Преподобный Иустин Попович: биография, труды, интересные факты.

Преподобный Иустин Челийский (Попович)

Иустин (Попович) (1894 - 1979), архимандрит Челийский, преподобный. Великий подвижник и духовный писатель.

Родился в день Благовещения, 25 марта 1894 года в местечке Вранье, Южная Сербия, в многодетной и патриархальной семье Спиридона и Анастасии Попович. При крещении он был наречен именем Благое, в честь праздника в который он появился на свет. В семи поколениях семьи Попович были священники, вплоть до его деда - отца Алексия. В этом семействе Благое прошел школу воспитания в духе сербского православного благочестия, которое в южных областях страны было более патриархальным и церковным. Маленьким мальчиком он часто ездил с родителями в Пчиньский монастырь к мощам святого Прохора чудотворца Пчиньского, подле которых его мать чудесным образом исцелилась от тажелой болезни.

В свои школьные годы Благое усердно читал Евангелие и старался жить по нему. Окончив школу он поступил в духовную семинарию святого Саввы в Белграде, где в то время преподавал будущий святитель Николай (Велимирович). Он проучился там с 1905 по 1914 год.

Во время Первой мировой войны был санитаром и пережил отступление сербской армии в Албанию. По благословлению Сербского митрополита Димитрия 1 января 1916 года, в день святого Василия Великого, он был пострижен в монахи с именем Иустин, в честь святого Иустина, мученика и философа. С группой молодых одаренных семинаристов он был направлен из Скадара в Санкт-Петербург продолжать учебу в духовной академии, откуда вскоре, из-за начавшейся революционной смуты, перешел на богословский факультет в Оксфорд.

По окончании учебы и войны вернулся в Белград, в 1922 году был рукоположен Сербским первосвятителем Димитрием во иеромонаха, и начал преподавать в семинарии в Сремских Карловцах. Здесь он познакомился с митрополитом Киевским Антонием (Храповицким). Душа его искала подвижнической и аскетической жизни. Он преподавал, окормлял многочисленных чад, принимал участие в издании православных газет, но при этом мечтал об уходе на Афон.

Вскоре он отбыл в Грецию где в 1926 году он защитил в Афинском университете докторскую диссертацию по теме: "Учение святого Макария Египетского о тайне человеческой личности и тайне ее познания". По возвращении в Сремские Карловцы отец Иусти начинает издавать журнал "Христианская жизнь," в котором регулярно по частям печатает свое исследование "Философия и религия Ф. М. Достоевского," написанное под влиянием митрополита Киевского Антония. Вскоре из Карловацкой семинарии он был переведен в Призренскую.

С конца 1930 года был направлен миссионером к возвращавшимся к Православию русинам в прикарпатских городах - Ужгороде, Хусте, Мукачеве и других. Был выдвинут на возрожденную Мукачевскую епископскую кафедру, но по смирению своему отказался от нее.

С августа 1932 года отец Иустин - преподаватель Битольской семинарии. Вскоре вышел первый том его труа - "Догматики" ("Православная философия истины"). Спустя два года он был избран доцент богословского факультета в Белграде, профессором догматического и сравнительного богословия. В 1938 году отец Иустин вместе с другими сербскими мыслителями он основал Сербское философское общество.

В 1946 году по указке новых безбожных властей отец Иустин был уволен с богословского факультета и некоторое время провел в тюрьме. По выходе на свободу он некоторое время скитался из монастыря в монастырь.

Наконец, с мая 1948 года он обосновался в монастыре Челие близ Вальева, где стал духовником и подвизался до кончины. Здесь он много времени посвятил писательскому труду, богословским изысканиям, переводческой и издательской деятельности, при содействии своих учеников и будущих видных архиереев Сербской Церкви - иеромонахов Амфилохия (Радовича), Афанасия (Евтича) и Артемия (Радославлевича). Архимандрит Иустин, свободно владевший кроме родного сербского еще русским, греческим, английским и немецким, много потрудился в качестве патролога, агиографа и догматиста. Его труды, доступные современному читателю, думающему о вечности и ищущему смысл жизни, опираются на учение великий святых отцов Церкви и вошли в сокровщницу православной литературы.

Автор многочисленных духовных произведений, святой Иустин был выдающимся подвижником и исповедником Сербской Православиой Церкви, чьи обширные знания украшали личное благочестие и горячую веру. Его противостояние экуменизму обусловило то, что его "опала" в Челийской обители не прекратилась до конца его земной жизни. Молитвенный дух преподобного пропитал всю жизнь монастыря. Здесь он служил Божественную лирургию ежедневно до самой смерти, моля Господа о спасении всего рода людского.

Своим наследникам в монастыре он оставил завещание опубликовать его труды, с тем чтобы чистый доход шел в фонд святого Иоанна Златоуста, с целью, по возможности, возведения в Челийской обители трехалтарного храма во имя святого Саввы Сербского с южным алтарем во имя мученика Иустина Философа и северным алтарем во имя преподобной Марии Египетской. Скончался Авва Иустин, как и родился, в праздник Благовещения, 7 апреля 1979 года в Челийской обители. Его тело покоится в гробу у южной стороны алтаря монастырского храма. По его указанию, надгробным украшением служит лишь каменный крест и цветы.

Почитание

Почитание отца Иустина святым началось сразу по его кончине и широко распространилось далеко за пределами Югославии еще до его канонизации. Стали писаться его иконы, слагаться молитвы к нему, его книги переводилсь на многие языки. В его родном Вранье его память сохранялась с благоговением: при соборе действова хор его имени, имелось общество "Святой отец Иустин," его имя было дано одной из улиц. В Челийском монастыре ежегодно совершались встречи его духовных чад и почитателей - в основном из Сербии, Греции и сербского рассеяния. Есть данные что он был канонизирован, вероятно местно где-либо в Сербской Церкви, уже в 1993 году. В начале 2010 года календарь ведущего русского православного сайта Православие.ру приводил дни его памяти как 25 марта, на Благовещение, и 30 августа, вместе с Сербскими святителями. Наконец, Архиерейский Собор Сербской Православной Церкви на своем рабочем заседании 29 апреля 2010 года единодушно постановил внести в диптихи святых Православной Церкви его имя как преподобного Иустина Челийского. Решением Собора его память была установлена на 1 июня по юлианскому календарю. Чин торжественного прославления был назначен на 2 мая того же года за Божественной литургией в храме святого Саввы на Врачаре.

Труды

Великое богатство богословских, философский и богослужебных писаний преподобного Иустина составили 33 тома. Кроме трехтомной "Догматики" надо особо назвать "Свято-Саввие как философия жизни"; "Путь Богопознания"; пять томов толкований Посланий апостола Павла и трех соборных посланий апостола Иоанна Богослова; два исследования о Достоевском; "Философские глубины"; "Человек и Богочеловек" (по-гречески и по-французски); "Православная Церковь и экуменизм" (по-гречески и по-сербски); "Монашеская жизнь"; "Начальное богословие"; "На Богочеловеческом пути". Также, он составил 12 томов "Житий святых," многие из них впервые переведенные на сербский, а также жития святого Саввы и Симеона. Ему принадлежат переводы Божественной литургии, Требника, молитвенника, "Лавсаика" и многих других служебных и церковных книг, текстов и песнопений. Вдобавок он написал многочисленные статьи и небольшие произведения числом около сотни, а также несколько десятков проповедей.

В нынешнем году исполняется 20 лет со дня кончины (в 1979 году, в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы) замечательного сербского богослова - архимандрита Иустина (Поповича). В этот же день, в праздник Благовещения, в 1894 году он и родился - удивительное совпадение, знак, посылаемый редким людям. Покровительство Пресвятой Богородицы возвещало рождение в такой день, и смерть, пришедшая в тот же великий праздник, знаменовала возвращение великой души в Царство Небесное.

Огромная роль в формировании личности архимандрита Иустина принадлежала России. Тесные дружеские связи и духовное наставничество он обрел в среде живших в Королевстве Югославия русских изгнанников. Отец Иустин сердцем болел о дорогой ему России, молился о своих русских братьях.

Последние тридцать лет жизни архимандрит Иустин провел в монастыре Челье близ города Валево, занимаясь там богословскими изысканиями, переводческой и издательской деятельностью. Великий богослов и духоносный старец, отец Иустин являл собой в наше время живое напоминание о древних отцах и учителях Церкви.

В 1993 году Сербская Православная Церковь прославила архимандрита Иустина (Поповича) в лике святых. Монастырь Челье чтит память о великом подвижнике: каждый год там проходят встречи духовных чад и почитателей отца Иустина, которые съезжаются со всей Сербии, Греции и сербского рассеяния.

Предлагаем нашим читателям статью иеромонаха Нектария (Радовановича), клирика Сербской Православной Церкви, а также проповедь самого отца Иустина "Осужденные на бессмертие". Архимандрита Иустина (Поповича) хорошо знают православные христиане в России, он дорог нам так же, как нашим братьям-сербам. В последнее время некоторые его книги вышли в свет на русском языке, в частности "Православная Церковь и экуменизм" (М., 1997), "Достоевский о Европе и славянстве" (СПб., 1998), но большинство его трудов ждет своего переводчика.

По страницам богословских трудов

архимандрита Иустина (Поповича)

В Православных Поместных Церквах большой известностью пользуется имя доктора богословия архимандрита Иустина (Поповича; † 1979).

Архимандрит Иустин родился 7 апреля 1894 года, в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы, в древнем сербском городе Вране в благочестивой семье священника, которая дала Сербской Церкви семь поколений клириков. При Крещении получил имя Благое - в честь праздника Благовещения.

В 1905-1914 годах Благое Попович учился в Семинарии святого Саввы Сербского в Белграде. В годы обучения юношу особенно интересовали вопросы современной литературы и философии. Наибольшее внимание привлекали произведения Ф. М. Достоевского, о котором он написал впоследствии два исследования: "Философия и религия Ф. М. Достоевского" и "Достоевский о Европе и славянстве".

Решающее влияние на формирование духовной личности архимандрита Иустина оказали святоотеческие творения. Святые отцы явились для него и до конца жизни оставались неизменными учителями и наставниками. Он всецело руководствовался их назиданием. Архимандрит Иустин особенно любил святого Иоанна Златоуста, которому с детской искренностью непрестанно молился. "Чувствую какую-то милостивую близость святого Иоанна Златоуста ко мне, грешному, - писал он. - Поднимается душа моя к нему с молитвой: осени меня твоей молитвенностью... удостой меня подвизаться твоим подвигом..."

В 1916 году Благое Попович принял монашеский постриг с именем Иустин, в честь священномученика Иустина Философа († 166; память 1 июня). Действительно, подобно ему, архимандрит Иустин был подлинным мыслителем, усвоившим истину христианства. В основу своего богословия положил смиренномудрие, следуя в этом примеру святителя Иоанна Златоуста, которому, как известно, принадлежат замечательные слова: "Основа нашей христианской философии есть смиренномудрие, ибо без него истина слепа". Именно поэтому богомыслие отца Иустина - это не рассуждения о Христе как об обычном человеке (или "исторической личности"), но как о Богочеловеке, Спасителе мира. Подлинным богомыслием о Христе во Святом Духе отец Иустин считал такое богословствование, при котором ум и сердце (мысль и чувство), соединяясь в молитву, переходят в созерцание и боговедение. Он часто говорил: "Тяжело всякой моей мысли, которая, поднявшись, не преобразится в молитву".

Вскоре после пострига по благословению Митрополита Сербского Димитрия (впоследствии Святейший Патриарх Сербский) отец Иустин отправился в Петербург, где поступил в Духовную академию. За время обучения в академии отец Иустин хорошо узнал и горячо полюбил православную Россию. Здесь он приобрел обширные богословские знания. Здесь возрастал духовно, знакомясь с русскими святынями и творениями святых. С того времени и на всю жизнь у отца Иустина сохранилась глубокая любовь к Преподобному Сергию Радонежскому и другим русским святым; особая духовная, молитвенная близость соединяла отца Иустина с преподобным Серафимом Саровским. Уже тогда отец Иустин понял, что душа народа, его дух сокрыты в подвиге святых, ибо истинное Православие - это и есть стяжание Духа Святого.

В июне 1916 года отец Иустин уехал в Англию, где поступил в Оксфордский университет. Он учился здесь до 1919 года, затем возвратился на родину. В том же году отправился в Афины, где до 1921 года работал над докторской диссертацией "Проблема личности и знания по святому Макарию Египетскому", которую успешно защитил в 1926 году в Афинах (часть диссертации была впоследствии издана в журнале "Богословие, правда и жизнь", Афины, 1962. С. 153-175). Все эти годы укреплялся молитвенный подвиг отца Иустина, о чем свидетельствуют его духовные размышления: "Сколько лет должен человек вносить в тесто существа своего благоухание Неба, сколько лет должен переделывать себя евангельскими добродетелями! Из пещеры тела своего зрю Тебя, Господи, и гляжу, и никак не могу увидеть вполне. А знаю, чувствую и знаю, что Ты единственный Зодчий, Господи, Который может построить вечный дом души моей. Каменщики же суть молитва, слезы, пост, любовь, смирение, кротость, терпение, надежда, сострадание..."

С 1921 года отец Иустин преподает в семинарии в Сремских Карловцах Священное Писание Нового Завета, догматическое богословие и патрологию. В 1922 году он был рукоположен во иеромонаха и с того времени стал духовным отцом многих пасомых.

В 1930 году Священный Синод Сербской Православной Церкви назначил отца Иустина помощником епископа Битольского Иосифа. Совместной задачей Владыки Иосифа и его помощника стала организация православных приходов в Чехословакии, особенно в области Прешова и так называемой Карпатороссии, где в то время началось возвращение униатов в лоно Православия.

Этому действительно трудному, но богоугодному делу отец Иустин отдал много сил. Помощи искали сами словацкие христиане. Поэтому Преосвященный Иосиф просил Священный Синод о хиротонии отца Иустина во епископа восстановленной Мукачевской епархии в Закарпатье. Но отец Иустин отказался от епископского сана. Об этом свидетельствует его письмо Владыке Иосифу: "Прошу Ваше Преосвященство извинить меня и простить, что так делаю. Это пишу по непреодолимому убеждению своей совести... Принять епископский сан я раньше отказался и сейчас отказываюсь. И этот мой отказ не является результатом минутных настроений... Я долго и серьезно смотрел на себя, исходя из Евангелия, судил себя Евангелием и пришел к неизменному заключению: мне нельзя ни в коем случае принять епископский сан. Ибо я отлично знаю себя: мне очень трудно свою собственную душу держать в границах Христова добра, не говоря уже о сотнях тысяч чужих душ. И отвечать за них Богу".

В 1932 году отец Иустин возвращается из Чехословакии и начинает работу над первым томом "Догматики", который был опубликован в том же году. Затем он становится профессором Духовной семинарии в Сремских Карловцах. Через два года Священный Синод назначает его доцентом Богословского факультета университета в Белграде.

Вместе с другими выдающимися представителями сербской духовной культуры отец Иустин участвует в те же годы в основании Сербского философского общества.

В 1948 году отец Иустин был назначен духовником женского монастыря Челье. Здесь он оставался до конца жизни, посвящая время молитве, богомыслию, научно-богословской и переводческой деятельности.

О вкладе отца Иустина в современное православное богословие писалось довольно много в различных православных журналах. Ему был посвящен специальный выпуск греческого церковного журнала "Парадосис" ("Предание") за 1979 год.

Автор одной из статей, вышедших в связи с кончиной отца Иустина, освещая его жизнь и деятельность, писал: "...не будет преувеличением, если мы охарактеризуем его как одного из самых выдающихся современных отцов православного богословия".

Авторское наследие отца Иустина весьма обширно: три тома "Догматики", двенадцать томов "Житий святых", разнообразные богословские работы, многочисленные послания и письма. В трудах отца Иустина, исполненных богословской глубины и вдохновенной поэзии, запечатлен его внутренний, духовный опыт.

Для проникновения в дух богословствования архимандрита Иустина (Поповича) наибольшее значение имеют его "Догматика" и "Жития святых".

В предисловии к первому тому "Догматики" отец Иустин пишет: "Движимый из небытия ко Всебытию, человек, одетый в чудесные формы вещества и духа, путешествует через чудные таинства Божии. Чем дальше от небытия и ближе ко Всебытию, тем все больше он алчет бессмертия и безгрешности, все больше жаждет недостижимого и вечного. Но к небытию тиранически тянет, грех и смерть жадно скрадывают душу. Вся мудрость жизни - одолеть небытие в себе и возле себя и всему погрузиться во Всебытие. Этой мудрости и учит Дух Святой, ибо Он есть мудрость и знание - благодатная мудрость и благодатное знание о природе сущего; а зеница этой мудрости - знание Божественного и человеческого, невидимого и видимого. Богомыслие о Духе Святом есть в то же самое время нравственная творческая сила, которая через уподобление Богу путем подвижнического, благодатного совершенствования умножает в человеке Божественное ведение о Боге и мире. Оживотворение Духом Святым есть единственное искусство, которое из пестрого и очень сложного человеческого существа может изваять богоподобную, по образу Христову, личность.

Богопознание во Святом Духе составляет, таким образом, те истины о Боге, мире и человеке, которые Православная Церковь именует догматами веры. Поэтому догматика есть наука о вечных истинах Божиих, которые открыты людям, чтобы они воплощали их в своей жизни и через это достигали вечной цели своего существования, своего мучительною путешествия от небытия ко Всебытию..."

Живым воплощением богооткровенных истин, считал отец Иустин, являются святые - носители этих истин и вместе с тем их проповедники и исповедники.

Православный догматист должен идти со всеми своими творениями к святым, учиться у них, пребывать с ними в общении молитвой, постом и духовным бодрствованием. Таким образом, труд православного догматиста суть подвиг трезвения ума.

Святой Иоанн Дамаскин раз и навсегда закрепил руководящий принцип составления догматической системы в предисловии к книге "Точное изложение православной веры": "Я не буду говорить ничего своего, а изложу вкратце то, что сказали Божии мудрые люди". Приводя эти слова великого святого, отец Иустин свидетельствует: "Я в ничтожестве и убожестве своем едва осмеливаюсь сказать, что я на деле держался этого его принципа... Если что-то в этом моем труде хорошего, евангельского, православного, все то принадлежит святым отцам, а все, что противоположно тому, - принадлежит мне, только мне..."

Отец Иустин говорит, что через Воплощение Слова Божия Божественные Истины стали доступнее человеку. А это значит, что Христос с необходимостью повторяется в каждом христианине, ибо каждый христианин является органической частью Христовой Церкви, которая есть Его Богочеловеческое Тело.

В органичном единении человека с личностью Богочеловека Христа, с Телом Его, с Церковью видел отец Иустин путь к бессмертию. "Знаю и чувствую, - писал он, - только в Нем и Им я есть вечно свой, божественно вечно свой. А без этого я не нужен себе".

Задача служения Церкви в том, чтобы все верующие органически и лично соединились с Личностью Христа, чтобы их самочувствие было христочувствием и их самосознание - христосознанием, чтобы жизнь их была жизнью Христовой, чтобы жили не они, а Христос (Гал. 2, 20).

Найти себя - значит найти в себе Богочеловека Христа, а Он пребывает единственно в Церкви Своей, которая есть живое воплощение Его. Она есть Богочеловеческая вечность, воплощенная в пределах времени и пространства. Она в этом мире, но не от мира (Ин. 18, 36). Поэтому в Церкви Личность Богочеловека Христа есть единственный путеводитель, Который ведет человека через смертность и временность в бессмертие и вечность.

Бог стал Человеком, оставаясь Богом, чтобы, как Бог, дать человеческой природе Божественную силу, которая бы ввела человека в самое близкое богочеловеческое единение с Богом. И эта Божественная сила Его непрестанно действует в Богочеловеческом Теле Его - Церкви, соединяя людей с Богом через благодатную и святую жизнь. Ибо Церковь и не может быть ничем другим, как чудесным и чудотворным Богочеловеческим организмом, в котором при взаимодействии благодати Божией и свободы человека он образует бессмертие и обожается все человеческое, все, кроме греха. В Богочеловеческом организме Церкви каждый верующий подобен живой ячейке, которая становится составной частью его и живет его Богочеловеческой силой.

Называя Церковь Телом Христовым, святой Апостол Павел устанавливает связь между ее сущностью и тайной Воплощения Бога и показывает, что живая и неизменная основа Церкви именно в том, что Слово стало плотию (Ин. 1, 14). Эта истина - основная истина Церкви, ее основание, и Церковь прежде всего есть Богочеловеческий организм, а потом уже человеческая община.

Природа Церкви носит Богочеловеческий характер, из чего следует и ее богочеловеческое действие в мире: все Божественное воплощается в человеке и в человечестве. Поэтому и миссия Церкви, по самой природе ее, - осуществить Богочеловеческие, духовные ценности в человеческом мире.

Исповедуя Богочеловека, Церковь вместе с этим, как подчеркивает отец Иустин, исповедует подлинного, богозданного в его единстве человека. Ибо вне Богочеловека нет настоящего человека.

Онтологией человеческой личности является ее богообразность. В богообразии человеку открыты и предоставлены все Божественные силы для бесконечного совершенства: "Бесконечность моя влечет меня к Тебе, о Бесконечный Боже!"

Ценность человека, свидетельствует отец Иустин, определяется тем, что представляет собой его внутренний мир, в своей неизмеримой глубине соприкасающийся с Абсолютной Реальностью, носителем Которой он и является. Поддерживая такую связь, то есть вбирая в себя бесконечность духовного царства, христианин в силу своего непрерывного духовного роста становится бесконечным, хотя и не безначальным. И действительно, кто исследует метафизические глубины человека? Ибо кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? (1 Кор. 2, 11). Тот, кто серьезно наблюдает за вещественными и духовными реальностями мироздания, не может не почувствовать присутствия бесконечной таинственности во всех явлениях. Человеческий дух настойчиво стремится к тому, чтобы понять таинственность. Постоянная активность человеческого духа в этом направлении и есть вторая, свышеестественная составляющая его как личности. Имея в виду еще и естественную составляющую, отец Иустин так решает основной вопрос антропологии: "Можно заключить, что человек есть человек именно потому, что является носителем индивидуального свышеестественного дара, который проявляется в виде совершенствования, творчества, умственной деятельности". Весь дух человеческий: через сознание и через чувства, через волю и через всю жизнь хочет бесконечности, а это значит, хочет бессмертия. Таким образом отец Иустин считает, что человеческий порыв к бесконечности, бессмертию принадлежит самой сущности духа человека.

Созданный по образу Божию, человек - весь в духовном устремлении, ибо богообразность есть главное в существе человека. И это устремление богообразной души к своему Первообразу естественно.

Дав человеку заповедь: Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф. 5, 48), Господь Иисус Христос указал на благодатную возможность осуществления богообразности человеческого существа, поскольку Он не мог заповедать невозможного.

Богообразность человеческой природы, отмечает отец Иустин, имеет онтологический и телеологический смысл: онтологический - потому что в ней сущность человеческого существа, телеологический - ибо ею указана цель жизни: единение с Богом.

Но, склонившись свободным изволением ко греху, человек, вместо того чтобы в силу богообразности души стать причастником Божественной жизни, отстранился от Божественного - ушел в себя и стал жить без свойственного его природе свышеестественного руководителя. Это было первое противление богообразному устроению своего существа. С того времени человек обезбожил себя, вытеснив Бога из самого себя в надчеловеческую и надмирную трансцендентность, оказался перед зияющей пропастью, разделившей человека и Бога. В человеческом существе произошла катастрофа, которая нарушила богозданную природу человека, сдвинула ее центр. И человек утратил способность понимать самого себя и мир вокруг себя.

Когда же человеческое грехолюбие дало диаволу власть над человеком, что представляло опасность образования "диаволочеловека", пришел в мир Богочеловек, чтобы спасти человека от греха, зла, диавола, вечной смерти.

Своей Крестной смертью Господь Иисус Христос дал человеку возможности вернуться к богообразности, перейти от греха к Свету и Истине, из смерти в Жизнь.

Когда Богочеловек Иисус Христос вознес Себя на Крест, Он вознес и человека на первую ступень Неба, на которой примирил два мира - Небесный и земной, соединил Небо с землей. А на вершине этой лествицы Он Сам - Царь Славы, Путь, Истина и Жизнь. Человек, смотри, сколько дано тебе возможностей расти вверх! Со дна бездны до верха небес, и свыше всех небес!

Мышление по природе своей божественно и имеет небесное происхождение. Оно дано человеку, чтобы связывать его с Небом, с Богом, с вечностью.

Но гордость, это мощное средство врага спасения, сделала так, что мысль человеческая отторглась от Бога и человек возомнил себя непогрешимым.

Подлинное духовное становление человека состоит единственно в победе над смертью, в конечном преображении души и тела, освобождении от греха и зла - источников смерти. Уверенность в бессмертии приходит через ведение Бога, которое, как таковое, не терпит греха, производящего смерть.

С 1972 года архимандрит Иустин начал издавать давно уже составленный им двенадцатитомный труд о святых Православной Церкви под названием "Жития святых". Издание этой работы, завершившееся в конце 1978 года, имело важное значение. Вскоре после издания "Житий святых" предмет агиология был введен как постоянный курс в программу Духовных семинарий.

Если "Догматика" отца Иустина есть плод преимущественно церковно-научных исследований ученого, то "Жития святых" являют духовный опыт человека, исполненного до самых глубин Христом. "Жития святых" указывают нам таинственный путь ко Христу, которым прошли все подвижники. Автор "Житий" понимает слезу аскетов - как аскет, боль мучеников - как мученик за веру, монашеский опыт постижения Божественного - как монах, богословие отцов и учителей Церкви - как современный православный богослов.

К переводу на сербский язык и систематической работе над житиями святых Православной Церкви отец Иустин приступил после Второй мировой войны. О причинах, побудивших его к написанию этого "простого", если сравнивать с догматическими работами, труда, отец Иустин пишет: "Жития святых являют собой в действительности воплощенную догматику, поскольку в них оживают все вечные и святые догматические истины во всей своей животворной и содержательной силе".

В житиях святых наиболее зримым образом подтверждается то, что догматы не являются только онтологическими истинами в себе и для себя, но что каждый догмат есть источник Вечной жизни и святой духовности, в соответствии со словами Спасителя: Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь (Ин. 6, 63). Ибо каждое слово Господне дает человеку силу спасительную, освящающую, которая наполняет радостью, оживляет и преобразует. Жития святых содержат всю православную этику во всем ее величии и непреодолимой силе. Жития святых есть "единственная педагогика Православия" и "своего рода Православная энциклопедия". В житиях святых отец Иустин видит продолжение Деяний апостолов, повествующих о распространении христианства и утверждающих его. Жития святых - это и Евангелие, и жизнь, и правда, и любовь, и вера, и вечность, и сила Господа, ибо Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же (Евр. 13, 8).

Господь во все века подает ту же благодать и совершает те же Божественные дела для всех верующих в Него. Святые, как отмечает отец Иустин, "являются людьми, в которых продолжается святая Богочеловеческая жизнь Христа из поколения в поколение вплоть до скончания веков". Все они составляют Тело Христа - Церковь и неразрывно соединены со Христом и между собой. Река бессмертной Божественной жизни берет начало от Богочеловека Христа, и христиане приходят через Него в Вечную жизнь. Значение житий святых огромно, потому что святой и Вечной жизни "мы не могли бы достигнуть в одиночку, но можем это сделать со всеми святыми, с их помощью и под их руководством, через Святые Таинства и доброделание в Церкви". Такое значение святых, а следовательно, и их житий для нашего спасения в Церкви является той причиной, которая и побудила отца Иустина к написанию на сербском языке первого полного православного синаксария, то есть сборника житий святых.

Важными источниками для отца Иустина послужили Синаксарий преподобного Никодима Святогорца, Жития святых (Четии Минеи) святителя Димитрия Ростовского, оригинальные греческие рукописи из различных критических изданий, Синаксарий Константинопольской Церкви и многие другие святоотеческие и богословские труды.

Писатель заканчивает жития историческим обозрением попыток написания житий святых, предпринятых в раннем христианстве, начиная с Деяний апостолов, в которых евангелист Лука сделал первое описание "трудов и страданий первых учеников нашего Спасителя и Его преемников". Затем отец Иустин анализирует повествования о святых подвижниках, изданные в виде Патериков, Геронтиков, Лимонариев, собрания житий святых византийской и послевизантийской эпохи, и так вплоть до современных научно-критических изданий древних рукописных житий, которые характеризует дух рационалистического критицизма, определивший, по словам отца Иустина, "позицию их авторов против житий святых".

Богатейший материал житий святых литургического года отец Иустин, согласно православной традиции, распределяет по индикту. Каждый отдельный том (сентябрь, октябрь и т. д.) содержит жития святых, память которых совершается в данный месяц. Жития празднуемых в один и тот же день святых выделяются в особую главу. При этом всюду, где позволяет место, публикуется фотография одного из православных храмов или монастырей во имя святого, о котором рассказывается. Во всем двенадцатитомном издании помещены изображения свыше двухсот православных храмов, наглядно свидетельствующие о характерных чертах церковной архитектуры православных народов от Аляски до Кореи и Японии и от Африки до Индии. Житие каждого святого сопровождается обычно фотографиями его древних и новых икон. В конце каждого тома имеется алфавитный указатель имен святых, жития которых содержатся в томе.

Одновременно с изданием "Житий святых" отдельными изданиями вышли жития наиболее почитаемых сербских святых. Издание "Житий святых" вызвало большой интерес сербской церковной общественности, особенно преподавателей истории Сербской Церкви в Духовных школах, где эти книги используются сегодня как пособия для учащихся. На 8300 страницах "Житий" собраны богатейшие церковно-исторические, агиологические, патрологические, догматические, канонические, пастырские, литургические и гомилетические материалы. Архимандрит Иустин сумел сделать Синаксарий не просто повествовательным текстом и научным сочинением, но произведением, выражающим глубину богословского ведения. Издание вскоре стало библиографической редкостью.

Значение этого агиологического труда отца Иустина для Сербской Церкви неоценимо. В житиях сербских святых содержится история Сербской Церкви, история Государства Сербского. Святая династия Неманичей, начиная с ее святого пращура Симеона, основателя обители Хиландарской на Афоне, и его сына святого Саввы - первого Архиепископа Сербского, вплоть до последнего ее потомка - мученика Уроша сочетала венец с Крестом, соединив церковную и государственную историю сербов. Но и жития других, несербских святых, а также многочисленные цитаты из богословских творений отцов и учителей Церкви и святых подвижников, которые содержатся в этом первом полном сербском Синаксарии, окажут неоценимую помощь в богословском обучении.

Велико значение "Житий" для всего Православия. По Божию устроению, отец Иустин учился в Англии, где соприкоснулся с инославным миром и его образом мышления, а также в России, где познал глубину русской православной духовности, и в Афинах, где полюбил, как он сам говорил, святоотеческую традицию. В Афинах он познакомился с выдающимися греческими богословами своего времени - профессорами Баланом, Диовуниотисом, учился с известным впоследствии профессором догматики, ныне академиком Иоанном Кармирисом. Здесь же он получил возможность изучать византийские рукописи, вошедшие позднее в его Синаксарий. Такое знание многих православных народов и традиций позволило отцу Иустину создать труд, поистине общий для всех православных по масштабам и значению.

С течением времени все более будет возрастать роль этого труда отца Иустина в ознакомлении инославия и нехристианских религий с Православием и его духовными ценностями. Этот оригинальный церковно-научный труд является образцом православного Синаксария. Отныне невозможно будет составлять Синаксарий, не зная труда архимандрита Иустина.

Среди печатных трудов архимандрита Иустина, кроме уже названных, отметим следующие: "Гносеология святого Исаака Сирина", собрание статей под названием "Человек и Богочеловек. Исследования православного богословия", "Основное богословие", "Богословие святого Саввы как философия жизни", "Жизнь святого Саввы и святого Симеона", "Православная Церковь и экуменизм", "О подготавливаемом Святом и Великом Соборе Православной Церкви".

Богословские работы отца Иустина, по выражению академика Иоанна Кармириса, представляют вершину духовного самовыражения Сербской Церкви (предисловие к греческому изданию книги "Человек и Богочеловек". Афины, 1-е изд. 1969. 2-е изд. 1974. С. 7).

Архимандрит Иустин оставил и неопубликованные произведения: "С Апостолом Павлом через жизнь" (многотомное толкование посланий Апостола Павла); "Толкования Соборных посланий святого Апостола Иоанна Богослова"; "Толкование Евангелий от Матфея и Иоанна"; 13-й том "Житий святых" - Триоди Постная и Цветная; Акафисты многим святым и многочисленные другие богословские и литургические тексты. Архимандрит Иустин, смиренный священнослужитель и выдающийся богослов, принадлежит не только Сербской Церкви, но всему православному миру.

Он был тем "благодатным даром, который Господь дал Своей Православной Церкви", как сказал о нем митрополит Критский Ириней.

Иеромонах НЕКТАРИЙ (Радованович),

клирик Сербской Православной Церкви

Печатается по: Журнал Московской Патриархии. 1984. № 2. С. 47-51. Переиздано: ЖМП, 1999, №4. http://212.188.13.168/izdat/JMp/99/4-99/09.htm

Анонимная биография с сайта "Русское воскресение", 2000 г.

Великий православный подвижник и духовный писатель, серб по происхождению, архимандрит Иустин родился в день праздника Благовещения и в день этого же праздника скончался. Сербский биограф по справедливости называет его "христоподобной" личностью, говоря о том, что она дана была миру как "свидетельство веры и любви в воскресшего Господа нашего Иисуса Христа" (иеромонах Савва).

Отец Иустин родился в городе Вране в семье священника, который в своем роде - в порядке преемственности - был тринадцатый. Мальчик, рожденный в праздник Благовещения, получил имя Благое. "Благовеститель Благое, - пишет иеромонах Афанасий (Иевтич), - жил и подвизался под знаком самых больших благовестий, данных когда бы то ни было человеческому роду - благих вестей Боговоплощения Сына Божия от Пресвятой Богородицы ради нас людей и нашего спасения, и благовестия о тайне Святой и Животворящей Троицы, Бога нашего, в Чье имя и в Чьем Храме - храм посвящен Святой Троице - в Вране крещен был молодой Благое".

Мать и бабушка Благое (бабушка прожила 105 лет), имевшие духовное руководство от монахов монастыря св. Прохора Пчинского, примером своим воспитывали и укрепляли в юноше благочестие. В 1929 году мать Благое Анастасия на глазах сына исцелилась от тяжелой болезни у мощей преподобного Прохора, что свидетельствует о глубине ее веры.

По окончании местной школы, в 1905 году, Благое Попович поступил в семинарию св. Саввы в Белграде. Здесь в то время преподавал будущий епископ (а тогда иеромонах) Николай Велимирович. Позднее архимандрит Иустин отзывался о нем как о сербском Иоанне Крестителе, призывавшем сербов к покаянию. Окончание семинарии совпало для Поповича с началом Первой мировой войны. Он мечтал о монашеском постриге, но был мобилизован и стал санитаром на фронте. Здесь пережил он все трудности, которые выпадали солдатам, а в конце 1914 года перенес сыпной тиф. В следующем году вместе с сербской армией Попович отступал под напором огромной австро-германской армии. Сербы потеряли сто тысяч человек. Солдаты умирали от голода. Путь через Албанию в Грецию оказался страшным. С тех пор у сербов есть поговорка: "Кто не пройдет Албанию пешком, тот не узнает настоящего мучения".

1 января 1916 года Благое Попович был пострижен в монахи с именем Иустин, - в честь святого Иустина, мученика и философа. Патриарх Сербский Димитрий направил молодого монаха в Россию, в Петербург, - здесь он до июня 1916 года учился в Духовной Академии. "Монаху Иустину было ясно, - пишет иеромонах Савва, - что познать народ, его веру и душу - значит познать его святых, ибо подлинное Православие в святительстве, в духовной жизни, в стяжании Духа Святаго, в чем и состоит цель человеческой жизни на земле". Иустин читал жития русских святых, и навсегда вошли в его сердце Преподобный Сергий и преподобный Серафим. С конца 1916 до июня 1919 года Иустин учился в Оксфорде на теологическом факультете, не имея возможности вернуться в оккупированную Сербию. В Оксфорде не была принята к защите его докторская диссертация - "Философия и религия Ф. М. Достоевского". Английские профессора усмотрели в ней критику западного антропоцентризма. Монах Иустин не принимал "гуманистической" культуры - ее науки, философии, теологии... Он начинал в себе борьбу за истинного, христоподобного человека.

В Англии монах Иустин вел подвижническую монашескую жизнь (так что один молодой английский монах, некоторое время поживший с ним, был потрясен...) и много учился. Он работал в библиотеках, слушал лекции, изучил шесть языков, занимался комментированием Священного Писания, в особенности посланий апостола Павла. И вот он снова в Сербии. "Хотя еще и молодой, - пишет иеромонах Савва о нем, - но строгий для своих лет, грустно-задумчивый, покаянно-скорбный и непрерывно пребывающий в молитвенных тихих слезах. Его любовь к подвижническо-аскетической жизни была замечена уже тогда, особенно подвиг молитвы и слез". В дальнейшем он некоторое время учился в Афинах, где писал докторскую диссертацию о святом Макарии Египетском (и опять не защитил). 1 мая 1920 года он был рукоположен во иеродиакона.

По возвращении из Греции он становится преподавателем в семинарии св. Саввы в городе Сремские Карловцы, - сначала по кафедре Священного Писания Нового Завета, а затем Догматики и Патрологии. Метод толкования Священного Писания Нового Завета у иеродиакона Иустина был святоотеческий. На вопрос: "Что значит быть православным богословом?" - он отвечал: "значит, толковать Священное Писание через Святых Отцев и вместе с тем подражать их жизни". Его опыт преподавания Догматического Богословия и Патрологии отразился в трехтомном труде "Православная философия Истины". Семинаристы вспоминали его как своего воспитателя, духовного отца, учившего их любить Христа. "Если что-то в воспитании не ведет к Нему, - писал он, - то несомненно ведет к диаволу и антихристу".

В 1922 году отец Иустин был рукоположен патриархом Димитрием во иеромонаха. У него все больше становилось дел. Кроме преподавания в семинарии и духовного окормления многочисленных чад, он участвовал в издании православных газет "Христианская жизнь", "Христианское дело" и "Перекресток". А он мечтал о монастыре, об Афоне... В дневнике его появляются такие записи: "Утренняя молитва: плач и рыдание. Имя св. Златоуста чрезвычайно тепло для христоустремленной души, вливается в слезы. Он самый милейший ходатай между Иисусом Сладчайшим и мною, ужаснейшим и многогрешным... Необходимо смирение себя до подлинного чувства, что я есть ниже всякого человека и всякой твари. Господи, спаси меня этими листьями (молится душа моя окаянная); Господи, спаси меня страданием этих страдальцев (проходя возле мученических лиц). Господи, спаси меня их же взором (смотря на прохожих)... Дома: час молитвы и рыдания - акафист; 550 поклонов... Полночь: от часа до двух - молитва; 500 поклонов... Вечер: долгие молитвы с поклонами: 1000 молитвенных поклонов. Иисусе Сладчайший (св. Златоустом и св. Григорием Нисским), научи меня многогрешного молитве. Лег спать полтретьего".

В 1925 году у него со стола была похищена написанная им докторская диссертация, но он написал новую и, наконец, защитил ее в 1926 году в Афинах. Она называлась: "Учение святого Макария Египетского о тайне человеческой личности и тайне ее познания". В марте 1927 года он подал профессорский отчет на тему: "Гносеология святого Исаака Сирина". "Здесь сжато показаны, -пишет иеромонах Савва, - все тайны и глубины православного подвижничества на пути духовного перерождения и спасения - от ветхого греховного человека до преображенного и обоженного нового человека во Христе". С октября 1929 года иеромонах Иустин исполняет обязанности ректора семинарии, а в декабре 1930 его направили в Чехословакию, как сопровождающего епископа Битольского Иосифа. Здесь они начали миссионерскую деятельность в Ужгороде, Хусте, Мукачеве и других прикарпатских городах. Они служили и проповедовали... В дождь и снег, в тяжелейших условиях путешествовали они по монастырям и дальним приходам. В это время отец Иустин получил сан протосингела, соответствующий русскому игумена. Вслед за этим он был выдвинут как претендент на возрожденную Мукачевскую епископскую кафедру. Страх и трепет обуяли его, - он написал письмо, где так мотивировал свой решительный отказ от епископства: "Я долго и серьезно рассматривал себя по Евангелию, испытывал себя в Евангелии, судил себя Евангелием и пришел к неизменяемому заключению и непоколебимому решению: я ни в каком случае не могу, мне нельзя принимать епископского сана, ибо у меня нет самых основных евангельских свойств для этого. Когда я принял бы этот сан таким, какой я теперь, я бы сознательно, и поэтому непростительно, подвел себя под осуждение Спасителевой притчи о человеке, который необдуманно начал строить башню. но не смог закончить, ибо прежде всего не сел и не рассчитал, сколько будет стоить это и есть ли у него силы и средства, чтобы закончить. Я отлично знаю себя: мне очень трудно собственную душу держать в границах Христова добра, а куда мне сотни тысяч чужих душ". Митрополит Иосиф ответил на это: "Все дело в том, что ты очень хорошо знаешь Священное Писание".

С августа 1932 года протосингел Иустин - профессор Битольской семинарии, где провел два года, читая лекции по Священному Писанию и догматическому богословию. Затем он был переведен в Белград и стал доцентом Теологического факультета. Он был одним из основателей Сербского фисософского общества, учрежденного в октябре 1938 года.

Во время Второй мировой войны отец Иустин жил в разных монастырях Сербии - Каленич, Овчар-Сретение Господне, Суково, Раваница. А с мая 1948 года до своей кончины - в монастыре Челие близ Валева, где был духовником. В этот довольно долгий период отец Иустин ежедневно совершал Божественную Литургию, вел высокую аскетическую жизнь и писал богословские труды, среди них толкования на Евангелие от Матфея и Иоанна, на послания апостолов Павла и Иоанна Богослова, им составлены двенадцать томов "Житий Святых" (вышли в Белграде в 1972 - 1977 годах), выпущены книги "О прогрессе и мельнице смерти" (1933), "Достоевский о Европе и славянстве" (1940), "Жизнь и деятельность св. Саввы как философия жизни" (1953), "Философские отрывки" (1957), а также множество статей в периодике.

Архимандрит Иустин часто просил Господа святым Иоанном Златоустом помиловать его... Св. Иоанн Златоуст и был любимым богословом Иустина. В его заметках сохранилась запись характерного для него видения во сне (май 1955 года): "Святой Златоуст в прекрасной золотой архиерейской ризе, с роскошным золотым Евангелием в руках, идет ко мне; я поспешил к нему навстречу, упал к ногам его, целовал ему подол и ноги, он мне поверх головы ставит Святое Евангелие и читает. Когда закончил чтение, я с радостью спросил его: "Что читал?" Он мне ответил: "Из моего Евхологиона". Умиление, радость неизреченная в душе".

Через святых - к Христу... "Истина, если не Христос, - писал архимандрит Иустин, - не нужна мне... О, не нужна она мне, не нужны ни истины без Христа, ни правда без Христа, ни любовь без Христа... Не хочу, ни за какую цену! Вот я согласен на все смерти; в каждую меня сто раз бросьте, в каждой без остатка сгноите и немилосердно уничтожьте, только ничего без Христа не хочу: ни себя, ни Самого Бога, ни всего - не хочу, не хочу!" В одном из своих трудов он спрашивает: "Существует ли регистр полезного и потребного?" - и отвечает: "Существует: Евангелие Христово. Это единственно жизненно полезная философия в этом мире".

"Я обязан благовествовать Евангелие, - писал архимандрит Иустин, - ибо оно стало волей моей воли, душою моей души, совестью моей совести, существом моего существа. Без него - нет меня. Исключите Евангельскую истину из меня, Евангельскую правду, Евангельский рай, и я - ложь, и грех, и ад! Без Евангелия я есмь без моего бессмертия, без своей вечности, без своей радости, без своего благовестия, - зачем мне тогда жизнь, зачем душа, зачем тело, зачем совесть, зачем мир, зачем небо!.. А чувство без Христа? О, это есть вечный ад, в котором человек, сходя сума от мучения, непрерывно совершает самоубийство и никак не может его совершить".

Митрополит Антоний (Храповицкий) среди карпаторусских семинаристов - крайний слева в нижнем ряду преп. Архим. Иустин (Попович).

Лекція, прочитанная въ г. Бѣлградѣ на торжественномъ собраніи, посвященномъ памяти блаженнопочившаго митрополита Антонія сербскимъ богословомъ д-ромъ богословія архимандритомъ Іустиномъ Поповичемъ, въ то время состоявшемъ профессоромъ догматическаго богословія богословскаго факультета Бѣлградскаго университета.

Я нахожусь въ положеніи муравья, который долженъ говорить о полетахъ орла. Можетъ ли муравей слѣдовать за орломъ на его стезяхъ. Нѣтъ! Однако, возможно, чтобы онъ изъ своей муравьиной перспективы восхищался парящимъ въ небѣ орломъ и отъ волненія замиралъ въ сладостномъ восхищеніи.

Поэтому и я хочу своимъ муравьинымъ языкомъ пролепетать нѣчто — нѣчто отъ своихъ наблюденій, а васъ прошу простите муравью, что онъ дерзнулъ говорить объ орлѣ Православія. О! я твердо убѣжденъ въ томъ, что я не имѣю ни умѣнья ни возможности объяснить тайну чудесной личности блаженнаго митрополита Антонія, но одно я умѣю и могу — съ молитвеннымъ восхищеніемъ и благочестивымъ почитаніемъ преклониться передъ чудесами его безграничной любви ко Христу и благодатнаго человѣколюбія.

Въ чемъ тайна блаженнаго митрополита Антонія? — Въ безграничной любви его ко Христу. Раскройте любую его мысль, или чувство, или желаніе, или дѣло: — вездѣ вы най/с. 2/дете, какъ творческую силу — его безмѣрную любовь ко Христу. Онъ жилъ и дѣйствоваль Господомъ Христомъ, поэтому все, что принадлежитъ ему, можно привести къ Богочеловѣку. Его біографія — это Евангеліе, возобновленное въ маломъ. Въ дѣйствительности существуетъ въ мірѣ только одна біографія, которая имѣетъ вѣчную цѣнность — это біографія Богочеловѣка — Христа; а человѣческія біографіи цѣнны постолько, посколько онѣ въ ней и отъ нея. Блаженный митрополитъ Антоній весъ въ ней и весь отъ нея. Христоносецъ, онъ, по слѣдамъ великаго Апостола, ничего не хотѣлъ знать между нами кромѣ Господа Христа и Его распятаго (ср. 1 Кор. 2, 2). Поэтому тайна его необычайной личности вросла въ тайну личности Богочеловѣка и развѣтвляется во всей ея безконечности.

Обращенная къ міру безграничная любовь ко Христу митрополита Антонія обнаружилась, какъ благодатное человѣколюбіе. Его трогательное человѣколюбіе ничто иное, какъ его молитвенная любовь ко Христу, распространенная на людей. Онъ безгранично человѣколюбивъ, потому что безгранично христолюбивъ. Для своего неустаннаго человѣколюбія онъ черпалъ силы изъ своего неустаннаго христолюбія. Божественный Человѣколюбецъ училъ его истинному человѣколюбію и давалъ ему благодатныя силы, чтобы онъ могъ устоять въ немъ цѣною многихъ страданій. Онъ любилъ человѣка и при его грѣхахъ; онъ никогда не отождествлялъ грѣха съ грѣшникомъ; онъ осуждалъ грѣхъ, но миловалъ грѣшника. Въ своей любви къ человѣку онъ никогда не терялъ силъ, никогда не ослабѣвалъ, потому что онъ любилъ человѣка Христомъ и во Христѣ. Невозможно по евангельски истинно и постоянно любить людей, если Богъ не дастъ намъ благодатной силы и благодатной любви. Человѣческая любовь къ людямъ быстро увядаетъ, если она не питается Богомъ. Истинное человѣколюбіе возможно только черезъ истинное боголюбіе. Новозавѣтная истина: каково боголюбіе — таково и человѣколюбіе. Этому насъ учитъ Самъ Божественный Спаситель, дѣлая вторую зависимой отъ первой. Болѣе того, Господь всѣ Свои божественныя заповѣди свелъ къ двумъ: къ заповѣди о любви къ Богу и къ заповѣди о любви къ человѣку. Поэтому Онъ и возгласилъ: на этихъ двухъ заповѣдяхъ утверждается весь законъ и пророки (Матѳ. 22, 40). То, что относится къ Пророкамъ, Апостоламъ и Мученикамъ, то относится и къ нашему великому христолюбцу и человѣколюбцу — блаженному митрополиту Антонію, такъ какъ онъ весь, всей своей личностью, утверждается на этихъ двухъ заповѣдяхъ.

Евангельское христолюбіе съ естественной необходимостью проявляется какъ благодатное человѣколюбіе. Одна/с. 3/ко, какими силами христолюбіе и человѣколюбіе утверждаются и поддерживаются въ сердцѣ человѣка? Молитвой, постомъ, милосердіемъ, кротостью, смиреніемъ, цѣломудріемъ, терпѣніемъ. Евангельскія добродѣтели питаютъ одна другую, живутъ одна въ другой, укрѣпляются одна при помощи другой. Свидѣтели этому святые Апостолы, святые Отцы, святые Подвижники. Вмѣстѣ съ ними свидѣтель этому и великій подвижникъ нашихъ дней блаженный митрополитъ Антоній, такъ какъ онъ былъ неутомимъ и неисчерпаемъ въ своемъ христолюбіи и въ благодатномъ человѣколюбіи, потому что былъ неутомимымъ и постояннымъ въ молитвѣ, въ постѣ, въ терпѣніи, въ милосердіи, въ кротости, въ смиреніи, въ цѣломудріи. Любовь къ Господу обнаруживается исполненіемъ Его заповѣдей (Іоан. 14, 21; 15, 10). Это единственный признакъ, по которому почитатель Христа отличается отъ остальныхъ людей. Подвизаясь неустанно евангельскими подвигами, христоревностный митрополитъ изваялъ изъ себя личность чудесную и огромную, которая напоминаетъ святыхъ Отцовъ.

Не должно заблуждаться, блаженнопочившій Митрополитъ исключительное святоотеческое явленіе въ наше время. Черезъ нашъ бурный вѣкъ онъ прошелъ евангельски кротко и апостольски безстрашно, какъ черезъ четвертый вѣкъ прошли великіе Отцы Церкви: Аѳанасій, Василій, Григорій. Смотря на него, я говорилъ самъ себѣ: да, дѣйствительно и теперь можно жить святоотечески, дѣйствительно и теперь можно быть святоотечески смиреннымъ и безстрашнымъ, дѣйствительно и теперь можно епископствовать святоотечески. Откуда же это? Оттуда, что Господь Іисусъ Христосъ вчера и сегодня Тотъ же самый и во вѣки; также та же самая человѣческая природа остается отъ Адама и до сегодняшняго дня. Отцы Церкви различаются отъ насъ не природой, но волею. Чтобы уподобиться имъ, намъ необходимо, по словамъ св. Серафима Саровскаго, два качества: рѣшимость и усиліе воли. Все та же тайна проходитъ черезъ евангельскихъ героевъ: тайна Іисусова. Она безостановочно протекаетъ черезъ апостольство Апостоловъ, черезъ мученичество Мучениковъ, черезъ подвижничество Подвижниковъ. Должно сказать больше: она непрерывно протекаетъ черезъ Православную Церковь, черезъ ея святость, вселенскость, апостольство и единственность. Эта же святая тайна преемственно продолжается съ исключительной силой и черезъ святоотеческую личность блаженнаго митрополита Антонія. Онъ всѣмъ своимъ существомъ выросъ изъ святыхъ Отцовъ. Оттуда такая трогательная его любовь къ святымъ Отцамъ: онъ не могъ говорить о нихъ безъ умиленія и слезъ. Поэтому и его личность, его жизнь, его труды могутъ быть объ/с. 4/яснены святыми Отцами. Святые Отцы — его родители, его учители, его воспитатели, его вожди. Они научили его святости, они воодушевили его на подвижничество, они дали ему вселенское чувство и православное сознаніе. Неустанно подвизаясь святоотеческими подвигами, онъ евангельскую любовь, и кротость, и смиреніе, и милосердіе претворилъ въ свою привычку, въ свою природу. Претворить же Евангеліе въ свою природу — это и есть смыслъ человѣческаго существованія въ этомъ мірѣ. Въ этомъ блаженный митрополитъ незамѣнимый учитель и вождь. Пріобрѣтя подвигами евангельскую сострадательную любовь къ людямъ, онъ жилъ ею и творилъ ею. Въ этомъ была его чудотворная сила, его чудотворное могущество.

Господа, онъ чудотворецъ! Своимъ трогательнымъ человѣколюбіемъ онъ творилъ чудеса съ человѣческими душами. Развѣ не чудо воскресить мертвую душу для евангельской вѣры, для евангельскаго смиренія, для евангельской жизни во Христѣ! Да, чудо; и это большее чудо нежели воскресить мертвеца изъ гроба, или переставлять горы. И такихъ чудесъ Митрополита имѣется много-премного. Кто изъ васъ не переживалъ такого чуда въ общеніи съ нимъ? Какъ никто, онъ умѣлъ молитвенно и кротко войти въ вашу душу и вокресить ее изъ грѣховной мертвенности. И еще онъ незамѣтно овладѣвалъ ею. Какимъ способомъ? Сострадательной любовью. Владѣть же душами людей смиренномудренной любовью и есть путь евангельскій, путь апостольскій, путь святоотеческій, путь православный. Всякое господство надъ людьми и владѣніе ими не любовью не есть евангельское, ни святоотеческое, ни православное, но есть неевангельское, папистическое, инкивизиторское.

Ставъ черезъ евангельскіе подвиги близкимъ къ Богу, блаженный Митрополитъ всѣхъ привлекалъ къ Богу, воодушевлялъ на евангельскіе подвиги, такъ какъ, чѣмъ ближе человѣкъ къ Богу, тѣмъ ближе онъ и къ людямъ. Когда магнитъ благодати могущественно влечетъ душу въ горніе міры, тогда человѣкъ превращается въ молитвенную стрѣлу, которая молніеносно проходитъ пространства и вѣка. Громъ благодати ударяетъ въ сердцѣ лишь по многихъ подвигахъ и трудахъ и наполняетъ душу чудотворной любовью и святостью. Такой громъ ударилъ въ христоревностное сердцѣ смиреннаго Митрополита и онъ силой сострадательной любви евангельски привлекалъ людей къ себѣ, или лучше сказать: ко Христу въ себѣ. Благодатными подвигами онъ претворилъ свое сердце въ храмъ Святаго Духа и на немъ самомъ исполнилось слово, сказанное имъ на своей хиротоніи: первая и главная задача пастыря состоитъ въ томъ, чтобы онъ въ /с. 5/ своемъ сердцѣ всегда пріуготовлялъ храмъ Духу Святому черезъ духовные подвиги.

Тайна личности митрополита Антонія — тайна всѣхъ великихъ монаховъ. Здѣсь человѣкъ отрекается отъ себя ради Христа для того, чтобы черезъ Христа вновь соединиться съ собой; отрекается міра ради Христа для того, чтобы черезъ Христа вновь соединиться съ міромъ; отрекается отъ людей ради Христа для того, чтобы черезъ Христа вновь соединиться съ людьми. Нѣтъ ничего болѣе страшнаго для человѣка, чѣмъ быть непосредственно съ самимъ собой; и ничего нѣтъ непріятнѣе для человѣка, чѣмъ быть непосредственно съ людьми; и ничего нѣтъ печальнѣе для человѣка, чѣмъ быть непосредственно съ міромъ. Только, когда человѣкъ приметъ Господа Христа, какъ Посредника между собой и людьми, между собой и міромъ, между собой и самимъ собой, тогда его печаль претворяется въ радость, отчаяніе въ восхищеніе и смерть въ безсмертіе; тогда горькая тайна міра претворяется въ сладкую тайну Божію. Поэтому въ душѣ человѣка создается молитвенное отношеніе не только къ Богу, но и по отношенію къ многострадальной твари. Поэтому Христовъ человѣкъ долженъ быть воодушевленный молитвенникъ. Таковъ былъ блаженный Митрополитъ. Вездѣ онъ былъ въ молитвенномъ настроеніи и къ Богу, и къ людямъ, и къ міру.

Умиленный сострадательной любовью къ міру, нашъ святой Владыка получилъ отъ Бога даръ слезъ. Онъ плакалъ отъ умиленія, плакалъ отъ печали, плакалъ отъ радости. Этотъ міръ полонъ причинъ для плача и скорби. Всегда молитвенно настроенный, блаженный Владыка особенно лилъ слезы, совершая святую литургію. А когда приходилось ему въ проповѣди коснуться нѣкоей евангельской притчи или событія слезы его душили и спазмы задерживали теченіе рѣчи. Въ своей всеобъемлющей сострадательной любви онъ плакалъ за насъ и вмѣсто насъ, плакалъ за всѣхъ и за вся и тѣмъ привтекалъ ко Христу, Христу порабощалъ. Въ этомъ отношеніи онъ много былъ похожъ на великихъ и святыхъ печальниковъ человѣческаго рода: Ефрема Сирина, Исаака Сирина, Симеона Новаго Богослова.

Въ новѣйшее время никто не оказалъ такого сильнаго вліянія на православную мысль, какъ блаженный митрополитъ Антоній. Онъ православную мысль перевелъ со схоластическо-раціоналистическаго пути на благодатно-подвижническій путь. Онъ непобѣдимо показалъ и доказалъ, что сила и безсмертіе православной мысли въ святоотечествѣ. Только Святители — дѣйствительные просвѣтители и тѣмъ и дѣйствительные богословы. Вѣдь они опытно переживали евангельскія истины, какъ существо своей жизни и мышле/с. 6/нія. Всѣ же догматическія истины даны намъ для того, чтобы мы претворили ихъ въ жизнь и въ духъ нашего духа, такъ какъ онѣ, по словамъ Спасителя, духъ, истина и жизнь. Поэтому богомудрый Владыка писалъ: «Истина Божія постигается не иначе, чѣмъ путемъ постепеннаго усовершенствованія въ вѣрѣ и добродѣтели. Поэтому это познаніе по существу связано съ нашимъ внутреннимъ перерожденіемъ съ совлеченіемъ ветхаго человѣка и съ облеченіемъ въ новаго» (Кол. 3, 9) .

Съ безсмертнымъ Хомяковымъ нашъ святой Владыка оживилъ святоотеческое богословіе и показалъ, что Православіе является Православіемъ только святоотеческой святостью и апостольствомъ. Ничто такъ не чуждо Православію, какъ безжизненный схоластизмъ и ледяной раціонализмъ. Православіе прежде всего и больше всего благодатная жизнь и опытъ, а черезъ это благодатное богопознаніе и благодатное человѣкопознаніе. Православная Церковь охватываетъ всю жизнь во всей ея сложности, только въ ней нѣтъ мѣста для злобы и грѣха. Святой Владыка пишетъ: «Церковь обнимаетъ собой всѣ стороны человѣческой жизни, только злоба и грѣхъ ею не вмѣщаются. Вся наша жизнь должна быть продолженіемъ тѣхъ богослужебныхъ молитвъ, которыя всѣмъ намъ такъ дóроги» .

Только молитвенная жизнь въ Богѣ даетъ правильное мышленіе о Богѣ. Эту великую истину Православія блаженный Владыка позналъ въ молитвенномъ единеніи со всѣми святыми. И вмѣстѣ съ ними пережилъ въ себѣ, какъ свой собственный опытъ, вселенскій опытъ, — чувство и сознаніе Церкви — превосходящую все любовь Христову. (ср. Ефес. 3, 18-19). Да, только великій монахъ можетъ стать великимъ іерархомъ, такъ какъ великій монахъ при помощи благодати Божіей можетъ совладать со своими страстями и богомудро владѣть своею душою. Это даетъ ему силу и могущество, и умѣнье и любовь, и право евангельски владѣть человѣческими душами. «Сущность христіанства, — говоритъ нашъ великій Іерархъ и великій монахъ, — есть отреченіе отъ житейскихъ наслажденій; оно замѣчается въ стремленіи къ чистотѣ, въ готовности страдать за истину, въ достиженіи чувства постоянной любви къ Богу и къ людямъ и въ прощеніи врагамъ обидъ» . «Постоять за истину невозможно безъ /с. 7/ скорбей и лишеній» .

Въ Православіи и теперь имѣетъ полную силу все то, что было во времена св. Григорія Богослова, который предписываетъ: «Надо сперва очистить себя, а затѣмъ очищать другихъ, надо сперва себя наполнить мудростію, а затѣмъ другихъ учить мудрости, надо сперва самому стать свѣтомъ, а затѣмъ уже другихъ просвѣщать, надо сперва себя приблизить къ Богу, а затѣмъ и другихъ приближать, нужно прежде всего освятить себя, а затѣмъ уже и другихъ освящать» .

А нашъ блаженный Владыка пишеть о себѣ. «Мое учебное дѣланіе не было системой по строго опредѣленнымъ принципамъ, — это была самая внутренняя жизнь моя, это было самое дыханіе моей духовной жизни, это было мое хожденіе передъ Богомъ, низведеніе и созерцаніе Его всесильной» благодати» . То, что святой Владыка сказалъ о своемъ другѣ, епископѣ Михаилѣ, прежде всего относится къ нему самому: «То былъ духъ великій, духъ апостольскій, который простирался далеко за предѣлы своей личной жизни и въ стремительномъ порывѣ любви и состраданія желалъ всѣхъ людей, всю вселенную охватить собою и, очищая всѣхъ молитвеннымъ пламенемъ, вознести ко Христу. Поистинѣ, преосвященный Михаилъ былъ однимъ изъ тѣхъ немногихъ людей, которые едва замѣчаютъ окружающую внѣшнюю дѣйствительность жизни и, обращаясь среди нея, исполняя дѣла своего званія, на самомъ дѣлѣ бываютъ заняты всегда одною мыслію, однимъ чувствомъ, скорбью за грѣшный міръ, пламеннымъ желаніемъ общаго спасенія и блага, которые желаютъ «всѣмъ быти вся, да всяко нѣкія спасутъ». Это тѣ избранные сосуды, которые вмѣстѣ съ Христомъ могли бы сказать: «Огня пріидохъ воврещи на землю, и что хочу, аще уже возгорѣся» (Лук. 12, 49). Это тѣ, которые, скорбя о людскихъ порокахъ, о неправдѣ и нестроеніяхъ церковныхъ, взываютъ въ сердцѣ своемъ: «жалость дому Твоему снѣде Мя» (Іоан. 2, 17) и потому могутъ повторить о себѣ слова божественнаго Павла: «свидѣтельствуюсь совѣстью моею, что я всякій день умираю» (1 Кор. 15, 31)» . Идеалъ пастыря, который великій іерархъ изображаетъ, нашелъ свое полное осуществленіе въ немъ самомъ: пастырское служеніе состоитъ въ полномъ сліяніи пастырской души съ нравственной жизнью каждаго человѣка, въ пережи/с. 8/ваніи сострадательной любовью нравственной жизни, нравственной борьбы своей паствы, въ скорбяхъ о грѣхахъ своей паствы, какъ о своихъ личныхъ грѣхахъ, въ молитвахъ за свою паству . Для такого пастырскаго подвига даетъ силы и возможность Самъ Пастыреначальникъ — Господь Христосъ.

II.

Подвижническая личность блаженнаго митрополита Антонія имѣетъ огромное значеніе для всего православного міра. Чѣмъ именно? Тѣмъ, что онъ — единственное святоотеческое явленіе въ наши дни и что онъ святоотечески воспринялъ вселенскость Православія. Основаніе его жизни и трудовъ было Православіе прежде всего и надъ всѣмъ. Ему одинаково были близки и дороги и православные Сирійцы, и православные Греки, и православные Болгары, и православные Румыны, и православные Сербы. Въ его огромной душѣ находилось мѣсто для всѣхъ православныхъ. И онъ всѣхъ привлекалъ своей безграничной любовію. Для всѣхъ онъ былъ всѣмъ, чтобы спасти по крайней мѣрѣ нѣкоторыхъ. Апостольская и православная истина: народъ имѣетъ цѣнность только черезъ Православіе и въ Православіи. Безъ этого народъ — безъ вѣчной цѣнности. Или больше: народъ безъ Православія ничто другое, какъ только вереница ходячихъ труповъ. Никто изъ нашихъ современниковъ такъ евангельски, такъ святоотечески, такъ православно не воспринялъ соотношеніе Православія къ народностямъ, какъ нашъ святой владыка митрополитъ Антоній. Народъ существуетъ для того, чтобы онъ былъ освященъ и просвѣщенъ вѣчной истиной и вѣчной жизнью Православія. То, что велико и вѣчно во всякомъ народѣ, — это Православіе и въ немъ Господь Христосъ.

Россія велика Православіемъ — это основное положеніе великаго Іерарха русской земли. Православіе самая высшая цѣнность Россіи, единственный смыслъ Россіи, возвышеннѣйшая ея миссія; Россія вѣчна Православіемъ. То, что Достоевскій о Россіи и о Православіи пророчествовалъ, то нашъ великій святитель внутри Церкви осуществлялъ. Тайна и сила Россіи въ Православіи. Въ этомъ тайна и сила всего православнаго Славянства. «Идея вселенской церкви» Достоевскаго обрѣла въ святомъ Митрополитѣ своего геніальнаго осуществителя. Изъ вселенскаго Православія русскій народъ черпаетъ свое безграничное человѣколюбіе и свою евангельскую способность перевоплощаться въ другіе народы, не теряя при этомъ свою русскость. Въ чемъ вѣра русскаго наро/с. 9/да? — Въ томъ, отвѣчаетъ святой Владыка, что народъ принялъ къ сердцу двѣ главныя всеобъемлющія заповѣди Евангелія: смиренномудріе и сострадательную любовь; и эти заповѣди сдѣлали близкимъ русскому сердцу всѣ православные народы и затѣмъ и все человѣчество. Сила этой убѣжденности великая и она захватываетъ собою всякаго искренняго человѣка, сближающагося съ народомъ .

Вотъ, на нашихъ глазахъ исполнилось пророчество Достоевскаго о русскомъ всечеловѣкѣ — христоносцѣ. Исполнилось въ смиренномъ христоносцѣ блаженномъ митрополитѣ Антоніи. Вѣдь кто такъ могъ перевоплощаться въ другихъ людей, входить въ ихъ душу, страдать ихъ страданіями, печалиться ихъ печалью, болѣть ихъ скорбями? Это могъ только онъ, великій въ смиреніи Іерархъ земли русской, исполненный безграничной сострадательной любовью евангельской. Христоподобная всечеловѣчность есть драгоцѣннѣйшій даръ православной Россіи — Славянству и всему человѣчеству. Это она получила за свое смиреніе отъ Господа Христа, Который воплотился въ человѣка и тѣмъ показалъ свою безграничную любовь. Характеристика и сила богочеловѣчной любви — способность воплощаться въ возлюбленнаго, чтобы спасти его отъ грѣха и смерти.

Православная вселенскость пронизываетъ до дна русское народное самосознаніе. Русское народное самосознаніе, заявляетъ святой Митрополитъ, является самосознаніемъ не расовымъ, не племеннымъ, но вѣроисповѣднымъ и религіознымъ . Патріотизмъ русскаго народа по преимуществу религіозный и православный. Народъ любитъ Россію «какъ хранительницу божественной истины, какъ служительницу евангельскаго благочестія» . «Россію мы любимъ потому, заявляетъ блаженный Владыка, что она хранитъ въ себѣ русскую идею, русскую духовную природу, русскій бытъ. Эта идея есть царство Божіе, эта природа есть стремленіе къ святости, этотъ бытъ выражаетъ собой усиліе семисотлѣтней жизни страны и девятисотлѣтней жизни народа водворять на землѣ праведность евангельскую, отвергнуться всего, чтобы найти Христа, ставить Его волю, каноны Его Церкви закономъ общественной жизни» .

Святая Россія — не сонъ и не фантазія, но живой идеалъ, который осуществляется въ исторической жизни русскаго народа. «Наша Родина, изъявляетъ блаженный Владыка, есть /с. 10/ воплощающееся въ народномъ бытѣ и характерѣ Евангеліе, вополощающееся царство Божіе. Наша Русь не есть только юридическое цѣлое или государство, нѣтъ — это всемірная, всеобъемлющая идея. Ее любить, ее разумѣть, ее проводить въ нашу душу и въ зависящія отъ каждаго изъ насъ отрасли жизни, вотъ въ чемъ нашъ долгъ, вотъ въ чемъ наша искренняя радость, вотъ въ чемъ примиреніе всѣхъ и съ жизнью вообще и со своимъ жребіемъ» .

Что мы, православные Славяне, ожидаемъ отъ нашихъ братьевъ православныхъ Русскихъ? Ведите насъ путемъ православной Христовой истины; будьте нашими неутомыми вождями въ осуществленіи вѣчныхъ евангелъскихъ истинъ; ведите насъ къ небу и къ небесной правдѣ. Вы это можете, такъ какъ святая Россія дала множество чудесныхъ осуществленій и дивныхъ выраженій вѣчныхъ православныхъ истинъ. По словамъ святаго Митрополита: «Святая Русь должна объединить всѣ восточные народы и быть ихъ вождемъ къ небу» .

Если наше время имѣетъ великаго и святого проповѣдника, апостола и пророка религіознаго вселенскаго церковнаго патріотизма, то это великій Іерархъ великой русской земли блаженный митрополитъ Антоній. По его истолкованію отдѣльные національные патріотизмы имѣютъ смыслъ и цѣнность лишь постолько, посколько они черпаютъ свой смыслъ и свою цѣнность изъ религіознаго вселенскаго церковнаго патріотизма . Славянофильство нашего Владыки не расовое, не племенное шовинистическое, но православное и евангельское. Поэтому онъ во имя такого Славянофильства зоветъ всѣхъ къ служенію другимъ и къ смиренію предъ Богомъ и людьми .

Славянофильство не есть цѣнность само по себѣ, но какъ носитель и проводникъ Православія. Это основная мысль нашего Владыки и Достоевскаго. Православіе и есть то новое слово, которое Славянство, во главѣ со святой Русью, должно огласить міру. И это огласить смиренно, служа всѣмъ народамъ въ кротости и въ евангельской правдѣ. Поэтому настоящіе православные никогда не могутъ быть шовинистами. Помню, однажды, въ разговорѣ со мной въ 1926 г., блаженнопочившій Митрополитъ разсказалъ мнѣ слѣдующее: «На Аѳонѣ существуетъ обычай — монахъ, который не прощаетъ обидъ, наказывается тѣмъ, что при чтеніи молитвы Господней долженъ пропускать слова: «и остави намъ дол/с. 11/ги наши, якоже и мы оставляемъ должникомъ нашимъ», — до тѣхъ поръ, пока не проститъ нанесенной ему обиды. «И я самъ рекомендовалъ, прибавилъ великій Святитель, — шовинистамъ націоналистамъ не читать девятаго члена символа вѣры».

Евангельскій патріотизмъ Господа Христа должно считать самой высокой цѣнностью своего народа и единственнымъ истиннымъ смысломъ его существованія. Ибо «что можетъ замѣнить народу Господа Христа» — спрашиваетъ блаженный Митрополитъ. «Развѣ ему можетъ замѣнить ничтожное существованіе государства, которое лишено всякаго разумнаго смысла, если оно основывается. только на народномъ самолюбіи и становится чуждымъ религіозной идеи? То уже не народъ, но гніющій трупъ, который свое гніеніе считаетъ жизнью. Въ дѣйствительности у него нѣтъ жизни, но живутъ на немъ и въ немъ только одни кроты, черви и отвратительные насѣкомые, которые радуются тому, что тѣло умерло и тлѣетъ, ибо въ живомъ тѣлѣ не было бы для нихъ жизни и они не могли бы удовлетворить свою жадность» .

То, что имѣетъ значеніе для духовной жизни каждой личности въ отдѣльности, то важно и для народной коллективной духовной жизни, Евангельскіе законы тѣ же въ одномъ и въ другомъ случаѣ. Поэтому святой Митрополитъ совѣтуетъ и поучаетъ: «Какъ отдѣльная личность человѣка останавливается въ своемъ развитіи и становится пустой и пошлой, когда человѣкъ самъ себя дѣлаетъ предметомъ своей дѣятельности; такъ и собирательная личность народа лишь въ томъ случаѣ достигаетъ полнаго развитія своихъ дарованій, когда является не цѣлью для себя, а средствомъ для безкорыстнаго выполненія Божественныхъ предначертаній» .

Если эту мысль Владыки конкретизируемъ, она будетъ гласить: народы русскій и сербскій и болгарскій могутъ быть великими только въ томъ случаѣ, если цѣлью ихъ существованія будетъ коллективное осуществленіе евангельскихъ заповѣдей. Безъ этого и «сербскость» и «русскость» и «болгарскость» превращаются въ безсмысленный и пагубный шовинизмъ. Если «сербскость», силой евангелъсхихъ подвиговъ, не подымется до православной вселенскости, она должна задохнуться въ своемъ эгоистическомъ шовинизмѣ. Что дѣйственно для сербства, то дѣйственно и для остальныхъ православныхъ народностей. Народы преходятъ, Евангеліе вѣчно. Насколько народъ наполнится вѣчной евангель/с. 12/ской истиной и правдой, настолько и самъ существуетъ и самъ становится и остается вѣчнымъ. Только такой патріотизмъ можетъ быть оправданъ съ евангельской православной точки зрѣнія. Это патріотизмъ святыхъ Апостоловъ, святыхъ Мучениковъ, святыхъ Отецъ. Когда царь мучитель спросилъ святыхъ мучениковъ: Акиндина, Пигасія и Анемподиста, откуда они, — они отвѣтили: «Спрашиваешь ли насъ царь, объ отечествѣ нашемъ? «Наше отечество и жизнь наша есть Пресвятая, Единосущная и Нераздѣльная Троица: Отецъ, Сынъ и Святый Духъ, одинъ Богъ» .

Блаженный митрополитъ Антоній самый одаренный современный представитель русскаго православнаго націонализма, націонализма освященнаго и просвѣщеннаго Христомъ; націонализма, по которому — всѣ люди братья во Христѣ; націонализма, по которому сильные должны служить слабымъ, мудрые — немудрымъ, смиренные — гордымъ, первые — послѣднимъ. Выросши изъ святоотеческаго православнаго вселенскаго патріотазма, блаженный Владыка можетъ быть правильно оцѣненъ только изъ той же апостольской святоотеческой перспективы. Къ нему можно примѣнить то, что св. Григорій Нисскій сказалъ о своемъ братѣ, святомъ Василіи, послѣ его смерти: «Въ чемъ состоитъ благородство происхожденія Василія? Каково его отечество? Происхожденіе его — сродство съ Божествомъ, а отечество — добродѣтелъ» .

Вслѣдствіе своихъ евангельскихъ добродѣтелей и особенно вслѣдствіе своей православной вселенскости великій и святой владыка блаженный Митрополитъ Антоній близокъ и дорогъ и намъ, сербамъ, какъ и вамъ, русскимъ. Онъ наша общая драгоцѣнность, нашъ общій святитель и просвѣтитель, нашъ общій вождь и руководителъ. Разрѣшите мнѣ исповѣдываться передъ вами — блаженный Митрополитъ Антоній былъ дѣйствительнымъ владыкой моей души, подлиннымъ епископомъ и блюстителемъ моего сердца, въ его лицѣ я имѣлъ самого дорогого моего духовника. Всегда всеправославно настроенный онъ насъ, иностранныхъ православныхъ, собиралъ подъ широкія крылья своей великой русской души, какъ кокошъ собираетъ птенцовъ своихъ подъ крылья. Много разъ я ощущалъ силу его всеправославной любви: для него мы, сербы, были такъ же дороги, какъ и русскіе. Изъ него исходила нѣкая умилительная всеобъемлющая сила. Я бы назвалъ ее — православная вселенскость. Если хотите, онъ въ дѣйствительности былъ современнымъ всеправославнымъ патріархомъ. Своей подвижнической /с. 13/ жизнью онъ сталъ и навсегда остался — правило вѣры и образъ кротости, архіереевъ боговдохновенное удобреніе и усердный молитвенникъ о душахъ нашихъ. Въ этомъ мірѣ онъ всегда жилъ въ молитвенномъ единствѣ «со всѣми святыми». Нѣтъ сомнѣнія, что теперь и въ другомъ мірѣ онъ живетъ со всѣми святыми тамъ, «идѣже празднующихъ гласъ непрестанный и безконечная сладость зрящихъ лица Христову доброту неизреченную».

* * *

Имѣя предъ собою чудесную и чарующую личность святаго и блаженнаго Митрополита Антонія, что остается намъ сербамъ? До земли поклонимся великому Іерарху и святителю земли русской, который и сербскую землю освятилъ и оправославилъ своимъ долголѣтнимъ на ней пребываніемъ. Мы молитвенно кланяемся и смиренно повергаемся долу передъ святымъ и славнымъ Митрополитомъ. Кланяемся ему за его безграничное христолюбіе и трогательное человѣколюбіе, кланяемся ему за его кротость, за его смиреніе, за его милосердіе, за его молитвенность, за его жизнь во Христѣ за его страданія за Христа. Повергаемся передъ нимъ вслѣдствіе его неустанной любви къ намъ, ничтожнымъ и малымъ. Мы кланяемся великому русскому народу за то, что онъ далъ Православію такого великаго и святого Іерарха, который своимъ евангельскимъ свѣтомъ озарилъ и нашу измученную землю сербскую. Онъ вашъ — въ этомъ ваша радость и ваше восхищеніе; но онъ и нашъ. О! я знаю, что мы, сербы, ни въ чемъ не можемъ сравниться съ великимъ русскимъ народомъ, тѣмъ измученнымъ христоносцемъ и богоносцемъ. Ни въ чемъ не можемъ состязаться съ вами. Однако, разрѣшите и намъ, какъ вашимъ послѣднимъ и наименьшимъ братьямъ, все-таки состязаться съ вами въ одной вещи — въ своей безмѣрной любви къ великому Святителю земли русской блаженному Митрополиту Антонію и въ молитвенномъ почитаніи его, ибо и мы, какъ и вы, молимся ему, падая ницъ передъ нимъ, чтобы онъ передъ престоломъ сладчайшаго Господа Іисуса денно-ношно молился не только за великій многострадалъный русскій народъ, но и за народъ сербскій, за измученную землю сербскую.

Архимандритъ Іустинъ.

Примѣчанія:

Нравственная идея догмата Пресв. Троицы, стр. 11. Сборникъ избранныхъ сочиненій блаж. Антонія, Митрополита Кіевскаго и Галицкаго. Бѣлградъ 1935 г.

Рѣчь на молебнѣ Безплотнымъ Силамъ, стр. 182-183. Сборникъ.

Слово въ честь св. Вмч. Варвары, стр. 242. Сборникъ.

Слово на молебнѣ, стр. 221. Сборникъ.

Orat. 11, 71; P. gr. t. 35, col. 480 B.

«Посланіе къ студентамъ Казанской Духовной Акадеіміи, стр. 280. Сборникъ.

Слово при погребеніи Преосв. епископа Михаила, стр. 268-269. Сборникъ.

Рѣчь при вступленіи въ управленіе Уфимской епархіей, стр. 302-303. Сборникъ.

«Русскій народъ и русское общество», стр. 332. Сборникъ.

О націонализмѣ и патріотизмѣ, стр. 253. Сборникъ.

Тамъ же.

Слово въ день четырехъ московскихъ Святителей, стр. 206. Сборникъ.

Тамъ же.

Слово о Страшномъ судѣ, стр. 209-210; Сборникъ.

Сборникъ..., стр. VI.

Тамъ же.

Вселенская церковь и народности, стр. 41, Пол. собр. соч. т. II.

Тамъ же стр. 247.

Ноября 2-ой день Минея Четья.

In lahdem fratris Basilii; Mg. P. gr. t. 46, col. 816 B.

Биографии 05.03.2009 14:56

ПРЕПОДОБНЫЙ ИУСТИН (ПОПОВИЧ)

Преподобный Иустин (Попович) родился 7 апреля 1894 года, в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы, в древнем сербском городе Вране в благочестивой семье священника, которая дала Сербской Церкви семь поколений клириков. При Крещении получил имя Благое - в честь праздника Благовещения.

Скончался 7 апреля 1979 года в мест. Селие (Югославия) в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы - в день своего рождения. Канонизирован Сербской Православной Церковью.

Доклад Архимандрита Иустина Поповича Св. Синоду Сербской Церкви в ответ на сделанный ему запрос о его мнении в связи с формальным приглашением Югославянской Римо-католической иерархии принять участие в совместной молитве и службах в течение "Недели молитвы о соединении Христиан" в период от 18 по 25 января.

Напеч атан в греческой газете "Ортодоксос Типос" от 1 июня 1975 г. Архим. Иустин - доктор Богословия. Был профессором Догматики Белградского университета. До того, как послать ответ на это предложение, Сербская иерархия попросила о. Иустина дать свой отзыв о нем, каковой и печатается ниже. На основании этого отзыва и других докладов Св. Синод Сербской Православной Церкви ответил отказом участвовать в экуменических молениях.

Преосвященнейшие Владыки, позиция Православной Церкви в отношении еретиков - т.е. всех, кто не является православным - была установлена раз и навсегда Св. Апостолами и Святыми Отцами, т.е. боговдохновенным преданием, единым и неизменяемым. Согласно этому положению, православным запрещается участвовать в какой-либо общей молитве или богослужебном общении с еретиками. Ибо "какое общение у праведности

беззаконием? Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным?" (2 Кор. 6, 14-15).

По 45 апостольскому правилу: "Епископ, или пресвитер, или диакон, с еретиками молившийся токмо, да будет отлучен. Аще же позволит им действовать что-либо, яко служителям Церкви; да будет извержен".

А в экуменических службах не совершаются ли еще и более далеко идущие смелые деяния? 32 правило Лаодикийского Собора указывает: "Не подобает от еретиков принимати благословения, которые суть суесловия паче, нежели благословения". А на этих экуменических собраниях и сослужениях разве еретики не благословляют? - Римо-католические епископы, священники, протестантские пасторы - даже женщины.

Эти указанные каноны Св. Апостолов и Отцов действительны и теперь, а не только в древности: они остаются безусловно обязательными для всех нас, современных православных христиан. Они безусловно действительны для нашей позиции в отношении римо-католиков и протестантов. Ибо римо-католичесво есть множественная ересь, а о протестантизме что можно сказать? Лучше совсем не говорить. Не говорил ли уже Св. Савва семь с половиной веков тому назад о "латинской ереси"? А с тех пор как много новых ересей Папа изобрел и "непогрешимо" догматизировал? Совершенно несомненно, что с помощью догмата о непогрешимости Папы римо-католичество стало пан-ересью.

И хваленый II Ватиканский Собор не изменил этой чудовищной ереси, а скорее ее укрепил.

По этой причине, если мы православные и желаем остаться таковыми, то нам приличествует придерживаться позиции св. Саввы, Марка Эфесского, Космы Этолийского, Иоанна Кронштадтского и других святых исповедников и мучеников и новомучеников Православной Церкви в отношении римо-католиков и протестантов, из коих никто не является православным в двух основных христианских догматах, т.е. Святой Троицы и Церкви.

Ваше Святейшество и Св. Отцы Синода,
Как долго мы будем продолжать бесчестить наше святое Православие и Святосавскую Церковь нашей печальной и ужасной, противной святому преданию позицией в отношении экуменизма и Мирового Совета Церквей?

Каждый искренний православный, воспитанный под водительством святых отцов, охватывается стыдом, когда читает, что православные члены 5-й Всеправославной Конференции в Женеве (8-16 июня, 1968) по вопросу об участии православных в деяниях М.С.Ц. постановили "высказать, что Православная Церковь считает себя органической частью М.С.Ц."

Это постановление апокалиптически ужасно своей неправославностью и антиправославностью. Была ли необходимость для Православной Церкви, этому святейшему богочеловеческому организму, быть столь униженной таким ужасным образом, чтобы ее богословские представители - некоторые из них епископы и некоторые сербы - просили "органического" участия и включения в М.С.Ц., который, таким образом, становится новым церковным "организмом", новой "церковью", стоящей над всеми другими Церквами, в которой православные и неправославные Церкви являются только частями ("органически соединенными между собою")? Увы. Неслыханная измена и предательство!

Мы отвергаем богочеловеческую православную веру, эту органическую связь с Богочеловеком и Его Святейшим Телом: православную Церковь святых Апостолов и Отцов и Вселенских Соборов - и мы хотим стать "органическими членами" еретического, гуманистического и человеко-поклоннического общества, состоящего из 263 ересей, из которых каждая есть духовная смерть.

Как православные мы "члены Христовы". "Итак, отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы?" (1 Кор. 6, 15). Но мы делаем это своим "органическим" соединением с Мировым Советом Церквей, который является ничем иным, как возрождением атеистического человекопоклоннического язычества.

Настало наконец время для нашей Православной Святоотеческой и Святосавской Церкви, Церкви Святых Апостолов и Отцов, святых исповедников, мучеников и новомучеников перестать смешиваться церковно, иерархически и в молитве с т. н. Всемирным Советом Церквей и навсегда отказаться от какого-либо участия в совместной молитве и богослужении (каковое богослужение в Православной Церкви органически соединяется в единое целое и увенчивается Евхаристией) и вообще отказаться от какого-либо участия в каком бы то ни было церковном действовании, которое содержит в себе и выражает уникальный и неповторяемый характер Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви - всегда единой и единственной.

Не объединяясь с еретиками, где бы ни был их центр, в Женеве или в Риме, наша Святая Православная Церковь, всегда верная Святым Апостолам и Отцам, не откажется этим от своей христианской миссии и евангельского долга, т.е. она будет перед современным православным и неправославным миром смиренно, но смело свидетельствовать Истину Всеистины, живого и истинного Богочеловека и всеспасительную и всепреображающую силу Православия. Церковь, ведомая Христом, через свой святоотеческий дух и богословов всегда будет готова всякому требующему отчета дать отчет в нашем уповании (1 Пет. 3, 15).

А наша надежда, во веки веков, является одной и единственной: Богочеловек Иисус Христос и Его Человеко-Божеское Тело, Церковь Святых Апостолов и Отцов. Православные Богословы должны участвовать не в "экуменической общей молитве", но богословских собеседованиях в Истине и об Истине, именно как делали это Святые и Богоносные Отцы в течение веков. Истина Православия и истинная вера являются "частью" только "спасаемых" (7 пр. II Всел. Соб.)

Благовестие Апостолов всеистинно: "Освящение Духа и вера Истине" (2 Фесс. 2, 13). Богочеловеческая вера есть "вера истине". Суть этой веры есть Истина, есть единственная Все-Истина, то есть Богочеловек Христос. И эта Вера и эта Любовь суть сердце и сознание Православной Церкви. Все эти сокровища хранились полностью и неискаженно только в мученическом Православии святых отцов, о чем православные христиане призваны бесстрашно свидетельствовать пред лицом Запада и его лже-любви и лже-веры.

Поручая себя апостольским молитвам Вашего Святейшества
и прочих святых отцов и Епископов Синода, остаюсь
недостойный
Архимандрит Иустин