце». И он должен знать и «бестрепетное сердце совершенной истины» и «лишенные подлинной достоверности мнения смертных». В соответствии с этим две части поэмы называются «Путь истины» и «Путь мнения».

«Путь истины».

В центре внимания Парменида две главнейшие философские проблемы: вопрос об отношении бытия и небытия и вопрос об отношении бытия и мышления. Оба вопроса, подчеркивает Дике, могут быть решены только разумом.

Бытие и небытие.

Однако разум не безошибочен. Даже на пути истины его подстерегают ловушки и западни. Попав в них, разум пойдет неверным путем и никогда не достигнет истины. Первая западня состоит в допущении существования небытия. Стоит только согласиться с тем, что «есть небытие и [это] небытие необходимо существует», как мы попадем в западню для мысли. Вторая западня состоит в допущении того, что «бытие и небытие тождественны и нетождественны». Здесь уже заведомо допускается существование небытия (первая западня), но далее небытие отождествляется с бытием, а затем тождество бытия и небытия отрицается.

Первая западня анонимна. Вторая же принадлежит «пустоголовому племени», чей ум беспомощно блуждает. Эти «пустоголовые» «двуголовы». Одна голова не может вместить два взаимоисключающих тезиса. В одной голове может уместиться лишь тезис, что бытие и небытие тождественны, а в другой – что бытие и небытие нетождественны. Но, продолжая мысль Парменида, можно сказать, что и тезис о том, что есть небытие, не может уместиться в одной голове, ибо оно означает, что небытие есть бытие. В «пустоголовом племени» можно угадать гераклитовцев, ведь «двуголовые» для всего, что говорит Парменид, видят «обратный путь», а этому учил Гераклит (у него «путь вверх» и «путь вниз» совпадают). Таким образом Парменид подошел к закону запрещения противоречия – к главному закону мышления.

Собственная точка зрения Парменида вытекает, по-видимому, из тезиса, что бытие и небытие нетождественны, т. е. Что бытие существует, а небытие не существует. Дике провозглашает, что с пути истины не собьется лишь тот, кто убежден, что «бытие ведь есть», а «небытие не существует», «есть бытие, а небытия вовсе нет».

Доказательство.

Парменид впервые прибегает к доказательству философского тезиса. До него философы главным образом изрекали, в лучшем случае они опирались на аналогии и метафоры. У Парменида же мы находим подлинное доказательство. Небытие не существует потому, что «небытие возможно ни познать, ни в слове выразить». Иначе говоря, «то, что не есть, невыразимо, немыслимо». Однако это доказательство само должно быть доказано. Поэтому Дике обращается к вопросу о бытии и мышлении.

Бытие и мышление.

Уже из предыдущего было ясно, что Парменид признает существующим лишь то, что мыслимо и выразимо в словах. В самом деле, Дике говорит: «Мышление и бытие одно и то же» или «одно и то же мысль о предмете или предмет мысли». Это можно понять как то, что бытие и мышление тождественны и как процесс, и как результат.

Но этот же тезис о тождестве бытия и мышления может быть понят и как утверждение, что предмет и мысль существуют самостоятельно, сами по себе, но что мысль – лишь тогда мысль, когда она предметна, а предмет лишь тогда предмет, когда он мыслим. В пользу такого толкования парменидовского отождествления бытия и мышления говорит вторая из вышеприведенных формулировок: «Одно и тоже – мысль о предмете и предмет мысли». Парменид был бы прав, если бы думал, что в подлинном смысле существует то, что может быть мыслимо, т. е. существенное, общее, главное, тогда как то, что немыслимо, т. е. несущественное, частое, не главное, случайное, почти не существует. Но он был бы не прав, если бы думал, что все то, что мыслимо, существует. Это был бы идеализм, и он не исключен для Парменида в силу недостаточной аналитичности.

Небытие и мышление.

Что это не исключено, видно из того способа, каким Парменид опровергает существование небытия. Небытие не существует, потому что оно не мыслимо. А немыслимо оно потому, что сама мысль о небытии делает небытие бытием в качестве предмета мысли.

Не следует искать у философа больше того, что у него есть. Парменид еще не различал разное значение бытия, на что обратил внимание уже Аристотель и его последователи – перипатетики. Евдем писал: «Пожалуй, можно не удивляться тому, что Парменид увлекся не заслуживающими доверия рассуждениями и был введен в заблуждение такими [предметами], которые тогда еще не были ясны. Ибо тогда еще никто не говорил о многих значениях [бытия]». Парменид просто не различает предметы мысли и мысли о предмете. Его сбивает с толку то, что мысль о предмете, а также выражающее эту мысль слово существуют, что, как он сам говорит в своей поэме, «и слово, и мысль бытием должны быть». У Парменида получается, что если мысль о небытии существует, то существует и то, что мыслится в мысли о небытии, т. е. небытие, и что оно существует не в качестве небытия, а в качестве бытия, потому что то, что существует, есть бытие, а не небытие. Это рассуждение не верно. Ведь одно дело мысль о предмете, а другое – предмет мысли. Можно мыслить и то, чего нет. Всякий проект – пример этому.

В своем учении о тождестве бытия и мышления Парменид стоит у порога идеализма.

Метафизика.

В вопросе же о развитии Парменид уже входит в сферу метафизики как антидиалектики. Парменид делает вполне логичный, но в то же время метафизический вывод из того, казалось бы, несомненного тезиса, что небытие не существует. Если небытие не существует, то бытие едино и неподвижно. В самом деле, разделить бытие на части могло бы лишь небытие, но его нет. Всякое изменение предполагает, что нечто исчезает и что-то появляется, но на уровне бытия нечто может исчезнуть лишь в небытии и появиться лишь из небытия. Поэтому бытие и едино, и неизменно, и Парменид говорит, что «бытие неподвижно лежит в пределах оков величайших». Оно замкнуто, самодовлеюще, неуязвимо, «подобно массе хорошо закругленного шара, повсюду равноотстоящей от центра». Для этого бытия не существует ни прошлого, ни будущего. Парменид, таким образом, метафизически оторвал бытие от становления, единство – от множества. Правда делал он это лишь на самом абстрактном уровне – на уровне бытия. Но именно этот уровень объявлялся Парменидом истинным. В диалектике Гераклита была заключена крайность, ибо она граничила с релятивизмом. Но в крайность впадал и Парменид. Его бытие не поток, как у Гераклита, а как бы лед. Настоящая диалектика не противостоит метафизике как другая крайность. Она «золотая середина» между релятивизмом и метафизикой как антидиалектикой. Эту «золотую середину» античность так и не нашла.

«Путь мнения».

Рассказав о бытии, небытии и мышлении, Дике резко обрывает свой рассказ об истине словами: «На этом месте я кончаю [свое] достоверное учение и размышление об истине… Узнай затем мнения смертных, слушая обманчивый строй моих стихов». Переходя к изложению мнения смертных, богиня обещает Пармениду, что он узнает «и природу эфира, и все светила в эфире, и разрушительные дела чистого светлого солнечного факела», и то, «откуда возникло все это». Она далее обещает юноше: «Узнаешь также природу круглоокой Луны и дела ее странствий; равным образом будешь знать, откуда выросло окружающее [нас] небо и каким образом управляющая им Необходимость заставила его блюсти границы светил». А еще, говорит Дике, Парменид узнает, «как начали возникать Земля, Солнце, Луна, вездесущий эфир, небесный Млечный путь, крайний Олимп и горячая сила звезд».

Однако из сохранившихся строк второй части поэмы мы этого не узнаем. Узнаем мы из них лишь то, что в этой части поэмы речь идет уже не о бытии и о небытии, а о двух природных началах – об огне (свете) и о земле (тьме). В физической картине мнимого мира большую роль Дике (Парменид) отводит Афродите и ее сыну Эросу. Афродита находится в центре космоса и всем оттуда управляет. В частности, Афродита заведует движением душ. Она «посылает души то из видимого [мира] в невидимый, то обратно». Видимый и невидимый миры – вовсе не бытие и небытие, оба они части кажущегося и мнимого мира. Оба мира – предмет «обманчивых слов». Эрос – сила, которая соединяет и связывает противоположное, свет и тьму, огонь и землю, мужское и женское. Таким образом, физическая картина мира у Парменида диалектична. Но она объявляется им неистинной.

Уже древние пытались объяснить, что заставило Парменида дополнить свою картину истинного мира картиной неистинного и кому эта вторая картина принадлежит? На первый вопрос трижды отвечает сама Дике, излагая Пармениду «кажущееся устройство [вещей], чтобы ни одно мнение смертных не обогнало» философа. Что же касается второго вопроса, то древние не сомневались, что физическая картина мира – творение Парменида. Однако некоторые историки античной философии думают, что философ изложил здесь какое-то чужое учение, возможно даже пифагорейскую физику.

Список использованной литературы.

Чанышев А.Н. Курс лекций по древней и средневековой философии. [Учебник для философских факультетов и аспирантов вузов по курсу «История философии»] – М.: Высшая школа, 1991.

Асмус В.Ф. Античная философия – М.: Высшая школа, 1976.

Богомолов А.С. Античная философия – М.: Издательство МГУ, 1985.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Элейская школа (элеаты).

Представители элейской школы – Ксенофан, Парменид, Зенон, Мелисс.

Название школы – от города Элея (на юге нынешней Италии, в то время – часть Греции).

Название философии в Италии – италийская.

Если у милетцев первоначало физично (какая-либо природная стихия), у пифагорийцев – математично (число), у элеатов – философично (в основе всего – бытие, не сводимо ни к какой природной стихии).

Научные идеи элеатов.

Высказали идею о пороге чувствительности.

Впервые стали говорить, что боги – творение человека.

Знали 5 планет – Венера, Марс, Юпитер, Меркурий, Сатурн.

Философские идеи элеатов.

В основе всего бытие. Бытие едино, не состоит из частей.

Бытие неподвижно (в отличие от учений Гераклита).

Бытие никем и ничем не создается, бытие – вечно.

Бытие законченно или совершенно.

Доказательством того, что бытие не может исчезнуть, служит то, что небытия нет.

Высказали идею тождество мышления и бытия.

Небытия нет, потому что мы не можем его помыслить.

В мышлении, как и в бытии не может быть противоположностей (таких как Гераклит, элеаты считали двухголовыми).

Элеатов называют великими неподвижниками.

Апории Зенона.

Аория – это неразрешимое противоречие, парадокс.

Всего апорий 40, но более известны 4 - «Дихотомия», «Летящая стрела», «Ахилл и черепаха», «Стадион».

Апориями Зенон пытался доказать идею, что бытие неподвижно.

Апория «Дихотомия».

Дихотомия – деление попалам.

Логика Зенона:

Для того, чтобы пройти участок пути, необходимо пройти сначала половину.

Чтобы пройти эту половину, необходимо пройти половину половины и так до бесконечности.

Вывод – движение не может начаться.

Апория «Летящая стрела».

Чтобы пролететь определенный участок пути, должна ли стрела быть (находиться, покоиться) в одной (этой) точке?

Должна ли она находиться (покоиться) в соседней точке?

Вывод: движение – сумма моментов покоя, следовательно, летящая стрела покоится.

Смысл апорий.

Может показаться, что апории не имеют смысл, т.к. Опыт свидетельствует об обратном – стрела летит, Ахилл догонит черепаху, движение – есть.

В случае апории представлялись интеллектуальными игрушками, игрой ума.

Но их значение глубже – при помощи логики, теоретических рассуждений Зенон опровергал идею движения, того же (доказательств и теоретических рассуждений) он требовал от оппонентов.

Зенон Элейский - древнегреческий мыслитель, логик и философ. На его идеи опирались Аристотель и Платон, его труды интересны и познавательны для современного человечества.

Судьба Зенона Элейского поражает своей сложностью и трагизмом. О нем ходят легенды, им восторгаются и его критикуют.

Кто же он такой - Зенон Элейский, биография которого столь противоречива и туманна, а общественная деятельность столь разнообразна и занимательна? Давайте узнаем.

Детство

Родился будущий философ в Элее, приблизительно в 490-м году до нашей эры.

Лукания, к которой относился древний город Элея, - это территория современной южной Италии, прославившаяся среди населения того времени прекрасными сочными лугами. В Лукании процветало скотоводство и виноградарство, она отличалась от других областей необычайным богатством, плодородностью и густонаселенностью.

Элея считалась греческой колонией на территории Лукании. Город был расположен на берегу Тирренского моря и считался средоточием философской и культурной жизни всего региона.

Зенон Элейский был сыном Телевтагора. Скорее всего, его семья была зажиточной и знатной, так как с ранних лет у мальчика была возможность обучаться у самых светлых и влиятельных умов того времени - Ксенофана и Парменида.

Учитель Ксенофан

Ксенофан Колофонский, один из учителей Зенона, - это древнегреческий поэт и философ, предисточник Элейской школы.

Являясь очень образованным и глубоко размышляющим человеком, Ксенофан подвергал критике распространенную в те времена религиозную систему. Он утверждал, что боги Олимпа - это народная выдумка, и что мифология - это исключительно плод человеческого воображения.

Наблюдательный и склонный к насмешливости, древнегреческий мудрец бесстрашно критиковал взгляд, мировоззрения и традиции современников. Например, он доказывал, что спортивные достижения менее важны, чем философская мудрость.

Однако, отвергая олимпийских богов и предсказателей будущего, Ксенофан оставался глубоко верующим человеком, представляющим бога единым и всемогущим.

Учения и убеждения, перенятые от Ксенофана, оказали огромное влияние на жизнь и мировоззрения Зенона.

Учитель Парменид

Еще одним наставником элейского философа был Парменид - древнегреческий философ, знатный и богатый человек, законодатель Элеи, основатель и главный представитель Элейской школы.

Со своим юным подопечным Парменида связывали тесные дружеское узы. Некоторые источники называют его приемным отцом Зенона. По утверждениям некоторых исторических трудов, молодой ученик являлся любовником жены Парменида. Однако такая информация является противоречивой и неподтвержденной.

Как бы там ни было, Парменид, который был старше Зенона на пятьдесят лет, оказал сильное воздействие на мышление и принципы своего воспитанника.

Каких взглядов придерживался Парменид? Он исследовал первоначальную природу реальности, мира и бытия, разделил понятия истины и мнения, отвергал ощущения и опыт как источник знания.

В последствии его учения и рассуждения были сформированы и распространены Зеноном.

Жизнь Зенона Элейского

Зенон был очень проницательным и любознательным человеком, находящимся в постоянном размышлении и исследовании. За время своих философских изысканий мыслитель совершил путешествие в Афины и имел долгие беседы с Сократом.

О жизни элейского мудреца нам известно очень немного.

Разные источники говорят, что он был активным политическим деятелем, при чем придерживался демократических убеждений, и даже принимал участие в борьбе с жестоким тираном Неархом.

Противостояние было неравным. Зенон был схвачен и подвержен жестоким изощренным пыткам. Не сдав своих единомышленников, он умер в мучениях, как герой.

О смерти философа тоже ходит много легенд и толков. Одни говорят, что во время пыток он хитростью заставил жестокого деспота, облеченного в царскую мантию, подойти по ближе, и откусил ему ухо. Другие утверждают, что он откусил себе язык и плюнул им в лицо свирепого тирана.

Как бы там ни было, Зенон Элейский погиб смертью храбрых, не предав своих союзников, и оставшись верным своим убеждениям. На тот момент древнегреческому философу было около шестидесяти лет.

Упоминания о мудреце

Прежде всего Зенон знаменит своими научными рассуждениями, или апориями. По многим из них до сих пор ведутся жаркие научные дискуссии и споры.

Работы Зенона, дошедшие до современных дней, содержатся в изложениях Аристотеля и его комментаторов. О нем упоминали такие видные древнегреческие философы, как Платон, Диоген, Плутарх.

Прежде чем познакомиться с концепцией рассуждений Зенона, давайте вначале узнаем, в какое историческое время он жил и последователем какого дела он являлся.

Философия того времени

Чтобы объективно оценить, какой бесценный вклад внес Зенон Элейский в развитие логики, философии и истории, необходимо разобраться, в каком состоянии находилась греческая философия середины пятого века до нашей эры.

Многие знатные мыслители тех лет искали основной элемент, из которого была сформирована Вселенная. Ионийские мудрецы Малой Азии никак не могли прийти к общему знаменателю, что же является первопричиной всех вещей: вода, воздух или что-то неопределенное, доселе неизведанное. Они придерживались мнения, что во Вселенной все переменчиво и исполнено противоположностей.

Существовало и другое, полностью аналогичное мировоззрение Пифагора и его последователей, которые считали, что основным элементом, или первопричиной, является число, или дискретная единица, наделенная пространственным измерением.

Учитель же Зенона Парменид критиковал обе теории, утверждая, что первоэлемента не существует, так как Вселенная - это недвижимый, неизменный и плотный шар, где все едино и не разделено на части.

Философская школа

Эти и другие свои исследования Парменид заложил в фундамент так называемой Элейской школы - древнегреческой философской школы раннего периода, последователями которой были Зенон Элейский и Мелисс Самосский.

Суть этого течения состояла не в том, чтобы заниматься вопросами естествознания, а в том, чтобы разработать учение о бытии.

Элейская школа брала за основание для своих учений принцип, что сущее - непрерывно, едино, вечно, неразрушимо и неизменно. Из этого выводится единство и неподвижность бытия. Ему невозможно делиться на части и некуда двигаться. Пустота - это небытие, а значит, ее не существует.

Также Элейская школа придерживалась мнения, что истину можно познать лишь разумом, и что даже мнение, так как оно формируется чувствами, - некорректно и неадекватно в отражении истины.

Элейская школа в целом, как и Зенон в частности, имеет огромное воздействие на философскую науку современности. Интерес элеатов к проблемам бытия был развит в классических учениях Платона и Аристотеля. И хотя представители элейской школы не до конца справились с поставленной перед собой задачей (они так и не нашли решения вопросов об отношении единства к множественности и т. д.), элеаты стали основоположниками эристики, софистики и идеалистической диалектики.

Парадоксальные рассуждения Зенона

Чем же примечательны философские труды и искания ученика Парменида, представителя Элейской школы?

Апории Зенона Элейского затрагивали такие понятия, как движение, пространство и множество, доказывая противоречивость их концепций.

В чем особенность философских рассуждений Зенона? В отличии от своего наставника Парменида, который старался доказать свои теории с помощью логических цепочек, Зенон Элейский, философия которого являлась следствием воззрений учителя, использовал тактику иного рода.

Вместо того, чтобы последовательно доказывать свою точку зрения, Зенон прибегал к другому способу аргументации - от противного. То есть, задавая своему оппоненту ряд продуманных вопросов, Зенон заставлял его увидеть всю парадоксальность и нелепость своей позиции. Такой метод ведения спора назван диалектическим. Недаром Аристотель считал Зенона первым диалектиком.

Апории Зенона Элейского, в первую очередь, относились к движению и множественности вещей. Сложно сказать, что двигало мыслителем, когда он формулировал свои рассуждения. Скорее всего, его апории являлись следствием размышлений над ранними математическими учениями пифагорейцев.

Парадоксы движения

Зенон Элейский, основные идеи которого переданы в дошедших до нас парадоксальных рассуждениях, старался подчинить логическому пониманию те математические и физические знания, которые казались ему непоследовательными и противоречивыми.

Следует упомянуть, что Зенон не отвергал движение как таковое. Он просто доказывал несовместимость движения с представлениями о непрерывности как о множестве. Такая точка зрения ясно прослеживается в знаменитой апории Зенона “Ахиллес и черепаха”. В ней древнегреческий философ пытался доказать, что Ахилл никогда не догонит черепаху, так как сперва ему необходимо добраться до места, с которого она начинает двигаться, а за это время черепаха доберется до следующей точки движения и так далее до бесконечности. И хотя сейчас мы можем с точностью до тысячных вычислить, когда же Ахиллес догонит черепаху, философские вопросы, поднятые в апории, до сих пор будоражат умы современных логиков и математиков.

Следующая апория против движения - “Стрела”, где древний мудрец пытался доказать, что летящая стрела остается недвижимой по отношению к занимаемому пространству.

Апории Зенона против движения, такие как “Ахиллес и черепаха”, “Стрела”, “Дихотомия” и другие, основаны на ошибочной аксиоме древних математиков о том, что сумма бесконечного числа величин является обязательно бесконечной.

Другие парадоксы

Древнегреческого мыслителя интересуют лишь противоречивые понятия. Ведь то, что противоречиво воспринимается, не может существовать! Подобные рассуждения находят свое отражение и в других апориях Зенона - против множественности, места и других понятий.

Например, апория “О месте” утверждает, что все существующие предметы умещаются в пространстве. А значит, существует и пространство для пространства (и так далее). Поэтому понятие “место” существует лишь относительно тел, находящемся в нем.

Также интересна апория о “Медимне зерна”, где поднимается вопрос, почему одно зерно падает бесшумно, а падение мешка зерна причиняет много шума? Своим парадоксом Зенон хотел доказать, что часть отличается от целого, а, значит, бесконечная делимость практически невозможна.

Влияние

Большинство апорий Зенона Элейского, хотя и считаются ошибочными и устаревшими, до сих пор занимают видные умы современности своей сложностью и логическими подтверждениями. Они оказали огромное влияние на древнегреческую культуру, философию и логику.

Первые, досократические философские школы Древней Гре­циивозникли в VII – V вв. до н. э. в ранних древнегреческих полисах, находившихся в процессе становления. К наиболее известным ранним философским школам Древней Греции относятся пять следующих школ:

1) Милетская школа. Первые философы – жители города Милет на границе Востока и Азии (территория современной Турции). Милетские философы (Фалес, Анаксимен, Анаксимандр) обосновали первые гипотезы о первоначале мира. Фалес (примерно 640 – 560 гг. до н. э.) – основатель милет­ской школы, один из самых первых выдающихся греческих уче­ных и философов считал, что мир состоит из воды, под которой понимал не то вещество, которое мы привыкли видеть, а определенную материальную стихию. Большой прогресс в области развития абстрактного мышления был достигнут в философии Анаксимандра (610 – 540 гг. до н. э.), ученика Фалеса, который видел первоначало мира в «айпероне» – беспредельном и неопределенном веществе, вечной, не­измеримой, бесконечной субстанции, из которой все воз­никло, все состоит и в которую все превратится. Кроме того, он впервые вывел закон сохранения материи (фактически открыл ато­марное строение вещества): все живое, все вещи состоят из микроскопических элементов; после гибели живых организ­мов, разрушения веществ элементы остаются и в результате новых комбинаций образуют новые вещи и жи­вые организмы, а также первым выдвинул идею о происхождении человека в резуль­тате эволюции от других животных (предвосхитил учение Ч. Дарвина). Анаксимен (546 – 526 гг. до н. э.) – ученик Анаксимандра, усматривал первоначало всего сущего в воздухе. Он выдвинул идею о том, что все вещества на Земле – результат различной концентрации воздуха (воздух, сжимаясь, пре­вращается сначала в воду, затем в ил, затем – в почву, ка­мень и т. д.).

2) Школа Гераклита Эфесского. В этот период на границе между Европой и Азией находился город Эфес. С этим городом связана жизнь философа Гераклита (2-я половина VI – 1-я половина V вв. до н. э.). Это был человек аристократического рода, который отказался от власти ради созерцательного образа жизни. Он высказал гипотезу о первоначале мира как об огне. Важно отметить, что в данном случае речь идет не о материале, субстрате, из которого все создано, а о субстанции. Единственное известное нам произведение Гераклита называется «О природе» (впрочем, как и у других философов до Сократа).

Гераклит не только ставит проблему единства мира. Его учение призвано объяснить и факт самого многообразия вещей. Что является системой границ, благодаря которой вещь имеет качественную определенность? Вещь есть то, что она есть? Почему? Сегодня мы можем, опираясь на естественнонаучные знания, легко ответить на этот вопрос (о границах качественной определенности вещи). А 2500 лет назад, только для того чтобы хотя бы поставить такую проблему, человек должен был иметь недюжинный ум.

Гераклит вводит понятие меры – грань, которая определяет качественную самотождественность вещи, е неповторимость и самоопределенность. Эта мера определяется Логосом. Именно огонь определяет и обусловливает внутреннюю природу вещи, ее меру. Понятие «логос» имеет огромный спектр значений. Для Гераклита «логос» присутствует в нескольких значениях:

Некое отношение, космический, вселенский порядок. Огонь – стихия подвижная. Эта стихия мерами возгорающая и мерами потухающая. Вселенский порядок – это присутствие меры.

Логос – это одновременно и Слово Истины, которое открывается человеку и существует независимо от человека. Логос себя открывает душам людей, которые достойны этого. Сама природа вещей (Высший Логос), открывается человеку (Малый Логос), но не каждому. С точки зрения Гераклита, процесс познания связан с неким мистическим откровением. Это очень важно для понимания античного типа рациональности. Ему принадлежит мысль о том, что разум человека является самодостаточным. Только при определенных условиях возможно раскрытие истины. Сократ и европейские философы Нового времени произведут революцию в этом понимании.

Гераклит пишет, что в подавляющем большинстве человеческие души являются варварскими. Он связывает это с физическим состоянием души. Сухие души более способны воспринять истину, чем влажные. Например, алкоголику (душа влажная) истину постичь труднее, чем человеку, ведущему трезвый образ жизни. Для античного грека истина – это мудрость, которая возможна только для человека, который этого достоин (не знает стяжательства и т.д.).

При всем этом Гераклита называют темным или плачущим философом, так как его учение для современников было непонятным. Когда он пытался растолковать свои истины и оставался непонятый толпой, он приходил в ярость и плакал. Он впервые предпринял (хотя подобные попытки уже встречались у Анаксимена) попытку ввести понятие «становление». Становление, по Гераклиту, – это стремление постичь словами и тем самым закрепить состояние предмета, который возник, но которого еще в полной мере нет. То есть это вещь, которая одновременно и существует, и не существует. Развиваясь, она не стала качественно зрелой вещью. Она не еще есть, но и не уже есть. Это и есть становление. Гераклит говорил, что война есть отец всего и мать всего. Речь идет о взаимодействии противоположных начал. Он говорил метафорически, а современники думали, что он призывает к войне. Другой известной метафорой является знаменитое высказывание о том, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку. «Все течет все меняется!» – говорил Гераклит. Поэтому источник становления – борьба противоположных начал. Впоследствии это станет целым учением, основой диалектики. Гераклит явился основоположником диалектики.

Диалектика выступает и в роли теории развития, и как метод, способ познания и мышления, включающий целый ряд определенных принципов:

Принцип противоречия как источника развития;

Принцип конкретности познания истины (всесторонние раскрытие познания предмета);

Принцип историзма (рассмотрение объекта в развитии).

У Гераклита было много критиков. Его теория не встретила поддержки у современников. Гераклита не понимала не только толпа, но и сами философы. Наиболее авторитетными его оппонентами были философы из Элеи (если, конечно, можно вообще говорить об «авторитете» античных философов).

3) Элейская школа. Элеаты – представители элейской философской школы, существовавшей в VI– V вв. до н. э. в древнегреческом полисе Элея на территории современной Италии. Наиболее известными философами данной школы являлись философ Ксенофан (ок. 565 – 473 до н.э.) и его последователи Парменид (конец VII– VI вв. до н. э.) и Зенон (ок. 490 – 430 до н.э). С точки зрения Парменида, те люди, которые поддерживали идеи Гераклита были «пустоголовыми о двух головах». Мы видим здесь разные способы мышления. Гераклит допускал возможность противоречия, а Парменид и Аристотель настаивали на типе мышления, исключающем противоречие (закон исключенного третьего). Противоречие – ошибка в логике. Парменид исходит из того, что в мышлении недопустимо существование противоречия на основе закона исключенного третьего. Невозможно единовременное существование противоположных начал.

В соответствии с этим типом мышления нужно было постараться объяснить существование самого Космоса. Если в мышлении нет противоположных начал, то и в Космосе их быть не может. То есть от характера мышления выводится структура мироустройства. Возможно существование только бытия, а небытия не существует. Бытие есть едино, неподвижно, неделимо и вечно. По логике Парменида, основой мира не является постоянно изменяющаяся стихия. Это невозможно. Если это невозможно, то основой мира является нечто единое и неделимое. Что это может быть? Это бытие – общее свойство, присущее всем вещам, то есть существование. Это понятие взято из обыденной жизни и является тождественным по отношению к глаголам «быть», «существовать». Речь идет о том, что общим свойством вещей является их существование. То, что мир существует, сам факт его существования доказывает его единство и целостность, неизменчивость. Невозможно, чтобы мы завтра проснулись, а в небе не было солнца. Зрение нам свидетельствует, что отдельные вещи рождаются и исчезают, но мир в целом неизменен.

Кто же прав? Гераклит или Парменид? И тот, и другой, но каждый из них объяснял мир с разных сторон. Почему мир существует? Потому что существуют закономерные, устойчивые, необходимые, повторяющиеся связи – законы. Законы – это то, что сдерживает и скрепляет мир. Они невидимы, но они управляют миром. Этого понимания еще не было в Греции. Но такую проблему Парменид уже затронул. Обоснование бытия он выводит из дисциплинированности ума. Он взял законы математики (геометрии) и поставил их на рельсы философии. Парменид был первым, кто перенес логические законы из области математики в область философии применительно к обоснованию бытия. Размышляя по строгим логическим законам, человек постигает тайны мира. Таким образом мышление человека становится дорогой с познанию устройства мира. Если человек мыслит по законам логики, то на основе чего можно вывести стогую и закономерную упорядоченность космоса? В объяснении этого едины и Парменид, и Гераклит: человеческое мышление не является автономным. Человеческое мышление – пространство, в котором открывается абсолютное мышление космоса. Человек – это, как бы мы сегодня сказали, некий медиум. Человеческий разум – проявление высшего разума, так как и тот и другой разумы живут по одинаковым законам. Высший разум (космический) раскрывает себя в разуме человека.

Парменид считал, что человек не должен культивировать в себе гордыню. Наоборот, ему следует склонить смиренно голову перед Высшим Разумом, то есть стараться стремиться к внутреннему совершенствованию – духовному развитию. Все эти идеи сделали учение Парменида более близким его современникам. Это было связано с тем, что оно было рождено самой жизнью. В V веке вера в богов, длящаяся в течение тысячелетий, рушится. Возникает кризис. Боги были гарантами стабильности мира. В этой ситуации Парменид предложил людям замену, гарантию стабильности. Он утверждал, что есть Высший Разум (Абсолют, вечный и неделимый) – Бытие. Бытие – основа незыблемости изменчивого мира.

Что касается другого представителя элейской школы Зенона, то он известен в первую очередь благодаря «апориям» (пара­доксам), при помощи которых он иллюстрировал представления элеатов о бытии.Всего ему приписывается 45 апорий, из которых до нас дошло только девять. Пять из них считаются классическими.

Апория «Ахилл и черепаха»: для того чтобы догнать черепаху, Ахилл должен преодолеть сначала половину пути до нее, потом поло­вину половины пути и т.д. до бесконечности. Следовательно, Ахилл никогда не сможет догнать черепаху.

Апория «Дихотомия» (от греч. «деление пополам»): для того чтобы пройти какое-то расстояние, необходимо пройти сначала его половину, потом половину половины (четверть) и т.д. Так как от­резок можно делить до бесконечности, это расстояние никогда не будет преодолено.

Апория «Стрела»: идея движения состоит в том, что предмет в каждый момент времени занимает место большее, чем он сам. Одна­ко летящая стрела в каждый момент времени занимает определенное место, равное ее величине. Следовательно, любое движение можно понимать как сумму отдельных состояний покоя. И на основании это­го можно сделать вывод, что движения не существует.

Апория меры дошла до нас в изложении античного автора Симпликия: «Доказав, что, «если вещь не имеет величины, она не существует», Зенон прибавляет: «Если вещь существует, необходимо, чтобы она име­ла некоторую величину, некоторую толщину и чтобы было некоторое расстояние между тем, что представляет в ней взаимное различие». То же можно сказать о предыдущей, о той части этой вещи, которая предшествует по малости в дихотомическом делении. Итак, это пре­дыдущее должно также иметь некоторую величину и свое предыду­щее. Сказанное один раз можно всегда повторять. Таким образом, никогда не будет крайнего предела, где не было бы различных друг от друга частей. Итак, если есть множественность, нужно, чтобы вещи были в одно и то же время велики и малы и настолько малы, чтобы не иметь величины, и настолько велики, чтобы быть бесконечными».

Апория «Стадий» излагается у Аристотеля: данное рассужде­ние Зенона «относится к двум разным массам, движущимся с равной скоростью, одни – с конца ристалища, другие – от середины, в ре­зультате чего, по его мнению, получается, что половина времени равна ее двойному количеству». Вот как комментирует эту апорию П.П. Гайденко: «Согласно предпосылке Зенона, каждому неделимому момен­ту времени соответствует неделимый отрезок пространства. Значит, точка В1 [точка на движущемся вправо предмете] в один момент вре­мени проходит разные части пространства в зависимости от того, с ка­кого пункта вести отсчет: по отношению к [неподвижному] отрезку А1 А4 она в момент времени проходит одну неделимую часть пространства, по отношению к [движущемуся влево] отрезку С1 С4 – две неделимые части пространства. Неделимый момент времени оказыва­ется вдвое больше самого себя. Значит, либо неделимый момент вре­мени должен быть делимым, либо делимой должна быть неделимая часть пространства. Поскольку же ни того, ни другого Зенон не до­пускает, то вывод его гласит: движение невозможно мыслить без противоречия, а значит, движения не существует».

Апории Зенона нередко воспринимали как софизмы, т.е. игру ума, основанную не на логике, а на уловках и логических ошибках. Отчасти это мнение справедливо. Однако именно апории Зенона были пер­вым случаем, когда человек задался вопросом о том, как устроено пространство. Фактически формулировка апорий стала первым ре­альным кризисом научного знания, благодаря которому впоследствии удалось сформулировать такие важные научные понятия, как контину­ум и движение.

4) Школа пифагорейцев. Пифагорейцы– сторонники и последователи древнегреческого философа и математика Пифагора (2-я половина VI– начало V вв. до н. э.) первопричиной всего сущего считали число (всю окружаю­щую действительность, все происходящее можно свести к числу и измерить с помощью числа). Они выступали за познание мира через число (считали познание через число промежуточным между чувственным и идеали­стическим сознанием), считали единицу мельчайшей частицей всего и пытались выделить «протокатегории», которые показывали диа­лектическое единство мира (четное– нечетное, светлое– темное, прямое– кривое, правое– левое, мужское– женское и др.).

Заслуга пифагорейцев состоит в том, что они заложили основы теории чисел, разработали принципы арифметики, нашли математические решения для многих геометрических задач. Они обратили вни­мание на то, что если в музыкальном инструменте длина струн по отношению друг к другу составляет 1:2, 2:3 и 3:4, то можно получить такие музыкальные интервалы, как октава, квинта и кварта. В соответствии с рассказом древнеримского философа Боэция, Пифагор при­шел к идее о первичности числа, заметив, что одновременные удары молотов разного размера производят гармоничные созвучия. По­скольку вес молотов можно измерить, количество (число) управляет миром. Они искали такие соотношения в геометрии и астрономии. На основании этих «исследований» они пришли к выводу, что небесные светила также находятся в музыкальной гармонии.

Пифагорейцы полагали, что развитие мира циклично и все собы­тия повторяются с определенной периодичностью («возвращаются»). Другими словами, пифагорейцы полагали, что в мире не происходит ничего нового, что через определенный промежуток времени все события в точности повторяются. Они приписывали числам мистические свойства и считали, что числа могут определять даже духовные каче­ства человека.

5) Школа атомистов. Атомисты– материалистическая философская школа, фило­софы которой (Демокрит, Левкипп) «строительным материа­лом», «первокирпичиком» всего сущего считали микроскопиче­ские частицы– «атомы». Основателем атомизма считается Левкипп (V в. до н. э.). О Левкиппе известно мало: он происходил из Милета и был продолжателем натурфилософской традиции, связанной с этим городом. Он находился под влиянием Парменида и Зенона. Высказывалось мнение, что Левкипп – это вымышленное лицо, которого никогда не существовало. Возможно, основанием для такого суждения служило то, что о Левкиппе практически ничего не известно. Хотя такое мнение существует, представляется более достоверным, что Левкипп все же является реально существовавшим человеком. Ученик и соратник Левкиппа Демокрит (ок. 470 или 370 до н.э.)считался основоположником материалистического направления в философии («линия Демокрита»). В учении Демокрита можно выделить следующие основные положения:

весь материальный мир состоит из атомов;

атом является мельчайшей частицей, «первокирпичиком» всего сущего;

атом неделим (данное положение было опровергнуто наукой только в наши дни);

атомы имеют различную величину (от мельчайших до круп­ных), различную форму (круглые, продолговатые, кривые, «с крючками» и т. д.);

между атомами существует пространство, заполненное пустотой;

атомы находятся в вечном движении;

существует круговорот атомов: вещи, живые организмы сущест­вуют, распадаются, после чего из этих же атомов возникают но­вые живые организмы и предметы материального мира;

атомы невозможно «увидеть» путем чувственного познания.

Таким образом, характерными чертами досократических философских школ являлись: ярко выраженный космоцентризм, повышенное внимание к проблеме объяснения явлений ок­ружающей природы, поиск первоначала, породившего все сущее и доктринерский (недискуссионный) характер философских учений. Ситуация кардинально поменяется на следующем, классическом этапе развития античной философии.

Элеатская школа
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона Элеваторы →

Словник : Шуйское - Электровозбудимость . Источник: т. XL (1904): Шуйское - Электровозбудимость, с. 341-343 ()

Элеатская (или Элейская ) школа - была основана в городе Элее, в Великой Греции, Ксенофаном, жившим в конце VI и начале V в. до Р. Хр. Город Элеа основан фокейскими (в Малой Азии) выходцами, бежавшими от персидского господства, и долго процветал благодаря мудрым законам, данным ему Парменидом, учеником Ксенофана. Известен рассказ о том, как Зенон, ученик Парменида, будучи обвинен в стремлении к ниспровержению государственного порядка, установленного Неархом (тираном, захватившим власть), откусил себе язык, дабы не назвать под влиянием пыток своих сообщников. Во время римского господства Элеа превратилась в Велию (Velia), в ней жил юрист Требатий Теста, друг Цицерона; сюда бежал Цицерон после убиения Цезаря; здесь Брут навещал Цицерона; Цицерон написал в Велии свою топику, посвященную Требатию. В Велию врач Антоний Муза посылал страдавшего глазами Горация, ибо в древности она настолько же славилась своим здоровым климатом, насколько ныне она известна вредным воздухом (aria cattiva). Письмо к своему другу Вала Гораций начинает словами: Quae sit hiems Veliae, quod coelum, Vala, Salerni. Дальнейшая история Велии мало известна; в XIII в. здесь была крепость, в которой засел гр. Галвано Ланчиа, брат красавицы Бианки, жены Фридриха II Гогенштауфена, дядя Манфреда, погибший вместе с ним на эшафоте в 1268 г. Впоследствии сарацины, имевшие в Агрополе сильно укрепленное пристанище, по всей вероятности, разрушили некогда цветущий город Велию, от которого остались лишь незначительные руины; ныне на месте древней Элеи стоит Castel-a-Mare della Brucca. Город Элея никогда не приобрел бы славы, если бы в нем не расцвела философская школа, имевшая таких представителей, как Ксенофан, Парменид, Зенон и Мелисс. Ксенофан в поэтической форме боролся с антропоморфизмом и политеизмом греков, стараясь провести идею единства всего существующего и тождество единого с Божеством. В более строгой форме, с громадной диалектической силою, ту же идею проводил гениальный Парменид. О впечатлении, которое произвело его учение, дает понятие диалог Платона, посвященный Пармениду. Идеи Ксенофана были облечены в теологическую форму; Парменид придал им характер метафизического учения, прототипа пантеистической системы. Зенон, любимый ученик Парменида, обосновывал отрицательным путем учение Ксенофана и Парменида о единстве бытия. В том же направлении действовал и Мелисс (см.). Наиболее запутанным и потому наименее выясненным представляется учение Ксенофана, предполагаемого ученика Анаксимандра. О жизни Ксенофана известно весьма мало. Он происходит из Колофона, ионийской колонии в Малой Азии, завоеванной лидийцами, и был странствующим поэтом-рапсодом. Почему и когда он покинул родной город - неизвестно. Сначала он переселился в Сицилию, потом в Великую Грецию, именно в Элею. Жил Ксенофан очень долго и, по всей вероятности, сложил множество стихов; из них лишь немногие отрывки дошли до нас в сочинениях разных писателей, по преимуществу доксографов. Учение Ксенофана касается, главным образом, теологии и физики; воссоздать его чрезвычайно трудно, ибо в обеих своих частях оно представляется противоречивым и недостаточно полным; наконец, нелегко отделить Ксенофана-поэта от Ксенофана-философа. Казалось твердо установленным положение, что Ксенофан - монотеист, причем монотеизм его приближается к пантеистическим воззрениям. Недавно, однако, Фрейдендаль в книге «Die Theologie des Xenophanes» обратил внимание на то, что Ксенофан говорит о «величайшем Боге среди других»; таким образом, он в действительности не отказался от политеизма. Это свое воззрение на Ксенофана Фрейдендаль защищал, не без некоторого успеха, против Целлера и Дильса в «Archiv für Geschichte der Philosophie» (т. I, стр. 332 и сл.). Однако вероятнее мнение, относящее политеистические выражения на счет Ксенофана-поэта, который, несмотря на свою критику антропоморфизма, приписывает Богу ощущение и мышление. Гораздо труднее решить вопрос о том, какого мнения держался Ксенофан относительно природы: одни источники утверждают, что Ксенофан учил о бесконечности вселенной и поэтому отрицал вращательное ее движение; другие говорят, что Ксенофан считал вселенную ограниченной в пространстве. Физические учения Ксенофана не оказали влияния на дальнейший ход развития науки, ибо слишком мало согласовались с опытом; так, напр., Ксенофан утверждал, что видимые нами светила не одни и те же, а каждый день прежние светила сменяются новыми. Трудность понимания Ксенофана зависит от того, что главный источник для его философии - псевдоаристотелевский трактат «De Melisso, Xenophane et Gorgia» - сообщает, очевидно, неточные о нем сведения. О Пармениде и Зеноне см. соотв. ст. Мелисс Самосский, почитатель Парменида, отказался от одного из основных его положений - ограниченности пространственного бытия. В этом отступлении от принципов школы Целлер и другие видят упадок и разложение элеатизма. Таннери, напротив, старается представить Мелисса как создателя трансцендентального монизма, родоначальника философского идеализма, учившего, что мир явлений есть иллюзия наших чувств и отрицавшего протяженность бытия. Вряд ли, однако, дошедшие до нас фрагменты дают право на такое толкование. - Значение Э. школы в греческой философии и в истории философии вообще чрезвычайно велико. Элеаты явились сознательными защитниками единства всего существующего; они же открыли глубокие противоречия, коренящиеся в обычном, основанном на восприятии представлении о вселенной. Антиномии пространства, времени и движения как определений действительно сущего были раскрыты элеатами с большим диалектическим талантом. Наконец, элеаты первые вполне отчетливо различили действительно существующее, постигаемое мыслью, от явления, с которым человек знакомится благодаря чувствам. Нельзя утверждать, что элеаты справились с задачей, поставленной ими, правильно представили отношение единства к множественности или нашли выход из антиномии ограниченности и бесконечности бытия; решение этих вопросов не может быть выведено из начал элеатской философии. Вполне естественно поэтому, что элеатская школа постепенно переходит в эристику, софистику и сливается с другими направлениями. Главнейший недостаток Э. школы заключался в том, что, будучи по направлению чисто метафизической, она в то же время желала быть и учением натурфилософским и смешивала понятия двух порядков. Тем не менее, влияние элеатов велико; их понимание истинно сущего отразилось на Эмпедокле, Анаксогоре и Демокрите; они имели влияние и на Сократовскую диалектику, и на Платоновское учение об идеях, и на метафизику Аристотеля. Наконец, всякий пантеизм поневоле возвращается к представлениям элеатов: так, напр., нельзя не видеть связи между системой Спинозы и мировоззрением элеатов. Ср. Н. Diels, «Parmenides Lehrgedicht» (В., 1900); Zeller, «Philosophie d. Griechen» (iт., 5-e изд.); кн. С. Трубецкой, «Метафизика в Древней Греции»; Таннери, «Первые шаги древнегреческой науки» (СПб., 1902); Сватковский, «Парадокс Зенона о летящей стреле» («Ж. М. Н. Пр.», 1882, ч. 256).