Наука в традиционном и техногенном обществах, инновационный характер научной деятельности. Дестабилизация экономического воспроизводства человеческой жизни

Концепция материалистического понимания истории исходит из того, что основу бытия и развития общества составляет воспроизводство человеческой жизни. Эта концепция является достаточным логическим основанием для реалистического понимания и последовательно научного познания общества, его организации и управления.

Воспроизводство человеческой жизни устанавливает исторические и логические пределы, в которых протекало, протекает и будет протекать всё многообразие форм общественной жизни всех живших и живущих людей. Оно объемлет собой все существовавшие и существующие социально-экономические формы, «загоняет» их в себя и подчиняет себе.

Воспроизводство человеческой жизни предстаёт как начало, из которого всё исходит, и как конец, к которому всё сводится, как альфа и омега отдельного человека и человечества. Оно выявляется как осознание и аксиоматизация всего исторического развития человечества и выступает обратной стороной географического, этнического, культурного, производственно-технологического, социально-экономического и т. д. и т. п. многообразия превращённых форм этого воспроизводства.

Концепция материалистического понимания истории квинтэссирует в себе результат двадцатипятистолетних поисков ответа на тайну общественной жизни, даёт ей отправной пункт и конечную цель и должна определять повседневную деятельность человека и человечества. Она сводит бесконечное многообразие явлений личной и общественной жизни к единому основанию.

До сегодняшнего дня это основание было скрыто превращёнными формами, подобно тому, как у Смита и Рикардо прибавочная стоимость выступала в превращённых формах прибыли, процента, земельной ренты. Сегодня в результате трагически обострившихся экологических, экономических, идеологических, нравственных и социальных проблем, воспроизводство человеческой жизни выступает как непосредственное основание.

Материалистическое понимание истории есть научный гуманизм, который даёт возможность переосмыслить всю историю, определить ценность мировоззренческих систем и политических доктрин под одним углом – воспроизводства человеческой жизни. Она является нормой и критерием социальной позиции и поведения человека, сословия, класса, нации. Концепция материалистического понимания истории должна лежать в основе гуманизации отношений человека к человеку и человека к природе. Нам необходимо осуществить возврат к материалистическому пониманию истории в его исходном значении – воспроизводстве человеческой жизни и сделать его основой выживаемости.

Если воспроизводство человеческой жизни является внеисторическим основанием, то как на него влияет технический прогресс?

Потенциально, технический прогресс нейтрален по отношению к человеку. Он и созидателен и разрушителен, и добро и зло. В абсолютной естественной и социальной завершённости технический прогресс обладает самопоглощающим эффектом. Его отрицательные и положительные результаты элиминируются. Но это в конечном счёте. Потенциальное математическое равенство разрушительных и созидательных сторон технического прогресса становится, при социальной реализации, актуальным диалектическим неравенством.

Социальные условия как кристалл преломляют технический прогресс либо в сторону разрушения человеческой жизни, либо в сторону её созидания. Характер социальных отношений становится ключевым моментом в использовании технического прогресса как средства воспроизводства человеческой жизни.

Рамки рационального использования технического прогресса достаточно просторны, но предельно жёстки. Выход за них превращает технический прогресс в разрушительную силу. Ухудшающиеся условия воспроизводства человеческой жизни являются следствием превалирования разрушительной стороны технического прогресса над созидательной. Это дестабилизирует все сферы общественного воспроизводства: гентильную, экзистенциальную, экологическую, экономическую, нравственную, социальную, идеологическую, политическую и создаёт трагическую ситуацию.

Более глубокая методологическая причина деструктивного технического прогресса лежит в исторической асинхронности развития математики и диалектики. Математика дала измерительную базу естествознанию, развитие которого лежит в основе технического прогресса, а технический прогресс лежит в основе современной технологической цивилизации. Диалектика, в её социальном применении, должна была детерминировать человека в окружающем мире и подчинить технический прогресс воспроизводству его жизни.

Таким образом в основе деструктивного технического прогресса, при прочих равных условиях, лежит диалектическая незавершённость сознания, запаздывающего с осознанием имеющихся и надвигающихся проблем. Диалектическая завершённость сознания предполагает овладение диалектикой отдельного и общего. Монотеизм в течении двух тысяч лет решал эту проблему. Но в силу антропоморфной искусственной завершённости, взорванной естествознанием, он перестал выполнять объясняющую мир и детерминирующую в нём человека функцию. Старое умерло, а новое не родилось.

Деструктивный технический прогресс создаёт условия для выпадения человека из всеобщего круговорота материи, отторгает его от природы по принципу несовместимости. Перенесение решения вопроса выживаемости в социальную сферу, без соответствующей теоретической основы, порождает тяжёлые формы взаимных претензий и притязаний, приводит к деинтеллектуализациии и дегуманизации.

Теоретическое решение проблемы выживаемости возможно только на пути осознания концепций диалектико-материалистического монизма и материалистического понимания истории, их логического уяснения, теоретической разработки, конструктивного изложения и политического утверждения. Тот факт, что концепции диалектико-материалистического монизма и материалистического понимания истории не получили дальнейшего развития ни у Маркса, ни у его последователей, не снижает их концептуального, методологического и гуманистического значения.

Воспроизводство человеческой жизни должно рассматриваться с двух сторон – натуральной и социальной. Натуральное воспроизводство исследуется через анализ системы «человек – природа», которая устанавливает их тождественность и отличие. Это определяет и характер их отношений, какими бы ни были социальные формы, они лишь призваны обеспечить условия натурального воспроизводства, которое является основной стороной воспроизводства человеческой жизни в целом.

Исторически и логически, человек, возникнув из природы, стоит на ней и включает её в себя, поэтому каждый живущий носит в себе всю природу. Из этого следует, что не человек живёт, а природа реализуется посредством человека. Жизнь человека не есть его личное дело. Точнее, не только его и не столько его личное дело. Человек вышел из природы, сам является природой, живёт в природе, живёт за счёт природы, и действует как сила природы. Живя за счёт природы, человек являетсяиждивенцем природы. У него нет ничего своего. Всё, что в нём, на нём, при нём – не его. Он нищ и наг, сир и убог. Понятие «моё» социально-релятивное. Нечто может быть моим только по отношению к другому человеку, но не по отношению к природе.

Даже сознание не принадлежит человеку. В голове человека нет ничего такого, чего бы не было в действительности, даже Бог и художественный образ, ибо материальное содержание того и другого существует в реальности. Природа существовала и до человека с его сознанием и будет существовать и без него, если у человека хватит «ума» уничтожить себя либо в эндогенном, либо в экзогенном геноциде.

Социальное подчинено натуральному как средство цели. Придание чрезмерного значения социальной форме заслоняет неизменные основы, вытекающие из материалистического понимания истории. При социальном воспроизводстве связь человека с природой преломляется, она становится опосредованной. Вписываемость человека в природу становится проблематичной. Когда социальные формы приходят в противоречие с воспроизводством человеческой жизни, начинается мучительный возврат к стабильному естественному основанию, к естественному пути развития общества. Так было при зарождении христианства, в эпоху Просвещения, так возникал марксизм, так стоит проблема выживаемости перед современной Россией.

Любое идеологическое и политическое движение начинается с простого основания – воспроизводства человеческой жизни. Но по мере его развития непосредственное основание тонет в превращённых формах, заслоняется и подавляется ими. Движение общества вперёд становится движением назад к исходному началу.

Цель данной работы – привлечь внимание к концепции материалистического понимания истории в её первом исходном значении – воспроизводстве человеческой жизни. Во всём объективном многообразии её сфер: материальной, интеллектуальной, гентильной, экзистенциальной, экологической, экономической, нравственной, социальной, политической, идеологической. Это детерминирует технический прогресс, даёт ему единственно верную оценку.

Глава 1

СИСТЕМА «ЧЕЛОВЕК – ТЕХНИЧЕСКИЙ ПРОГРЕСС»

1.1. Структура системы «человек – технический
прогресс»

Мы рассматриваем технический прогресс как нечто самостоятельное. Будучи результатом исторического развития производительных сил, технический прогресс противостоит человеку – его творцу и оказывает на него обратное воздействие. Человек творит технический прогресс. Технический прогресс творит человека. Возникает и воспроизводится система «человек – технический прогресс». Элементы этой системы не только противостоят , но и взаимопроникают . Структурно это можно представить следующим образом:

Противопоставление технического прогресса и человека выражается в данной системе как (ТП – ТП) и (ЧК – ЧК). Противопоставление отражает их несводимость друг к другу, самостоятельность, независимость, собственную природу воспроизводства. Методологическое противопоставление технического прогресса и человека отражает потенциальную возможность их антагонизма.

Взаимопроникновение технического прогресса и человека отражает и выражает их взаимопревращаемость, взаимопорождение, взаимообусловленную природу воспроизводства. Методологическое взаимопроникновение технического прогресса и человека отражает потенциальную возможность рационального управления техническим прогрессом и оптимальных изменений человека.

В первой части системы показана двойственность технического прогресса: технический прогресс в себе – (ТП – ТП) и для человека – (ТП – ЧК). Во второй части системы показана двойственность человека: его существование в себе – (ЧК – ЧК) и для технического прогресса – (ЧК – ТП). Обе части системы можно представить как существование технического прогресса и человека как в себе, так и друг для друга. Подобно тому, как технический прогресс существует для человека, так и человек существует для технического прогресса; в той мере, в какой технический прогресс является условием воспроизводства человека – (ЧК – ТП – ЧК), в той же мере человек является условием воспроизводства технического прогресса – (ТП – ЧК – ТП).

Прежде чем перейти к рассмотрению влияния технического прогресса на человека и тех его последствий, которые мы имеем сегодня, нам необходимо, хотя бы вкратце, рассмотреть каждый параметр системы. Следует заметить, что данная система, имплицитно, содержит в себе вопросы и ответы, связанные с историческими судьбами цивилизации и влиянием не неё технического прогресса. В системе «человек – технический прогресс» я беру исторически-общественного, генетически-ассоциативного, или, как говорил Маркс, «родового человека», отвлекаясь от внутренней, социально-экономической формы, которая будет введена позже как фактор, стимулирующий технический прогресс и соответствующие социальные преобразования, а также как фактор либо нарушающий, либо поддерживающий данную систему в динамическом равновесии.

«Технический прогресс» – понятие научно не строгое. Оно появилось как выражение телеологического историцизма. Однако как результат технических изменений в производстве и как средство решения социальных проблем, оно приобрело самостоятельное значение, персонифицировало собой перевороты в технике, естествознании и общественных структурах. Технический прогресс одухотворился, стал новым божеством, а технологизм – новой религией. Рассматриваемая система – абстракция, но абстракция объективно-историческая.

Рассмотрим каждую ипостась системы.

1. (ТП – ТП). «Технический прогресс как технический прогресс» или как нечто самостоятельное имеет свою основу и направленность .

Объективно-онтологической основой технического прогресса является наличие структурных уровней материи, их объективно-логическая, генетическая последовательность: субатомный, атомный, молекулярный, кристаллический, клеточный, социальный.

Направленность технического прогресса поступательно-возвратная по шкале структурных уровней материй. Она может быть как последовательной, так и обратной филогенетическому развитию материи. Технический прогресс, углубляясь по структурным уровням материи, постоянно возвращается к исходным пунктам. Технические изменения в производстве, и на их основе изменения в социальных структурах, происходят в пределах неизменных физических, технических и социальных констант.

Технический прогресс вытекает из принципа обратимой необходимости. Совершенствование технических систем производства основывается на логическом и техническом коде, его повторении в новой, превращенной форме, на более высоком и более сложном уровне. Совокупность же частей развитой технической системы предприятия, национальной экономики и глобального хозяйства подчиняется той же закономерности, что и отдельный механизм. Без этого не было бы поступательности в технике и технического прогресса.

Исходя их единства и взаимопроникновения человека и природы, технический прогресс, как нечто внешнее по отношению к человеку, есть реализация внутренних потенций и объективных структурных уровней материи, заключённых в человеке. Другими словами, технический прогресс есть внешнее развитие внутреннего человека. Технический прогресс есть эманация человека, он ретроспективен его филогенезу.

Исторически технический прогресс не может быть ограничен только XX веком. Он должен рассматриваться как вся техническая история, как вся история существования человека. XIX и XX века придали лишь большую скорость техническим преобразованиям, но едва ли какое-либо открытие этих веков, по своей значимости для человека, может сравниться с открытием и использованием огня, приручением диких животных и занятием земледелием. Все открытия последующих веков не выходят за пределы этих первых изобретений (обретений из природы).

В той же мере, в какой необходимы и возможны исторически- хронологическая периодизация и объективно логическое отраслевое структурирование технического прогресса, в той же мере необходим и возможен единый, монистический, нерасчленённый взгляд на технический прогресс как на нечто целое, проходящее через всю историю человека.

Технический прогресс отражает и выражает внутреннее качественное превращение внешнего, количественно накапливаемого овеществлённого труда единого родового человека.

Анализ воспроизводства технического прогресса должен осуществляться через исследование логической структуры систем «наука производства», что будет сделано ниже.

2. (ЧК – ЧК). «Человек как человек» отражает и выражает воспроизводство человеческой жизни, воспроизводство человека – вечную и неуничтожимую задачу и проблему, пока существует род людской. Эта проблема составляет основу материалистического понимания истории – принципа исторического материализма, и также должна быть рассмотрена самостоятельно, что и будет сделано ниже.

Человек как человек, или как нечто самостоятельное, имеет свою основу, структуру , законы существования и направленность развития.

Основа существования человека – естественная и общественная история, филогенез природы и история общества, естественный и общественный мир.

Структура человека может быть получена при использовании гексаметрического алгоритма бытия и развития всего сущего.

Направленность существования и развития человека вытекает из направленности, лежащей в основе материи, развившейся до разума человека.

Законы бытия и развития человека есть превращенные формы законов бытия и развития всего сущего. Человек не сможет выжить, если он не поставит своё существование на основу всеобщих законов сущего.

Задача родового человека состоит в том, чтобы вписаться в природу и не выпасть из всеобщего круговорота материи, чтобы природа не отторгла его, исходя из принципа несовместимости.

Задача отдельного человека состоит в том, чтобы вписаться в социальную среду и не выпасть из неё в результате постоянного преобразования общества под воздействием технического прогресса. Так как отдельный человек является и родовым и отдельным, то ему приходится разрываться между вечными, объективными, абсолютными законами бытия всего сущего и субъективными законами общества. Отсюда трагедии народов и личные драмы.

Рациональное воспроизводство человеческой жизни, предполагает как понимание , так и знание им своего места и роли в мире.

Понимание предполагает осознание человеком своей двойственности. Во-первых, осознание себя высшим продуктом развития материи на Земле, осознание себя венцом природы. Во-вторых, осознание человеком своей тождественности с любым сущим в мире. Для мира, природы, человек не является абсолютно необходимым звеном, не представляет какой-либо ценности. Он имеет такое же значение как животные, растения, как любое нечто. В онтогенетическом круговороте материи человек может быть заменён любым другим видом. В этом круговороте он не играет какой-либо роли. Мир, природа могут обойтись и без человека, как они обходились без него до того как он возник. Отсюда воспроизводство человека – это его собственная проблема, а не проблема мира, природы. Никто за человека его проблем решать не будет.

Знание предполагает овладение всем многообразным, исторически накопленным производственно-интеллектуальным опытом человека. Это требует нового энциклопедизма – всего круга знаний, но не механистически- алфавитного, как то сделали французские энциклопедисты, и не электронно-вычислительного, как то предлагают некоторые современные учёные, а структурно-логического, который при помощи электронно-вычислительных машин произведёт действительную революцию в овладении богатством, которое выработало человечество. Суммарно современных знаний вполне достаточно для выработки действительно научной картины мира и системы отношений человека к действительности. Для выработки научной картины мира нет начала и логического кода. Однако следует заметить, что начало и логический код имеются. Подавляют масштаб работы, понимание целого и недостаток знаний частей, научно-отраслевая обособленность и антикорпоративный синдром учёных естественных и общественных наук.

Воспроизводство человеческой жизни предполагает наличие средств, одним из которых является технический прогресс. Возникает и воспроизводится (ЧК – ТП).

3. (ЧК – ТП). Технический прогресс предстаёт как условие, средство, за счёт и благодаря которому человек осуществляет своё воспроизводство.

Материально, воспроизводство человека предполагает: во-первых, производство и воспроизводство самого человека, во-вторых, производство и воспроизводство средств существования и необходимых средств производства. В средства существования входят, со временем, социальная и натуральная окружающая среда, которые также должны производиться и воспроизводиться. Производство средств производства и средств существования человека порождает технический прогресс, который, до определённого момента, является непредвиденным результатом деятельности человека. Так как производство средств существования осуществляется человеком в его отношении к природе и друг к другу, то технический прогресс есть продукт совокупно-исторического труда родового человека.

4. (ТП – ЧК). В той мере, в какой человек творит технический прогресс, технический прогресс творит человека. Возникнув как средство разрешения противоречий между человеком и природой и человеком и человеком, технический прогресс приобретает относительную самостоятельность и начинает оказывать обратное воздействие на человека и, в определённой степени, подчиняет его своим законам. Несмотря на единство человека и природы, у них есть и свои, специфические, закономерности. Отсюда существуют единство и различие первой и второй формы объективной реальности, естественных процессов и технического прогресса, технического прогресса и человека. Это находит своё выражение в таких понятиях, как земледельческая и технологическая цивилизации. В соответствии с этим принципом и технологическая цивилизация подразделяется на индустриальную и постиндустриальную. (Понятие «постиндустриальная» бессодержательно, в нём нет признака качественного отличия от промышленного производства. Оно указывает только временной аспект.) Однако внутри технологической цивилизации нации делятся на тех, которые осуществляют технический прогресс и на тех, которые приспосабливаются к нему. Они, естественно, находятся не в одинаковых условиях. Следовательно, внутри родового человека идёт сложный, неоднозначный, неравномерный процесс «производства» технического прогресса и приспособления к нему. Тем не менее, в целом, идёт процесс постоянного обновления общества, которое является условием его самосохранения. Вероятно, для человека в целом и для нации, в частности, существует свой допустимый коэффициент изменяемости, превышение которого становится губительным. Как недостаточные, так и чрезмерные изменения общественно-технологических структур могут повлечь за собой деструктивные процессы. В одном случае возникает застой, требующий ускорения, в другом – технологический консерватизм. Как в том, так и в другом случае технический прогресс неоднозначно сказывается на человеке. Можно только вздыхать по безвозвратно ушедшему размеренному быту патриархальной земледельческой общины, но вернуть это состояние невозможно. Технический прогресс отчуждается от человека и это отчуждение становится всё более нетерпимым.

Рассмотренная система «человек – технический прогресс» намечает общий ход дальнейших рассуждений.

Дестабилизация гентильного воспроизводства человеческой жизни связана с деградацией и дестабилизацией брачно-семейных отношений.

Деградация брачных отношений связана с неконтролируемым нарастанием динамизма социальных процессов, отражающих неуправляемый технический прогресс, что приводит к бракоразводной карусели, ухудшению качества воспроизводимого человеческого материала, истощению генофонда человека. Всё это ложится отягощающим бременем на будущие поколения. Наблюдается вырождение парных браков и возврат к неандертальской орде, промискуитету – нерегламентированной форме брачных отношений. Парные браки, как тысячелетний опыт оптимальной формы брачных отношений, обобщённый религией и закреплённый в Законе и догматах, устраняется как препятствие на пути «индустрии наслаждений». Попытки же целенаправленного изменения человеческого организма приведут к «генетическим пробоинам». Приумножить генофонд человека мы не можем, но в состоянии сохранить то, что накоплено природой за полтора миллиарда лет естественного отбора и тридцать тысяч лет социального отбора в период матриархата.

Деградация семейных отношений ухудшает качество воспитания подрастающего поколения, исключает возможность производства социально-исторической полноценной личности. Это приводит к разрыву поколений, к невосполнимым духовным потерям, исключает воспитание гражданственности, чувства чести и долга. Семья перестала выполнять стабилизирующую функцию в общественных коллизиях. Общественные институты воспитания и образования не в состоянии восполнить чувство кровного и нравственного родства при становлении личности, которое является первым шагом к осознанию родства всех людей, родства человека и природы, родства всего сущего в мире.

1.2.2. Дестабилизация экзистенциалього воспроизводства человеческой жизни

1.2.3. Дестабилизация экологического воспроизводств а человеческой жизни

Дестабилизация экологического воспроизводства человеческой жизни, в связи с иррациональным, «слепым» техническим прогрессом, характеризуется разрушением естественной окружающей Среды, породившей человека и служащей условием его существования. Разрушение внешней естественной окружающей Среды разрушает внутреннюю физическую субстанцию человека. Идёт технодологическая «гонка вооружений против природы» и, следовательно, против самого человека. Неконтролируемый технический прогресс изменил состав аэросферы и гидросферы, уменьшил генофонд биосферы. Эти изменения столь существенны, что они несут в себе возможность массовых заболеваний, вспышек эпидемий, ослабления сопротивляемости и снижения активности организма. На фоне времени эволюции Земли скорость антропогенных изменений аэросферы, гидросферы, литосферы, биосферы должны восприниматься как глобальная катастрофа, имеющая взрывной характер. Поскольку окружающая Среда – это не только природа, но и социальная среда, культура, общественный интеллект, текущая информация, люди, вещи и тишина, то такой технический прогресс разрушает социальную среду, культуру, приводит к интеллектуальному извращению, информационному «загрязнению», обременению общества неполноценными людьми, ненужными вещами и шумовому «загрязнению».

1.2.4. Дестабилизация экономического воспроизводства человеческой жизни

Уменьшение доступных источников сырья и энергии ведёт к увеличению затрат на их поиски, разработку и транспортировку, что снижает эффективность капитальных вложений и реализует закон уменьшения прибыли на вложенный капитал. Наступает «кризис пределов роста», требующий преодоления «императива роста». Если для отдельных промышленно развитых стран уменьшение источников сырья и энергии, в какой-то мере, компенсируется энерго- и ресурсосберегающей технологией и рециклированием, то для мирового хозяйства в целом экстенсивные тенденции превалируют над интенсивными, что требует постоянного и всё возрастающего вовлечения в хозяйственный оборот дополнительного сырья и источников энергии при уменьшающихся доступных запасах. Создаётся относительный дефицит. Начинается их экономическое и военное силовое перераспределение на периферии основных экономических центров мирового хозяйства, что приводит к локальным конфликтам и нагнетанию напряжённости перенапряжённого мира.

Истощение почв приводит к относительному, а всё чаще и чаще к абсолютному снижению продуктивности сельского хозяйства, что является результатом нерационального, часто хищнического обращения с землёй и лесами. Рациональная технологическая компенсация крайне неравномерна по странам. Если раньше человек наступал на пустыню, то сегодня пустыня наступает на человека.

Многоукладность и неравномерность развития мирового хозяйства находят своё отражение в многоукладности и неравномерности национальных экономик и их отраслей, в разбросе развитости национальных хозяйств и отраслей по исторически временной шкале от мотыжного земледелия до современного научно-промышленного производства. Это приводит к созданию замкнутых региональных экономических блоков стран близких по уровню технологической развитости, к созданию анклавов внутри национальных экономик, не связанных с остальными секторами национального хозяйства. Это вертикальная неравномерность. Горизонтальная неравномерность связана с цикличностью как мирового хозяйства, так и отдельных национальных экономик.

Дестабилизация нравственных отношений людей друг другу в процессе воспроизводства человеческой жизни определяется кардинальной ломкой религиозных норм морали, распадом родовых связей и подменой их нормами буржуазной морали атомизированного человека. Мы оказались в ситуации, когда старое умерло, а новое ещё не родилось. В связи с этим наблюдается общее снижение культуры человеческих отношений, отчуждённость и враждебность людей друг к другу. «Моральное обновление» предполагает обобщение исторического опыта отношений людей друг к другу, их теоретической разработки и политического утверждения. Однако деморализация начиналась и поддерживается политикой, как отражением экономических интересов господствующих и эксплуататорских сословий и классов. Технический прогресс объективно ужесточает производственную и социальную регламентацию и стратификацию, что субъективно накладывает отпечаток на нравственные отношения между людьми. Техника победила мораль. Ход деструктивного технического прогресса прямо пропорционален моральному падению человека.

Связи между людьми носят функционально-производственный характер. Коммуникабельность профессионально ограничена. Социальная неустойчивость и страх порождают агрессивность, принимающую форму морального терроризма. Защита иллюзорных моральных ценностей превращается в их насильственное навязывание противникам и оппонентам. Нравственные оценки личности смещаются с сторону сиюминутных успехов, обесценивая значение трудно достигаемых, но перспективных целей. Отношения между людьми становятся эфемерными, улыбки – ничего не значащими. Слово теряет смысл, речь – содержание. Члены каждого клана, группы, сословия, научного направления пользуются своею моралью, имеют свой кодекс чести, свои символы и коды, вырабатывают свой «птичий» язык. Вечность религиозного бытия заменена временным пребыванием на Земле, отсюда мораль переселенцев: ничего основательного и надолго. Разбилось единое здание общечеловеческой морали на мелкие осколки как зеркало троллей. Каждый, имея свою мораль, не сообразуется с моралью другого.

Если в древности считалось, что в основе государственного управления на первом месте должно быть единство чувств и мыслей, а затем сила, как последнее, крайнее, принудительное организующее начало, то сейчас на первом месте сила. Отсюда привилегированное положение репрессивно-полицейского аппарата, роль и значение которого постоянно повышается. Каждый человек ведёт свою социальную бухгалтерию, подсчитывая возможные потери и выгоды от открытого бунта против неразумных общественных порядков. Д естабилизация нравственных отношений способствует дестабилизации психических отношений человека к действительности.

1.2.6. Дестабилизация психического воспроизводства человеческой жизни

Дестабилизация психического воспроизводства человеческой жизни и психических отношений между людьми связана с тем, что «слепой» технический прогресс, резко меняя условия существования человека, приводит к росту числа лиц с неустойчивой и разрушенной психикой, производя особый тип человека – хомо невротикус – «человек невротический», подверженного постоянному чувству страха и загнанности, одиночества и бесполезности, находящегося в непрекращающемся стрессовом состоянии, прерываемом импульсивными вспышками разрушительной энергии.

«Человек невротический» ощущает состояние подавленности, переживания и беспокойства, униженного человеческого достоинства, неудовлетворённости самим собой и другими, своим местом в обществе и мире.

Возникает кризис пространственно-временной детерминации и ориентации человека и идентификации его с обществом.

Конвульсивная, спорадическая реакция на раздражения внешнего мира усиливает процесс разрушения психики. Страх и осознание собственной ненужности заставляют человека гоняться за миражом счастья, создавать «сиюминутное равновесие». Возникает и воспроизводится «человек ситуации». Королевские мечты маленького человека дают ему «наркотическое» ощущение блаженства и помогают бежать от мрачной действительности. Он ставит цели, выходящие за пределы его материальных и интеллектуальных возможностей.

Если исходить из того, что психика – это душа человека, как считали древние, а душа – это внешний мир внутри человека, то устанавливается прямая и достаточно жёсткая связь между представлениями о мире и душой-психикой человека. Если мир един в себе, то и душа-психика будет единой и целостной в своём основании. Если же мир, в представлении человека, разомкнут и предстаёт как нечто бессистемное и не сводимое к единому началу, особенно социальный мир, то и душа-психика человека будет разомкнута и расхристана. Если в результате деструктивного технического прогресса «распадается» мир, «распадается» на фрагменты общество, то распадается и душа человека. Сознание, отражая разрушенный и распавшийся внешний мир, разрушает волевым актом внутреннее единство души, которая перестаёт выполнять функцию рациональной координации и субординации человека в социальном и натуральном мире, в мире в целом. Человек теряет детерминирующие ориентиры. Его поведение становится непредсказуемым, безответственным. Такой человек неуязвим для возвышенных слов. Отсюда возрастает роль чувственной, мимолётной, эфемерной жизни, творящего человека момента, стремящегося быть оптимистом во что бы то ни стало, несмотря на внутреннюю зияющую духовную пустоту. Духовная пустота порождает суррогат веры. Равнодушие, апатия, инфантилизм, бегство от действительности, неспособность овладеть реальностью, подчинить её себе и сознательно подчиниться ей есть защитная реакция психики против вторжений разрушенного внешнего мира. Основная причина – отрыв человека от вечности, которую, хотя и в иррациональной форме, давала религия.

Дестабилизация психического воспроизводства способствует дестабилизации социального воспроизводства человеческой жизни.

1.2.7. Дестабилизация социального воспроизводства человеческой жизни

Изменение социальных структур и их соответствующего политического представительства требует адекватного изменения теоретических взглядов и следующих из них политических и практических выводов. Искусственное продление истинности старых, близких сердцу и «само собой разумеющихся» теоретических положений, не соответствующих новым производственным и социальным структурам, влечёт за собой всю совокупность теоретических, политических и практических ошибок, обеспечивает накопление нерешённых проблем, обусловливает неверный выбор социальных и экономических приоритетов, обостряет противоречие между общественными задачами и наличными ресурсами. Человек находится на опасном историческом переломе. В недрах старых социальных структур происходит зарождение новых, контуры которых ещё не обозначились. Отсюда растерянность и дезориентация как отдельных лиц, так и социальных групп, обществ, систем и человека вообще.

1.2.8. Дестабилизация идеологического воспроизводства человеческой жизни

Дестабилизация идеологического воспроизводства человеческой жизни, интеллектуального отношения человека к действительности связана с отдалением от рационально-онтологических основ мироустройства.

Методологически это вытекает из исторически сложившегося приоритета многообразия над единством, координации над субординацией, предикативности над структурностью, что нашло своё отражение в приоритете математики над диалектикой.

Гносеологически это выражается приоритетом объекта над субъектом, релятивного над абсолютным, практики над теорией. Плюро-релятивистская практика не осмысливается в соответствии с абсолютно-монистическими посылками.

Математика как односторонняя диалектика дала и даёт методологическую базу для исследования естества как объекта, что лежит в основе естествознания, которое, в свою очередь, лежит в основе технического прогресса, приводящего ко всей совокупности производственных и социальных структурных сдвигов. Не восполненный диалектикой элемент приводит к несовмещению естествознания и социальной практики. Строгость естественнонаучных законов прекрасно уживается в умах людей с социальным произволом. Вакуум, образованный неразвитостью диалектики, заполняется в теории религиозным возрождением, оживлением восточных мудростей, распространением различных сект, мистикой, фрейдизмом, интуитивизмом, парапсихологией, дзенбуддизмом, обращением к демоническим силам, а в социальной практике – «научно-обоснованным произволом».

Исторически, натурфилософский монизм уступил место религиозному монизму, который, в свою очередь, вытесняется позитивизмом. Позитивизм и неразвитость рациональных положений Маркса, акцентация на «тенденции» его учения привели к отвращению от культа разума. Любой восходящий класс начинает социальное движение под лозунгом разума и заканчивает в тумане иррациональности. Господствующая идеология основывается как на неведении общих истин, так и на сокрытии реального состояния дела. Идеология господствующего сословия, класса исходит из того, что действительность неразумна, что у общества нет непреходящих констант, что человек – игрушка инстинктов, тёмных сил, подсознания, агрессивных импульсов.

Этическим императивом человека в отношении дестабилизации идеологического воспроизводства человеческой жизни должны быть слова Спинозы: «Не плакать, не смеяться, а понимать».

1.2.9. Дестабилизация политического воспроизводства человеческой жизни

Дестабилизация политического воспроизводства человеческой жизни или политических отношений между классами, сословиями и людьми связана с обострением противоречий между логикой материальных интересов господствующих сословий и классов и логикой материальных интересов трудящихся. Тот факт, что это противоречие «растекается» по сложнейшей производственно-социальной структуре современного общества и в каждом частном случае имеет свою превращенную форму, не меняет сути дела.

Логика интересов трудящихся всегда совпадает с логикой общественного развития, но совпадает в конечном счёте и не благодаря, а вопреки логике материальных интересов господствующих и эксплуататорских сословий и классов, которые стремятся спекулятивно выдать свои материальные интересы за общественные. Именно здесь лежит причина антагонизма между человеком и человеком, человеком и природой. Защита материальных интересов эксплуататорских и господствующих сословий и классов порождает теоретические спекуляции и политическое лицемерие, невидимую закулисную власть, анонимные масонские ложи, неконтролируемые секретные службы. Возрождается принцип абсолютистских режимов: «Властвуй тайно». Это относится как к отдельным странам, системам, так и ко всему человечеству. Эксплуататорские и господствующие сословия и классы, преследуя свои материальные интересы, сбивают общество с его естественного пути развития, создают социальные тупики, предкризисную и кризисную ситуации. Власть становится обезличенной, деперсонифицированной. Возникает ощущение политической безнадёжности, которое чревато или стихийным взрывом, или затянувшейся агонией. С одной стороны, наблюдается беспомощность эксплуататорских и господствующих сословий и классов решать накапливающиеся проблемы воспроизводства человеческой жизни, а с другой – её агрессивность, манипулирование общественным сознанием, унификация политического поведения, «бархатный диктат», страх перед истиной и правдой. Трудящиеся не доверяют властям, власти – трудящимся. Нет оснований уповать на новые формы социального управления: компьютерократию и регулируемый плюрализм элит. Современная техника предоставляет возможность власть имущим видеть каждый жест и слышать каждое слово своих подчинённых, устанавливая технологически-политический диктат над трудящимися.

Таким образом, все стороны общественного воспроизводства человеческой жизни: гентильная, экзистенциальная, экологическая, нравственная, психическая, социальная, идеологическая и политическая в той или иной форме и мере подвержены деструктивным процессам, которые в совокупности представляют общий кризис, который носит не локальный, а глобальный характер, грозящий гибелью цивилизации путём постепенного вырождения.

Современное состояние глобального воспроизводства человеческой жизни во многом напоминает период разложения Римской империи. Если с современных проблем снять конкретно-историческую форму, порождённую уровнем производительных сил, то в основе мы увидим всё те же причины, которые привели к гибели Римской, Византийской и Российской империй. Здесь не место заниматься сравнительным описанием различных обществ в период их упадка, но логика их всех одна и та же: дестабилизация всех сфер общественного воспроизводства человеческой жизни. Такие общества не направляются и не управляются, они существуют по инерции. Вся история сословно-классовых цивилизаций есть не что иное, как инерция естественной истории и постепенная растрата нравственного потенциала родового общества. То, чем мы гордимся как историческими достижениями цивилизации, есть не что иное, как один непрерывный процесс общественной деструкции и деградации. Современное управление общественным воспроизводством ограничивается решением текущих проблем , оставляя без внимания основы и перспективы воспроизводства человеческой жизни. Экономизация и технологизация стиля жизни и мышления сужают необходимый для воспроизводства человеческой жизни исторический кругозор, теоретически обеспечивают неправильный выбор социальных приоритетов и градацию значимости стоящих перед человеком проблем.

1.3. Естественно-математическое равенство и социально-диалектическое неравенство созидательных и разрушительных сторон технического прогресса

Технический прогресс, в соответствии с Марксовым принципом единства естественного и общественного развития общества, должен рассматриваться с двух сторон: естественной и общественной, абсолютной и релятивной, в себе и для нас. Технический прогресс в себе, сам по себе, социально нейтрален , как нейтральна по отношению к человеку природа, которую А. С. Пушкин полагал «равнодушной». Технический прогресс в себе должен восприниматься как природное явление, как естественный процесс. То, как человек использует технический прогресс, от технического прогресса не зависит, это дело человека. Человек использует технический прогресс в целях своего воспроизводства, и он, как социально нейтральное, естественное явление, имеет как созидательную, так и разрушительную, конструктивную и деструктивную стороны, как положительные, так и отрицательные для человека свойства.

Пропорция созидательно-разрушительных «51 на 49» и разрушительно-созидательных «51 на 49» сторон и составляет ту тончайшую грань в условную единицу приоритета либо созидания над разрушением, либо разрушения над созиданием. Поддержание приоритета созидания над разрушением и составляет поле деятельности для разума ! Разница в единицу составляет искусство воспроизводства человеческой жизни, искусство политической борьбы за человеческую жизнь. Это и есть «лезвие бритвы», гребень волны, «бритва Оккама», диалектический балансир, переход противоположностей друг в друга, динамическое равновесие, конструктивная целенаправленность, составляющие естественную направленность существования и использования тел, процессов и технического прогресса. В социальной практике естественная диалектическая направленность существует в превращённой форме как социальная рациональность и лежит или должна лежать в основе целенаправленного, конструктивного воспроизводства человеческой жизни.

Нелепо полагать, что созидание может существовать в чистом виде без разрушения или разрушение без созидания. Вторая часть предложения нашла своё отражение в классическом положении: «разрушу и построю», а также в положении И. Шумпетера о деструктивном созидании.

Революционно-романтическая альтернативность «или разрушение или созидание» как святая вера в царство божие на Земле не диалектична, как недиалектичным является и мечта о завершённом состоянии коммунизма – как реализации телеологического смысла истории. Коммунизм – не завершённое состояние, а процесс по поддержанию динамического равновесия всех сфер воспроизводства человеческой жизни с приоритетом созидательной стороны , и он не зависит от уровня производительных сил.

Отвержение революционно-романтической альтернативности не должно сковывать человека в применении крайних мер и средств в определённом месте и в определённый момент, а также не должно лишать человека веры в возможность устройства жизни на Земле по законам разума и красоты, как то завещали ещё авторы «Песни арфиста».

Диалектическое соотношение между созидательной и разрушительной сторонами технического прогресса есть соотношение между долгосрочными и близлежащими целями человеческого существования, фундаментальными и поверхностными причинами явлений человеческой практики, вечными и сиюминутными, общечеловеческими и национальными интересами, законами природы и законами общества, пользы и прибыли, воспроизводства человеческой жизни и выгоды и т. д. и т. п. по всем сферам общественного воспроизводства. Соотношение между указанными противоположностями не может быть, как сказано, альтернативным. Оно должно быть диалектически взаимодополняемым с приоритетом созидания над разрушением, долгосрочного над близлежащим, фундаментального над поверхностным, вечного над сиюминутным, общечеловеческого над национальным, природного над общественным, пользы над прибылью, воспроизводства человеческой жизни над выгодой и т. д. и т. п.

Место науки в культуре человечества. Человек в современном информационно-техническом мире. Кризис культуры и современность. Наука определяется как исторически сложившаяся форма человеческой деятельности, направленная на познание и преобразование объективной действительности; это такое духовное производство, которое имеет своим результатом целенаправленно отобранные и систематизированные факты, логически выверенные гипотезы, обобщающие теории, фундаментальные и частные законы, а также методы исследования. Наука – это одновременно и система знаний, и их духовное производство, и практическая деятельность на их основе.

Наука – это специфическая форма деятельности человека, обеспечивающая получение нового знания (о природной, социальной и духовной действительности), вырабатывающая средства воспроизводства и развития познавательного процесса, осуществляющая проверку, систематизацию и распространение его результатов. В этом определении указаны почти все функции науки.

Рассмотрим те критерии, или признаки, наличие которых позволяет считать, что перед нами – именно научное, а не какое-либо иное (например, идеологическое или эстетическое) знание.

Общие критерии научности следующие:

1. Объективность , или принцип объективности. Научное знание связано с раскрытием природных объектов, взятых «самих по себе», как «вещи в себе» (не в кантовском понимании, а как еще не познанных, но познаваемых). При этом происходит отвлечение и от интересов индивида, и от всего сверхприродного. Природу требуется познать из нее самой, она признается в этом смысле самодостаточной; предметы должны быть познаны без привнесения в них чего-либо субъективного или сверхприродного.

2. Рациональность , рационалистическая обоснованность, доказательность. Если обыденное знание опирается на «мнения», то в научном знании не просто что-то сообщается, а приводятся необходимые основания, по которым это содержание истинно; здесь действует принцип достаточного основания. Судьей в вопросах истины становится разум, а способом ее достижения – критичность и рациональные принципы познания.

3. Эссенциалистская направленность, т.е. нацеленность на воспроизведение сущности, закономерностей объекта (отражение повторяющихся, но несущественных свойств объекта тоже подчинено этой цели).

4. Особая организация , особая системность знания; не просто упорядоченность, как в обыденном знании, а упорядоченность по осознанным принципам; упорядоченность в форме теории и развернутого теоретического понятия.

5. Проверяемость ; здесь и обращение к научному наблюдению, к практике и испытание логикой, логическим путем. Научная истина характеризует знания, которые в принципе проверяемы и, в конечном счете, оказываются подтвержденными. Проверяемость научных истин, их воспроизводимость через практику придает им свойство общезначимости (и в этом смысле интерсубъективности).

Иногда в критерии научного знания включают истинностное знание и ограничивают этим науку. Однако в науке немало гипотез, которые являются ни истинным знанием, ни заблуждением; но из гипотез может формироваться максимально достоверное знание – теория. Такие знания и являются конечной целью науки. Если же принять за науку только истинностное знание, то из нее будут устранены гипотезы, а вместе с ними – и самый важный источник роста научного знания; мы будем иметь крайне упрощенную и ошибочную структуру роста научного знания.

Для определения характера той или иной сферы знания (научно оно или нет) следует брать не один какой-либо из перечисленных признаков, а всю их систему, весь их комплекс.

Сама наука состоит из множества дисциплин, которые переплетены между собой, оказывают влияние друг на друга. Их подразделение на три блока – естественные, общественные и гуманитарные – считается общепринятым. Предметы этих трех блоков наук достаточно явно выделяются: природа, общество, духовный мир человека.

Объектами социогуманитарного знания как области переплетения общественных и гуманитарных наук является общество, индивид, точнее, его духовный, внутренний мир и связанные с ним мир человеческих взаимоотношений и мир духовной культуры общества. В социогуманитарном познании ученый сталкивается с живым человеческим духом. Жизнь человека наполнена мыслями и переживаниями, ее определяют проекты, планы, ожидания и надежды, успехи и неудачи в их осуществлении. Жизнь личности совершается в точке несовпадения человека с самим собой, на грани, которая отделяет то, что он есть, от того, чем он хочет быть, и которая постоянно преодолевается личностью. Человеческое бытие (как объект гуманитарного познания) никогда не совпадает с самим собой, оно одновременно существует в категориях цели и смысла.

Специфическим для гуманитарных наук способом исследования человека, позволяющим проникнуть в его внутренний духовный мир, является понимание. Понимание связано с погружением в «мир смыслов» другого индивида, с постижением и истолкованием его мыслей и переживаний. На этот процесс неминуемо влияют ценностно-мировоззренческие установки исследователя. Иначе говоря, в понимании познавательное отношение неотделимо от ценностного.

Долгое время развитие человечества шло под знаком общественного прогресса. Это было характерно для индустриальной стадии. Общественный прогресс – это развитие общества от низшего (простого, несовершенного) к высшему (сложному, совершенному). Общественный прогресс сегодня – это развитие обществ к постиндустриальному типу – информационному обществу. Термин «постиндустриализм» относится, прежде всего, к изменениям в социальной структуре (технико-экономическом строе) общества и лишь косвенно – к изменениям в государственном устройстве и культуре, которые также представляют собой составные части общества.

Признаками информационно-технического общества является расширение реальной свободы граждан, глобализация, решение проблемы сочетания социального равенства и эффективности общественного производства, улучшение материальных условий своей жизни. Улучшение материальных условий жизни и увеличение ее продолжительности до сих пор является главным критерием общественного прогресса.

Кризис культуры представляет собой естественный процесс в рамках того технологического пути, который был выбран нашей цивилизацией. Ее достижения безусловны, ее вклад в создание духовных и материальных ценностей несомненен. Однако вряд ли все, что происходило в такой культуре, было позитивным. Вспомним этнические и религиозные распри, в основе которых лежали именно ценности локальных культур. Другая культура часто воспринимается как враждебная. Кроме того, массовая культура разрушает сакрально-нравственный характер подлинной культуры, целью которой является глубинный процесс созидания вечных ценностей. Современное состояние культуры фиксирует стадию ее перехода от индивидуально-локального к глобально-интеграционному уровню.

До периода научно-технической революции культура была стационарным образованием. Понятие культуры в некотором смысле всегда выражало то, что остается стабильным на протяжении жизни не только отдельного человека, но и многих поколений. Жизнь людей протекала на фоне культуры, и включение в нее каких-то новых ценностей могло занять целую жизнь человека. Ценности становились культурными после достаточно длительного историко-социального отбора. Это определяло изначальный консерватизм культуры и ее носителей. Носителями культуры считались, прежде всего, представители гуманитарной интеллигенции, что было связано как раз, с одной стороны, с длительным характером отбора культурных ценностей, а с другой – с тем, что наука всегда носила прагматический характер, изменения в ней происходили быстрее и большая часть ее ценностей не успевали закрепляться как общекультурные.

Процесс смены культурных ценностей и включения в нее новых – процесс длительный и сложный. В культурном смысле ценностный консерватизм оправдан, так как позволяет сохранять общезначимый фундамент культуры. Ценности культуры имеют свойство приращения, тогда как новые научные открытия часто базируются на отрицании предшествующих.

НТП – непрерывное совершенствование всех стадий общественного воспроизводства, производственной и непроизводственных сфер путем единого, взаимообусловленного, поступательного развития науки, образования, техники, технологий, организации и управления. прежде всего ради практического решения стоящих перед обществом в данный исторический период социально-экономических, социальных и политических задач.
НТП – категория историческая, охватывающая длительный период развития науки и производства и их влияния на жизнь человека. Первый этап сближения прогресса в науке и технических средствах производства появились в 16 – 18 в. (мануфактурное производство, нужды торговли, мореплавания потребовали теоретического и экспериментального решения практических задач). Следующий этап связан с развитием машинного производства с конца 18 в., (наука и техника стали взаимно стимулировать развитие друг друга ускоряющимися темпами) Особым историческим этапом в НТП является период крупного машинного производства, становления индустриальной цивилизации (могущественные силы и ресурсы природы были поставлены на службу человеку, производство из простого процесса труда было превращено в социальное технологическое применение итогов научного труда, результатов научной деятельности.
НТП направлен, прежде всего, на развитие производительных сил общества. К середине ХХ в. наметился принципиально новый этап НТП – НТР, являющаяся закономерным шагом человеческой истории и носящая глобальный характер. Это означает, что революционные изменения охватили все разделы науки, техники и производства, что НТР повлияла на все стороны общественной жизни, затронула, хотя и в неодинаковой мере, все регионы планеты и все социальные системы.
Cущественные признаки НТР, характеризующие ее природу:
а) слияние научной революции с технической при опережающем развитии науки;
б) превращение науки в непосредственную производительную силу;
в) органическое объединение элементов производственного процесса в единой автоматизированной системе;
г) формирование нового типа работника;
д) переход от экстенсивного к интенсивному развитию производства и пр.
Современный этап НТП многими учеными характеризуется как подготавливающий очередную НТР. Ее отличительными признаками будут многократно возросшая энергонасыщенность жизнедеятельности человека, глобализация всех основных процессов, радикально преобразованный технологический базис, превращение системных межотраслевых технологий в определяющий фактор социально-экономического развития.
Современный этап НТП связан с переходом к постиндустриальной цивилизации, с формированием особой роли научного знания, результатов многоотраслевого научного труда в социально-экономическом прогрессе общества. Основные направления современного НТП: использование новых технологий освоение космического пространства, создание ракетной техники; автоматизация производства; развитие химической промышленности и создание материалов с заранее заданными свойствами; создание альтернативных источников энергии и т.п.

Положительным сдвигом в гуманитарном образовании является повышение внимания к технике как общественному феномену, к этому специфическому явлению культуры. Существующие дебаты вокруг проблем гуманистической роли техники и ее роли в окружающей среде требуют философского осмысления феномена техники и ее отношения к развитию цивилизации. В условиях перестройки инженерно-технического образования нужна философская основательность в нормативной оценке как технократической, так и технофобской крайностей понимания его общественной значимости.

Появляющаяся учебная литература по вопросам философии техники не может удовлетворить тем требованиям, которые предъявляются к философской подготовке как студентов, курсантов инженерно-технических вузов, так и аспирантов, соискателей технических специальностей. Эти публикации страдают многословием при отсутствии глубокой философичности, они часто оторваны от истории техники и не развивают «вкус» к философскому пониманию техники.

В предлагаемом материале обобщен некоторый опыт освещения проблем философии техники в курсах, читаемых автором в различных вузах. Мне хотелось сгруппировать накопленный материал так, чтобы, с одной стороны, показать специфичность философского анализа техники, а с другой — опереться на действительность того развития техники, которое - пока еще неполно - представлено в публикациях по истории техники .

В немногих пока еще публикациях по философии техники упор делается на освещение проблем технических наук, тогда как онтология техники остается в стороне . Между тем философы, практически знакомые с развитием техники, пишут о существенном отличии философии техники и философии науки (технических наук). Указано на целый ряд существенных отличий техники от науки : первая есть совокупности артефактов, а вторая - система знаний; с помощью первой мы преобразуем мир, творим «вторую природу», а с помощью второй познаем, объясняем мир; первую творят инженеры, практические работники, вторую - ученые, теоретики .

Однако философия в процессе осмысления развивающихся совместно науки и техники показывает, особенно в период научно-технической революции, сближение философских образов того и другого феноменов человеческой деятельности. Точка «встречи» философии науки и философии техники - это техническая наука .

Развитие технических наук в XIX и XX веках настолько сближает указанные образы, что в современном философском анализе техники возникает иллюзия тождества науки (явления идеального) и техники (явления материального). «Расплывается» фундаментальный философский принцип единства теории и практики, и вместо философского анализа техники как явления общественного бытия нам преподносится синтез технического знания как явления общественного сознания.

Указывая на тенденцию натурфилософского синтеза науки, техники и искусства, возникшую в эпоху Возрождения и развившуюся в условиях НТР, Е. А. Шаповалов отметил нигилистическую опасность отождествления философии техники с философией инженерной деятельности. Он справедливо отмечал: «Философия техники - это, в сущности, философия технической деятельности... философия техники - это философское размышление прежде всего о технике «вообще»... Как новая ветвь философии последняя вырастает главным образом из синтеза трех направлений философского знания: философии культуры, философской антропологии и социальной философии» .

Следовательно, философия техники в современном понимании - это фрагмент общей философии диалектико-материалистического единства общественного бытия и общественного сознания в практической деятельности людей.

Онтологический синтез техники

Два эмпирических факта дают материалистическое направление пониманию техники в мировоззренческом аспекте: существование технической системы дано в ощущениях; всякая техническая единица есть явление общественного бытия, ибо природа не создает никаких технических феноменов .

Синтезируя все разнообразие техники в ее истории (равной истории человечества), можно дать следующую дефиницию техники как явления общественного бытия: техника - это развивающаяся система искусственно созданных материальных средств человеческой деятельности, предназначенных для повышения практической эффективности этой деятельности.

Этим схвачена сущность техники. Диалектическое раздвоение единой сущности и познание противоречивых частей ее продвигают нас к усмотрению субстрата и субстанции в каждой технической системе. Субстрат техники - это тот природный материал (преобразованные вещество, силы, информация природы), который образует содержание соответствующей системы, а субстанция - то целефункциональное назначение, которое придается людьми этому материалу, чтобы он мог выполнить заданную ему практическую роль. С субстанцией техники связана целеполагающая деятельность людей, создающих технику, а с субстратом - их целеисполняющая деятельность .

Действующая техника представляет собой практическое единство субстанции и субстрата. Именно действующая практически техника показывает, что ведущую роль в этом единстве играет субстанция, т. е. ее человеческое предназначение. Субстрат техники обнаруживает себя лишь тогда, когда техническая система «выходит из строя» или когда обнаруживаются экологические последствия массового применения технических систем определенного рода.

Общественным способом бытия техники выступает техническая практика - та область преобразующей чувственно-материальной деятельности, которая связана с использованием искусственно созданных материальных средств достижения человеческих целей. Техническая практика есть бытие «техники-для-нас», где на переднем плане функционирует субстанция технической системы. Бытием же «техники-для-себя» является как способ функционирования человеческой производительной силы, когда идеальное (как сознательное начало человеческой деятельности) объективируется технологический процесс как материальный результат человеческой деятельности. Построение технологического процесса определяется, обусловливается как субстратом техники, так и материальным характером предмета труда.

На основе различения субстанции и субстрата технических систем возможны два вида классификации техники : по субстанциальному основанию допустимо выделять технику производственную, социальную (политическую) и культурную с их разновидностями (например, горная, обрабатывающая, строительная, транспортная, связи, военная, телевизионная и т. п.), а по субстратному основанию - ядерную, механическую, химическую, биологическую, антропологическую. Возможна смешанная классификация по сферам практического применения техники (промышленная, сельскохозяйственная, полиграфическая, бытовая и т. п.).

Поскольку бытие техники производно от человеческого и природного бытия одновременно, постольку системный синтез техники имеет своим объективным основанием бытие техники в общественной системе. Понятием «техническая база общества » обозначается в связи с этим обстоятельством единство всех действующих в практике данного общества технических систем, куда входят как те материальные системы, которые были созданы в прошлом обществе, так и те, что создаются для удовлетворения технических потребностей наличного общества. За пределами технической базы остаются потенциальные искусственные системы («архивные», музейные и выставочные образцы техники).

Гносеологический анализ техники

Поскольку всякая техника есть создание человеческого труда, акту ее творения предшествует познание как производство специального знания о характере практической потребности общества в новом материальном средстве человеческой деятельности и соответствующего знания о возможностях тех природных тел и явлений, которые могли бы стать субстратом этого средства. Исторический опыт такого познания, его развитие становятся объектом гносеологического анализа техники как специфического явления бытия .

Гносеологический подход к технике связан прежде всего с проблемой ее генезиса. Если все природные феномены суть продукты самодвижения материи в мировом закономерном процессе, то артефакты техники никогда не являются продуктами самодвижения: они - порождение человеческой деятельности в природе. Практическая деятельность людей, миллиарды раз повторяясь в любой сфере, обнаруживает алгоритмы, которые наталкивают человека на мысль смоделировать по их структуре взаимодействие природных компонентов и передать этим материальным моделям алгоритмичные функции человека. Сначала это делалось на изоморфной основе, когда техническое средство (инструмент) становилось искусственным «усилителем» человеческих органов (рук, глаз, ног, ушей и т. п.), а затем стали моделироваться коллективные функции человеческой деятельности - уже на гомоморфной основе.

Таким образом, сначала обычная, а затем техническая практика человеческого рода становится основой целеполагания в техническом изобретательстве. Что же касается целеисполнения, то здесь требовалось изучение предметов и свойств природы, отношений природных тел, чтобы найти подходящие компоненты субстрата будущей технической системы.

Развитие ремесленной технической практики имело своим источником техническое творчество людей в двух видах - экстенсивном , когда совершенствовалось, рационализировалось наличное техническое средство, и интенсивном , когда изобреталось новое техническое средство, которому передавались алгоритмичные человеческие функции. Когда же гомоморфный алгоритм мануфактурного труда позволил в Европе XVII-XVIII веков изобрести систему машин во главе с паровой машиной как универсальным двигателем этой системы, то познание новой технической практики, путей ее развития в силу капиталистических потребностей перешло на качественно новый уровень рациональности технического творчества.

Развитие промышленной технической практики потребовало включить новый, небывалый источник технического творчества - научное познание . Творческая энергия ученых как бы «подстегивается» потребностями, во-первых, познания субстрата машинной техники различных практических назначений, а во-вторых, новыми интересами хозяев индустриального производства. Это привело к научной революции XVII века, которая означала рождение целого спектра естественных наук и формирование научного статуса для целого ряда гуманитарных и социальных знаний. Развертывание этой революции в XVIII и XIX веках приводит к возникновению спектра специализированных наук - технических .

Таким образом, с превращением научной рациональности в главный источник технического творчества и развития технической деятельности формируется с рубежа XVIII-XIX веков новое качество технического развития человечества - научно-технический прогресс как прогресс в технической базе общества на основе научного прогресса .

По мере исторического развития технической практики человечества в ходе технических революций XVIII-XIX веков коренным образом меняется гносеологическая база технического прогресса. Интенсивное развитие научного познания делает научную деятельность локомотивом технической практики и в корне преобразует всю систему создания и совершенствования техники. Это было отмечено уже в первых публикациях по философии техники в Германии и России . Техническое творчество становится научно-техническим творчеством, а начавшаяся в середине XX в. научно-техническая революция рождает уникальную фигуру ее главного творца - «ученого-инженера» .

В XX в. развитие технических наук не только вступает в интенсивную фазу разделения этих наук на фундаментальные и прикладные, но и приводит к выделению специфического вида технологических наук, предметом которых становится функционирование, строение и развитие технологических процессов как способов бытия машинной и безмашинной техники .

Субъект технического развития

Понятие «техническое развитие» обозначает систему качественных изменений техники и последующий процесс обновления технической базы конкретного общества. Соответственно субъектом технического развития в общем являются люди как творцы техники и как субъекты развития технической практики.

Техника любого вида и общества выступает как компонент материальной культуры и уже в качестве такового может быть элементом других видов культуры Это обстоятельство отражается в общем тезисе «человек - творец культуры». Однако специфика техники как явления общественного бытия обусловливает особенное качество субъекта технического развития.

Исторический подход к пониманию техники позволяет конкретизировать понятие субъекта. Речь идет о взаимной дополнительности качеств субъекта познания и субъекта социального действия. История техники показывает, что на исторической стадии непосредственной включенности познания в техническую практику общества субъект технического развития был персонально единым: ремесленник сам изобретал, сам использовал и сам же совершенствовал орудия труда и иные средства технической практики. По мере развития техники вплоть до фазы мануфактурного производства стадии генерации технических идей, проектирования и изготовления техники не разделялись ни в общественном, ни в профессиональном планах.

На мануфактурной и индустриально-машинной стадиях промышленного производства начинает постепенно выделяться в рамках субъекта технического развития сначала фигура ученого , делом которого становится генерация технических идей, а затем фигура инженера , основная функция которого- организация проектирования, производства и эксплуатации технических систем в разнообразных технологических процессах. Субъект технического развития становится кооперативным в общественном масштабе.

В ходе научно-технического прогресса и использования его достижений в развитии технической практики XIX и XX веков кооперативный субъект технического развития дифференцируется в профессиональном отношении: ученый-прикладник (или ученый в области технических наук) становится творц технических идей и проектов; инженер превращается в профессионального проектировщика и конструктора технических систем; профессией техника является теперь организация производства разработанной техники и ее оптимальной эксплуатации в технической практике общества; квалифицированный рабочий профессионально завершает это ра деление функций как конечный субъект технической практики. Так появляется предвиденный К. Марксом тип «совокупного работника» в сфере развития техники .

Дальнейшая модификация субъекта технического развития связана с развитием и развертыванием в историческом пространстве XX-XXI веков научно-технической революции. Творцы основных направлений этой революции интегрируют в своей деятельности функции почти всех элементов кооперативного субъекта технического развития. Появляются в технической практике своеобразные фигуры «ученого-инженера» или «инженера-рабочего» или «техника-оператора» или «инженера-организатора» (инженера-технолога).

Историческое развитие техники

История техники как ее окончательная действительность имеет не только логическое, но и важное эвристическое, прогностическое значение. Первое относится особенно к общей истории техники, второе - к истории отраслевой техники , на что следует обратить сугубое внимание при чтении лекции в техническом вузе.

Обычный подход к историческому развитию техники заключался раньше в том, чтобы видеть в этом процессе смену эволюционных и революционных фаз. При этом больше внимания уделялось техническим революциям и прогрессивной ветви развития. В мировом масштабе сегодня известны такие последовательные технические революции, как «неолитическая» (IX-VIII тысячелетия до н. э.), «век бронзы» и «век железа» (I тыс. до н. э. - I тыс. н. э.), техническая революция XVIII-XIX вв., научно-техническая революция (с 50-х годов XX в. до 20-х годов XXI в.).

Более содержательным представляется системно-генетический подход к развитию техники в цивилизационном процессе. С этой точки зрения техническая действительность предстает как ступенчатая смена терминальной техники системами кондиционального качества . Я называю терминальной ту технику, которая функционально продолжает и усиливает преобразующую деятельность человеческих органов; она находится как бы на периферии этих органов и связана с пределами их возможностей. При этом инструментально-терминальная техника (ручные орудия, инструменты, приборы и т. п.) зачастую буквально служит «приставкой» к рабочему телу человека, а машинно-терминальная техника (агрегат, станок, велосипед и т. п.) находится под непосредственным технологическим управлением одного или группы людей, заменяя и усиливая их рабочие функции. В том и другом случае мы имеем дело с простыми или усложненными техническими системами терминального свойства. Кондициональная техника обеспечивает не только выполнение рабочих функций человека (коллектива), но и обусловливает его существование, жизнь в специфической среде обитания. В этом случае системность машинной техники усложняется (транспортная многофункциональная машина водного, воздушного, подводного назначения, космический корабль, подводная лодка и т. п.) ввиду необходимости пребывания и практической деятельности в абиотической, экстремальной среде некоторого множества людей. Сверхсложные кондициональные системы, как правило, автоматизированы и могут образовывать комплексы континуального характера.

В связи с системно-генетическим подходом к технике надо сказать о двух важных моментах технической истории цивилизации.

Во-первых, о соотношении прогресса и регресса в развитии техники. В литературе принято говорить в основном о техническом прогрессе. Однако настало время философски оценить и регрессивную ветвь исторического развития техники. Действительно, много ли мы знаем о пути техники в небытие, о нисходящей линии ее качественных изменений? Между тем этот вопрос имеет определенное эвристическое значение. Физически устаревшая техника выводится из технической практики и предается естественному разрушению или утилизации (или конверсии). Морально устаревшая техника становится музейным экспонатом, историческим раритетом, игрушкой или памятником, учебным пособием.

Во-вторых, в условиях социально-экологического кризиса мы вынуждены изучать регрессивную линию развития техники и потому, что утилизация старой техники или ее компонентов становится острой экологической проблемой (например, утилизация отходов ядерных реакторов или старых автомобилей, станков и т. п.), и потому, что знание причин быстрого морального старения техники существенно для оптимизации технического прогресса в различных областях практики и для системного развития технической базы общества в интересах экономии рабочего времени и оздоровления окружающей среды.

Социально-экологический аспект развития технической практики человечества приобретает ныне самостоятельное значение .

Особенно интересным в философско-прогностическом плане является проблема развития указанной практики в ходе развертывания биотехнологического этапа научно-технической революции, контуры которого были отмечены ленинградскими философами еще в начале 80-х годов . В единстве с информационно-кибернетическим направлением современной НТР грядущие достижения новой научно-технической революции приведут к эпохальному повороту в историческом развитии технического компонента цивилизации, мировой техносферы.

Аксиологический аспект техники

Он связан с культурной природой техники и ее социальной эффективностью.

Техника является особенной ценностью , если считать, что существуют ценности жизни и ценности культуры, как это было показано еще в трудах В. П. Тугаринова. В функции ценности жизни техника выступает не только как орудие производства средств жизни, но и как материальное средство спасения жизни, здоровья человека в мирных условиях (в медицине, при природных катастрофах), как средство выживания, в военной обстановке. Но поскольку техника есть всегда искусственное произведение человека, то ценностью жизни она становится после того, как стала ценностью культуры.

С философской теорией ценностей связан и вопрос о критериях культурной ценности техники. Генезис бинальной (единство субстрата и субстанции) природы техники позволяет выделить ряд взаимосвязанных критериев относительной ценности технических систем различного назначения. Их наличие и взаимосвязь определяются универсальным характером человеческой деятельности. Если принять, что узловой характеристикой человеческой деятельности является ее целесообразность, то можно определить социальную эффективность вообще как степень соответствия результатов человеческой деятельности ее целям. В этом смысле всякая техническая система есть воплощенная целесообразность практического действия человека. Поэтому ценность любой технической единицы соотносима с ее социальной эффективностью.

Первым и основным критерием ценности технической системы является ее функциональность , т. е. степень соответствия видовому функциональному назначению. Основой этого критерия служит технический оптимум, при котором максимум субстанциального качества обеспечен минимуме* субстратного начала. С этой позиции та техника лучше, которая базирует свою многофункциональность на простейшем субстрате. Косвенно с этим критерием связана и экологичность технических систем.

Вторым критерием ценности всякой технической единицы служит ее генотехнологичность , т. е. реальная возможность произвести ее с помощью несложной, легкодоступной технологии. Очевидно, что та техника лучше, которую можно воспроизвести при минимуме материально-трудовых затрат и быстро, надежно оснастить ею соответствующие области технической практики общества.

Третий критерий - долговечность технической системы, ибо ценность во многом определяется тем, сколь значительный срок она безотказно служит человеку, не утрачивая своего целефункционального назначения. С этим критерием связана устойчивость технического прогресса и возможность расширения зоны технической практики, а также экологическая ценность техники различного назначения.

Четвертый критерий технической ценности - эстетичность , ибо человек творит свое бытие не только в меру практических потребностей, но и по законам красоты. Именно поэтому внутреннее соответствие субстанции и субстрата технической системы должно выразиться во внешней гармоничности. Красивая техника ценна не только своим дизайном, но и отвечает стремлению человека творить свой мир по универсальной мерке.

Аксиологический аспект техники как бы подчеркивает ее человеческую сущность. История показывает, что технические системы утрачивают свою ценность, когда интегральная природа человека «разрывается», когда бытие человека отчуждается от его родовой сущности. Именно на такой антропологической основе природный субстрат техники отрывается от ее гуманистической субстанции. Тогда рождается техника «цивилизованного варварства», которая волочит за собой по истории шлейф поверхностных обвинений в бесчеловечности техники вообще. Рождается даже абстрактный термин «техногенная цивилизация» как плод огульного возведения техники в ранг «родительницы» определенного человеческого состояния. Реальное же назначение техники гуманистично и в действительности она лишь выражает и выпячивает наличную природу людей того общества, которое эту технику создало.

Духовная парадигма технического развития

Бытие техники сугубо материально, но социальная субстанция ее имеет прямое отношение к духовным основам человеческого бытия. Это положение обусловлено не только тем, что творение техники начинается с работы духа, с духовного творчества, но и тем, что техническая практика служит источником развития духа (сознания, бессознательного) в пространстве свободного времени .

Первый толчок развитию человеческого духа дает уже процесс формирования технического замысла на основе постижения алгоритма определенной практической деятельности и идеи дать новую степень свободы человеку деятельному. На эту сторону духовной парадигмы технического развития своеобразно обратил свое внимание Н. А. Бердяев.

Бердяевская оценка техники в виде машинной ее типичности не совсем корректна, ибо носит абстрактный характер . Он, например, полагал, что именно в ренессансный период (XVI-XVIII вв.) человеческие силы были отпущены на свободу для творчества. Но он почему-то не замечает, что механизация (машинизация) технической практики человечества в XIX-XX веках реально высвободила массовые человеческие силы для творческого действия. Однако, поскольку этого не произошло в массовой духовной жизни индустриального общества, постольку вину за это оскудение духа он снова взваливает на засилье машинной техники. Машина-де заслоняет благословенную природу от человека и покоряет ритму механической жизни самого человека. Не капиталистическая система отчуждения человека обращает человечество в новое рабство, а машина как демонический «третий элемент» отрывает человека от органического мира и тем порабощает его. Здесь мы видим техницистские пределы абстрактного гуманизма Бердяева и вообще экзистенциалистские истоки демонизации техники, особенно на стадии ее автоматизации - уже после смерти Н. А. Бердяева, в ходе развертывай; научно-технической революции.

Свершившееся техническое событие, развивая практическую деятельность человека, сообщает уже новый - логический импульс духовной жизни общества. Во-первых, анализируется степень эффективности бытийствующей техники и оценивается эвристичная ценность, глубина знаний о субстрате и субстанции техники. Во-вторых, делаются выводы о степени истинности того фонда знаний, который овеществлен в технической системе. Ведь в целесообразно действующей технической единице может воплотиться только истинное знание. В-третьих, воплощенное в технике знание стимулирует развитие научного познания и в сфере природы, и в сфере социума, и в сфере мышления. Развитие научной мысли создает творческий задел для совершенствования техносферы в планетарном масштабе. В-четвертых, технизация общественной жизни и индивидуального быта людей создает виртуальную реальность, которая позволяет стимулировать развита бессознательного начала в человеке и мобилизовать новые резервы его интеллектуального, эмоционального совершенствования. Вместе с тем возникают новые проблемы в развитии духовности и духовной культуры.

Особенно сильным каналом связи техники с духовным миром человека является искусство . Ведь со времен античности «технэ» обозначает прежде всего умение, искусное мастерство в человеческой деятельности. На это пристальное внимание обращает экзистенциализм в европейской философии.

В «Вопросе о технике» М. Хайдеггер верно заметил, что бытие техники не тождественно ее сущности. Это бытие имеет инструментальное и антропологическое определения. Современная техника - это средство для достижения целей, за которыми скрывается причинность. Однако в толковании причинности немецкий философ остается на уровне Аристотеля, выдавая посуду за бытие техники . Техника у него раскрывает некую «потаенность», содержащуюся в знании. Затем потаенность обнаруживается в производственной технике, когда управляемый человеком технологический процесс Хайдеггер называет «поставом». Иначе говоря, технологический процесс («техническое манипулирование») ставит загадки природы на службу человеку.

«Существо современной техники являет себя в том что мы называем поставом» . Техника ставит человека на путь раскрытия тайн природного бытия. «Существо техники покоится в поставе. Его власть отвечает судьбе исторического бытия ». В развитии техники судьба ставит человека на путь риска, где уверенность бытия может дать только Истина (знание), которая лишь частично представлена в технике - поставе.

Раскрытие потаенного в техническом бытии Хайдеггер направляет на преодоление технофобии, связанной с чисто инструментальным пониманием техники. В существе техники философ видит «возможные ростки спасительного» освобождения человеческого существования от гнета инструментального бытия техники с помощью откровения в нем истинности - духовной свободы человека. В технике кроется со-бытие искусства как проявления человеческого творчества. Иначе говоря, возводя техническое начало в степень искусства, Хайдеггер своеобразно обнаруживает гуманистическое существо техники: «Поскольку существо техники не есть нечто техническое, сущностное осмысление техники и решающее размежевание с ней должны произойти в области, которая, с одной стороны, родственна существу техники, а с другой, все-таки фундаментально отлична от него. Одной из таких областей является искусство» .

Таким образом, развитие техники и духовный мир человека взаимосвязаны теснее, чем кажется общественному сознанию или метафизическому мышлению. Духовная парадигма особенно ярко выступает в эпоху научно-технического прогресса, и это в значительной степени объясняет формирование и развитие философии техники в XIX-XX веках .

Какие методические советы для преподавателя возможны после всего изложенного?

Опыт показывает, что в полном объеме занятие на указанную тему целесообразно проводить с аспирантами , осваивающими программу кандидатского минимума по философии.

1. Онтологический синтез техники и ее сущность.

2. Гносеологический анализ техники.

3. Субъект технического развития.

4. Историческое развитие техники.

5. Аксиологический аспект техники.

6. Духовная парадигма технического развития.

В полном объеме этот план целесообразно реализовать для аспирантов технических вузов, усиливая тем самым тенденцию гуманитаризации научно-педагогических кадров в области технических наук.

Что касается соискателей других специальностей, то для них лекцию можно построить в обобщенном плане:

1. Философия о бытии и сущности техники.

2. Субъект технической практики и познания.

3. Историческое развитие техники.

4. Техника как культурная ценность.

Исторический и другой иллюстративный материал для пояснения тезисов лекции лучше всего брать из истории отра^ левой техники (для аспирантов технических специальностей) и из общей истории техники, современной технической пра тики (для аспирантов естественнонаучных и гуманитарных специальностей).

Лекция для студентов технических вузов должна быть максимально насыщена материалом из общей и отрасле истории техники и строиться, желательно, по следующе плану:

1. Бытие и сущность техники.

2. Историческое развитие техники и его субъект.

3. Техника как культурная ценность.

Основной методической задачей преподавателя во всех случаях освещения темы «Основы философии техники» является раскрытие гуманистической ценности техники во всех противоречивых формах ее бытия и содействие преодолению в мировоззрении слушателей тенденции техницизма как в виде технофобии, так и в виде технократизма. Важно также направить усилия на преодоление предрассудка, отождествляющего технику и технические науки.

Горохов В. Г., Розин В. М. Введение в философию техники. М., 1998.

История техники. М., 1962. См. так же: Шухардин С. В. Основы истории техники. М„ 1961.

Степин В. С., Горохов В. Г., Розов М. А, Философия науки и техники. М.,

Шаповалов Е. А. Философия науки и философия техники // Наука и альтернативные формы знания: Межвузовский сборник. СПб., 1995. С. 240.

Социально-экологические проблемы современности и новая НТР. Л., 1981.

Пирогов К. С. Научно-техническое творчество: Социально-философские проблемы. Л., 1979.

Бердяев Н. А. Дух и машина // Судьба России. М., 1990.

Хайдеггер М. Вопрос о технике // Время и бытие. М., 1993. С. 222-224

Хайдеггер М. Вопрос о технике // Время и бытие. М., 1993. С. 231.

Там же. С. 232.

Там же. С. 238.

Философия техники в ФРГ. М., 1989. См. так же: Энгельмейер П. К. Концепт лекций по философии техники. Баку, 1922.

Глава первая.

МЕСТО И РОЛЬ ЧЕЛОВЕКА

В СИСТЕМЕ

СОВРЕМЕННЫХ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫХ СИЛ

Неудовлетворительное состояние современной за­падной теоретической мысли отмечается теми буржу­азными исследователями, кто стал остро осознавать необходимость целостного философского подхода к проблемам человека, техники, культуры, определения их исторической перспективы. Так, известный западногерманский социолог X. Шельский пишет: «Неудиви­тельно, если со временем социолог, устав от эмпириз­ма, от вопросов, что такое невроз или что значат для общества автоматизация и средства массовой коммуникации, задастся вопросом: что же стоит за феноменами, что можно считать „общим знаменате­лем" эпохи?».

В настоящее время, когда, в условиях научно-тех­нического прогресса, проблема человека более чем когда-либо связана с его положением в сфере произво­дительных сил, можно было бы ожидать убедительно­го анализа этой проблемы от философско-социологической литературы, опирающейся на данные науки о труде. Между тем в основной массе этой литературы, преимущественно технократически ориентированной, а также публикаций в области индустриальной социологии этих лет вопрос о субъективности человека просто не ставится. Хотя бурное развертывание научно-технического прогресса и сопутствующие ему фиксируются этой литературой, в ней молчаливо (и равнодушно) предполагается, что все касающееся че­ловека остается прежним, не считать того, что роль его индивидуальной активности в производствен­ном процессе закономерно умалилась, а функции ока­зались теснее прежнего связанными с механизированной (или автоматизированной) техникой.

Констатируя как очевидный факт отказ буржуазной социологии от крупномасштабных теоретических построений, отсутствие мировоззренческой значительности, желания касаться перспектив будущего для человека в складывающихся новых условиях, Шельский отмечал: «Со спадом прогрессистского оптимизма наша мысль стала удивительно слепа в отношении будущего; сошли со сцены политические, философские, социальные и моральные утопии, если только они не рисуют кош­мары грядущего. Будущее больше не является темой больших утопий; им занимаются лишь отдельные от­расли литературы и научного знания".

Действительно, лишь немногие представители бур­жуазной индустриальной социологии продемонстрировали в своих исследованиях тенденцию к освещению новой ситуации человека, сочетая с социологическим философский, культурологический аспекты, поместив исследуемые явления в историко-культурную перспективу прошлого и будущего, в общий контекст эволю­ции труда, культуры, человеческой субъективности. Между тем без такой перспективы невозможно искать философского осмысления узловых проблем диалектики взаимодействия человека и техники, поставленных на повестку дня бурным развитием НТР. К их числу относятся: антропологические и культурные характе­ристики современного индустриального труда, автома­тизация и ее значение для человека, возросший удель­ный вес научно-технического творчества и его влияние на общество, специфика современной эпохи и отношения человечества к культурно-историческому прошло­му, как и многие другие.

Важной вехой в исследовании проблем автоматизации явилась книга «Автоматизация: ее экономические и социальные последствия», опубликованная в 1956 г. Ф. Поллоком, одним из основателей Франкфуртского института социальных исследований и наиболее видных, прогрессивных представителей школы. Книга Поллока - итог глубокого изучения автором процесса внедрения автоматики в Соединенных Штатах.

Интерес к сущностным (и далеко идущим) измене­ниям в характере человеческого труда в новых усло­виях, глубокая озабоченность возможностью при суще­ствующих социальных структурах дальнейшей его дегуманизации и одновременно упрочения социальных позиций технократии, тяготеющей к элитарности и то­талитаризму, опасность дальнейшей бюрократизации общества, милитаризации экономики - таковы основ­ные идеи книги Поллока. Поллок выступает с резкой критикой распространенной технократической позиции, согласно которой автоматизация, будучи лишь очеред­ной фазой технического развития, не представляет со­бой ничего качественно нового. Он разоблачает идеоло­гическую подоплеку аргументации, призванной дока­зать, что автоматизация не ставит новых социальных проблем и является простым продолжением капитали­стической рационализации и механизации производ­ства.

Впервые в истории, подчеркивает Поллок, челове­честву предоставляется возможность избавиться от раб­ства гнетущего труда, и не только в развитых странах, но и в относительно близком будущем во всем мире. Однако способ, каким автоматизация внедряется, под двойным давлением конкуренции и милитаризации, дает основание опасаться, что прогрессом (вдобавок, во многих отношениях проблематичным) воспользу­ется лишь технократическая верхушка, собственно «иерархия автоматики». Если автоматика станет широ­ко внедряться в условиях рыночной экономики, струк­тура общества, считает Поллок, скорее всего уподобит­ся авторитарной армейской иерархии.

Книга Поллока, в которой подытожен огромный фактический материал, от начала до конца пронизана сомнением в возможности реализовать блага, сулимые автоматизацией, в условиях анархии производства и конкуренции интересов частных предпринимателей. Поллок не исключает и того, что опасность отчуждения, свойственная наемному труду, может быть усугублена в силу самого характера автоматизации. Опыт лишенного смысла труда в конвейерной системе «ра­ционализированного производства», пишет он, наложил свою печать на всю современную жизнь; автоматиза­ция может иметь сходные последствия .

В определенных отношениях автоматизация, тре­буя особо жесткой координации и регламентации дей­ствий персонала, повышая ответственность при еще большем отчуждении от самого производственного процесса, требуя исключительного сосредоточения вни­мания (ибо задержка остановит работу колоссального комплекса), может еще больше подчинить себе челове­ка в трудовом процессе. Деперсонализация, утрата в условиях капиталистического производства смысла це­лого, который уже не улавливается теми, кто исполня­ет функции контролера и кто оказывается «вне» ги­гантского производственного механизма, гибельное для человека бездействие при небывалом напряжении внимания «в пустоте», закабаляющий, чуждый чело­веку ритм автоматизированного производства - вот черты, вызывающие откровенные опасения западных социологов.

Автоматизация усугубляет некоторые из тенденций развития, которые воспринимаются как кризисные, а именно: человек, к каким бы свойствам его - интел­лекту, творческому воображению и прочему - ни апеллиро­вала сложнейшая техника эры автоматизации, сознает себя вовлеченным в круг производства, подчиненным навязанному ритму. Между тем апеллирует она именно к этим чертам: хотя автоматическая система, под­черкивает Р. Рихта, более самобытна, чем машина, и способна в определенных условиях еще больше под­чинить себе человека, тем не менее она не предпола­гает непосредственного обслуживания массой людей; потенциально она вызывает к жизни интенсивное развитие человеческих сил, объективирует растущие требования к субъективности.

Рассмотрим особенности традиционных и техногенных цивилизаций. Известный философ и историк А.Тойнби выделил и описал 21 цивилизацию. Все они могут быть разделены на два больших класса, соответственно типам цивилизационного прогресса – на традиционные и техногенные цивилизации. В силу близости последних мы будем говорить о техногенной цивилизации в единственном числе – как о современной западной технологической цивилизации. В интересующем нас отношении в целях удобства будем использовать термины «цивилизация» и «общество» как синонимы. Техногенная цивилизация (общество) является довольно поздним продуктом человеческой истории. Долгое время эта история протекала как взаимодействие традиционных обществ. Лишь в XV–ХVII столетиях в европейском регионе сформировался особый тип развития, связанный с появлением техногенных обществ, их последующей экспансией на остальной мир и изменением под их влиянием традиционных обществ. Некоторые из этих традиционных обществ были просто-напросто поглощены техногенной цивилизацией; пройдя через этапы модернизации, они превращались затем в типичные техногенные общества. Другие, испытав на себе прививки западной технологии и культуры, тем не менее сохраняли многие традиционные черты, превратившись в своего рода гибридные образования.

Сравнительный анализ традиционной и техногенной цивилизаций (или обществ) проведем, опираясь на исследование В.С. Степина в книге «Теоретическое знание» (М., 2000). Различия между ними носят радикальный характер. Традиционные общества характеризуются замедленными темпами социальных изменений. Конечно, в них также возникают инновации как в сфере производства, так и в сфере регуляции социальных отношений, но прогресс идет очень медленно по сравнению со сроками жизни индивидов и даже поколений. В традиционных обществах может смениться несколько поколений людей, заставая одни и те же структуры общественной жизни, воспроизводя их и передавая следующему поколению. Виды деятельности, их средства и цели могут столетиями существовать в качестве устойчивых стереотипов. Соответственно в культуре этих обществ приоритет отдается традициям, образцам и нормам, аккумулирующим опыт предков, канонизированным стилям мышления. Инновационная деятельность отнюдь не воспринимается здесь как высшая ценность, напротив, она имеет ограничения и допустима лишь в рамках веками апробированных традиций. Древняя Индия и Китай, Древний Египет, государства мусульманского Востока эпохи Средневековья и т.д. – все это традиционные общества. Этот тип социальной организации сохранился и до наших дней: многие государства третьего мира сохраняют черты традиционного общества, хотя их столкновение с современной западной (техногенной) цивилизацией рано или поздно приводит к радикальным трансформациям традиционной культуры и образа жизни.

Что же касается техногенной цивилизации, которую часто обозначают расплывчатым понятием “западная цивилизация”, имея в виду регион ее возникновения, то это особый тип социального развития и особый тип цивилизации, определяющие признаки которого в известной степени противоположны характеристикам традиционных обществ. Когда техногенная цивилизация сформировалась в относительно зрелом виде, то темп социальных изменений стал возрастать с огромной скоростью. Можно сказать, что экстенсивное развитие истории здесь заменяется интенсивным; пространственное существование – временным. Резервы роста изыскиваются уже не путем расширения культурных зон, а за счет перестройки самих оснований прежних способов жизнедеятельности и формирования принципиально новых возможностей. Самое главное и действительно эпохальное, всемирно-историческое изменение, связанное с переходом от традиционного общества к техногенной цивилизации, состоит в возникновении новой системы ценностей . Ценностью считается сама инновация, оригинальность, вообще новое (в известном смысле символом техногенного общества может считаться книга рекордов Гиннеса в отличие, скажем, от семи чудес света – книга Гиннеса наглядно свидетельствует, что каждый индивид может стать единственным в своем роде, достичь чего-то необычного, и она же как бы призывает к этому; семь чудес света, напротив, призваны были подчеркнуть завершенность мира и показать, что все грандиозное, действительно необычное уже свершилось).

Техногенная цивилизация началась задолго до компьютеров, и даже задолго до паровой машины. Ее предпосылки были заложены двумя первыми культурно-историческими типами рациональности – античным и средневековым. С XVII века начинается собственное развитие техногенной цивилизации. Она проходит три стадии: сначала – прединдустриальную, потом – индустриальную и наконец – постиндустриальную. Важнейшей основой ее жизнедеятельности становится прежде всего развитие техники, технологии, причем не только путем стихийно протекающих инноваций в сфере самого производства, но и за счет генерации все новых научных знаний и их внедрения в технико-технологические процессы. Так возникает тип развития, основанный на ускоряющемся изменении природной среды, предметного мира, в котором живет человек. Изменение этого мира приводит к активным трансформациям социальных связей людей. В техногенной цивилизации научно-технический прогресс постоянно меняет способы общения, формы коммуникации людей, типы личности и образ жизни. В результате возникает отчетливо выраженная направленность прогресса с ориентацией на будущее. Для культуры техногенных обществ характерно представление о необратимом историческом времени, которое течет от прошлого через настоящее в будущее. Отметим для сравнения, что в большинстве традиционных культур доминировали иные понимания: время чаще всего воспринималось как циклическое, когда мир периодически возвращается к исходному состоянию. В традиционных культурах считалось, что “золотой век “ уже пройден, он позади, в далеком прошлом. Герои прошлого создали образцы поступков и действий, которым следует подражать. В культуре техногенных обществ иная ориентация. В них идея социального прогресса стимулирует ожидание перемен и движение к будущему, а будущее полагается как рост цивилизационных завоеваний, обеспечивающих все более счастливое мироустройство.

Данный тип цивилизации существует чуть более 300 лет, но он оказался весьма динамичным, подвижным и очень агрессивным: он подавляет, подчиняет себе, переворачивает, втягивая в орбиту своего влияния традиционные общества и их культуры, – это мы видим повсеместно, и сегодня этот процесс идет по всему миру. Такое активное взаимодействие техногенной цивилизации и традиционных обществ, как правило, оказывается столкновением, которое приводит к гибели последних, к уничтожению многих культурных традиций, по существу, к гибели этих культур как самобытных целостностей. Традиционные культуры не только оттесняются на периферию, но и радикально трансформируются при вступлении традиционных обществ на путь модернизации и техногенного развития. Чаще всего эти культуры сохраняются только фрагментарно, в качестве исторических рудиментов. Так произошло и происходит с традиционными культурами восточных стран, осуществивших индустриальное развитие; то же можно сказать и о народах Южной Америки, Африки, вставших на путь модернизации, – везде культурная матрица техногенной цивилизации трансформирует традиционные культуры, преобразуя их смысложизненные установки, заменяя их новыми мировоззренческими доминантами.

Техногенная цивилизация в самом своем бытии определена как общество, постоянно изменяющее свои основания . Поэтому в ее культуре активно поддерживается и ценится постоянная генерация новых образцов, идей, концепций, или инновации . Лишь некоторые из них могут реализовываться в сегодняшней действительности, а остальные предстают как возможные программы будущей жизнедеятельности, адресованные грядущим поколениям. В культуре техногенных обществ всегда можно обнаружить идеи и ценностные ориентации, альтернативные доминирующим ценностям. Но в реальной жизнедеятельности общества они могут не играть определяющей роли, оставаясь как бы на периферии общественного сознания и не приводя в движение массы людей.

В основе современного развития техногенной цивилизации лежит развитие технологий. Выделим вслед за Д. Вигом основные смыслы понятия «технология».

1) Совокупность технического знания , правил и понятий.

2) Практика инженерных профессий , включая нормы, условия и предпосылки применения технического знания.

3) Технические средства, инструменты и изделия (собственно техника).

4) Организация и интеграция технического персонала и процессов в крупномасштабные системы (индустриальные, военные, коммуникационные и т.п.).

5) Социальные условия , которые характеризуют качество социальной жизни как результата накопления технической деятельности.

Россия (точнее, Советский Союз) в ХХ в. прошла модернизационный период развития и вошла в число техногенных обществ. В 80-х гг. ХХ в. было две страны, способных произвести любой продукт, – СССР и США. Но модернизация в СССР не дошла до высоких технологий (HiTech), что связывают с высокими ценами на нефть, недостачей продуктов питания, кредитами Брежнева и Горбачева, развалом СССР, проблемами 90-х гг.

Какова роль образования в обществе высоких технологий? Из этого краткого анализа видно, что научное образование становится одним из системообразующих факторов техногенной цивилизации, а образованный человек, специалист – основополагающей ее ценностью и ресурсом развития. Причем возрастает ценность как всеобщего базового образования граждан, так и подготовка специалистов с высшим образованием.

Литература:

2. Кашперский В.И.

3. Котенко В.П. История и философия технической реальности / В.П. Котенко.– М.: Трикста, 2009.

4. Попкова Н .В. Философия техносферы / Н.В. Попкова; 2-е изд. – М. : ЛИБРОКОМ, 2009. – Главы 1, 4, 5. – С. 7-77, 206-336.

5. Шитиков М.М. Философия техники. – Екатеринбург, 2010.

Тема 2. Глобальные проблемы современности и гуманитарные последствия научно-технического прогресса

Ключевые слова: глобальные проблемы современности, ответственность человека за сохранение мира на планете, сохранение природы, сохранение себя и своего человеческого начала

Анализируя неумеренный оптимизм технократического истолкования перспектив научно-технического развития человечества, мы уже говорили о расхождении прокламируемого и действительного хода событий: о расширении поля действия катастроф, неудачах ряда крупных научно-технических проектов, отчуждении личности и упрощенном характере мышления. Нам не следует в то же время впадать в иллюзию тотальной обреченности, зависимости от техники и технологий. Логика обреченности строится на утверждениях, что мы уже живем в рамках картин мира, диктуемых отчуждением: традиционные представления об истинности знания следует-де считать анахронизмом, человечество живет в инженерно-сконструированном мире, эксперимент в науке уже не есть проверка на истинность, а скорее испытание технической конструкции, под которую подгоняются научные идеализации (вспомним неклассические концепции истины).

Глобальные проблемы существуют, но еще ни разу человеческому сообществу на Земле не удавалось договориться относительно совместных усилий по их решению. Обычно их группируют вокруг проблем: 1) войны и мира, угрозы тотального взаимоуничтожения людей; 2) взаимоотношения человека и природы (рост народонаселения – в октябре 2011 г., по данным ЮНЕСКО, человечество перешло грань в 7 млрд. чел.; истощение ресурсов; ухудшение экологических условий существования и ряд других подпроблем); 3) самоотчуждение человека, утрата им собственной идентичности (кризис европейского гуманизма, проблемы свободы; нерешенность в мире проблем соотношения личного и общественного, или государственного, или национального, или этнического, религиозного и др. групповых начал; нарастание в техногенных обществах стрессов, катастрофического мышления, неудовлетворенностью жизненными перспективами и др.).

Именно неспособность решить эти проблемы является причиной, точнее, определяет множество причин кризиса классического идеала рациональности. Подробный анализ этого идеала, его слабости в сравнении с неклассическим мы проводим в другом месте. Здесь же необходимо сказать об условиях возможности решения вышеназванных глобальных проблем.

1. Глобализация с сохранением культурного разнообразия, ограничения роста (Римский клуб), изменения принципов политического и экономического взаимодействия народов. Альтернатива – сценарий Хантингтона либо ядерный апокалипсис.

2. Тот же Римский клуб, коэволюция, ноосфера. По «Пределам роста» Мэдоуза – схема соотношения народонаселения и обеспеченности ресурсами. Изменение экологической горизонтали в пирамиду, трансформация в соотношении наук (естественнонаучного, инженерного и гуманитарного знания).

3. Первые два условия подводят к третьему как условию самоизменения человека. Не принудительному выращиванию нового человека (например, коммунистический эксперимент), а основанной на уважении к свободной воле последовательной трансформации ценностей, целей. Интересов, в конечном итоге – качеств людей. Многие считают такую возможность спорной (см.: Печчеи А. Человеческие качества. М., 1985).

Решение каждой из проблем предполагает формирование нового культурно-исторического типа рациональности. Но сложность в том, что заметных усилий в этом направлении не предпринимается ни со стороны научного сообщества, ни тем более со стороны власти, а время необратимо, как необратимы и возможности каких-либо изменений.

Некоторые философы, ученые и политические деятели высказывают в последние десятилетия мысль о возможности преодоления кризиса рациональности посредством сближения науки и религии . В духе этой идеи в нашей стране активно внедряется концепция введения религиозных курсов в школьное образование. В научной среде сторонники сближения приводят следующие аргументы.

Классическое научное понимание ориентируется на идеалы естественных наук. Это означает ориентацию на извлечение из научных текстов закрепленного в них объективного и вневременного смысла. Иначе говоря, ученый классического типа верит или хочет верить в то, что в языке науки зафиксирована информация об объективной реальности, которая не зависит от деятельности и сознания ни самого ученого, ни человечества в целом и в пределе носит абсолютный характер. Поэтому он вырабатывает логико-математические и эмпирические способы достижения беспристрастия и «незаинтересованности», отвлечения от своей причастности к познанию, добавляя к этому уверенность в принципиальной доступности для разума и познаваемости любых объектов.

В отличие от сказанного, знание божественного, утверждают сторонники сближения науки с религией, не является отвлеченным и объективным, полнота бытия не может быть объектом для исследования. Постижимость осуществляется через страсть, страстный интерес к божественному и желание стать причастным ему (вспомним «познание сердцем» из л.7). Объективное как всеобщее подчинено личному (экзистенциальному) смыслу. Божественное знание – дарованная откровением благодать. Иначе говоря, язык религии воплощает в себе то, что недоступно науке: не столько «объективные знания», сколько «экзистенциальные смыслы». Его высказывания – не гносеологические, а аксиологические, ценностные, относящиеся к тому, что полагается для нас, людей, недостижимым (трансцендентным), но составляет жизненно важные смыслы существования человека.

Как относиться к этим доводам? В них действительно фиксируется кризис классического идеала рациональности, «прометеевского» типа мышления, допущения неограниченного внешнего преобразования природы, включая природу самого человека. Как говорит ап. Павел, первым и наиважнейшим Храмом Господа на Земле является сам человек. «Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог; ибо храм божий свят; а этот храм – вы» (1 Кор. 3 – 17). Отсюда его вопрошание о мудрости человеческой: «Где мудрец? Где книжник? Где совопросник века сего? Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие?» (там же, 1-20).

Нужно сказать, что многие из великих ученых ХХ в. поддерживали идею дополнительности научного знания и религиозной веры. М. Планк говорит об этом достаточно прямо: «Когда религия и наука исповедуют веру в Бога, первая ставит Бога в начале, а вторая в конце всех мыслей. Религия и наука нисколько не исключают друг друга». Более осторожен, но в целом солидарен с этой позицией выдвинувший красоту теории в число критериев научности А. Эйнштейн. «Человек, который потерял способность удивляться и благоговеть, – мертв, – говорит Эйнштейн. – Знать, что существует сокрытая Реальность, которая открывается нам как высшая Красота, знать и ощущать это – вот ядро истинной религиозности».

Нам представляется, в дискуссии о соотношении научного и религиозного знания в ХХI веке находит выражение антропологизация научных знаний. Мы все больше понимаем, что мир вокруг нас, земной мир современности, и мы сами в нем – продукты собственных качеств. К этому мы вернемся в следующей лекции. Здесь же необходимо зафиксировать нашу принципиальную позицию в вопросе о соотношении науки и религии. В этом мы солидарны с акад. В. Гинзбургом. Наука должна продолжить свое развитие без синтеза с религией. Тот, кто забывает о том, что у нас светское государство, светское образование, не понимает значения науки в современном мире. Наука и образование должны сохранить светский и интернациональный характер (См.: Интервью газете «Известия». 17.02.2006. С. 5).

Литература:

1. Введение в философию: Учеб. пособие для вузов / авт. колл.: И.Т. Фролов и др.; 4-е изд., перераб. и доп. – М. : Культурная революция, Республика, 2007. – Раздел II. Главы 8, 9. – С. 485-537.

2. Кашперский В.И. Проблемы философии науки: учеб. пособие / В.И. Кашперский. – Екатеринбург: УГТУ-УПИ, 2007.

Тема 3. Отчужденный характер технического мироотношения. Феномен антропологического кризиса

1. Техническое мироотношение

2. Феномен антропологического кризиса

3. Научно-техническое развитие современного общества: проблемы и перспективы

Ключевые слова: типы мироотношения, техническое отношение человека к миру и его место в структуре мироотношения человека, техническое творчество и общество потребления, субъектность и творчество, ответственность человека в процессе осущенствления технической деятельности, проблема технизации человеческой жизнедеятельности, проблемы и перспективы развития человека и общества

Техническое мироотношение

Исследователи характеризуют технику, как определённый способ взаимодействия человека с миром. Техническое отношение – отношение, опосредованное неким алгоритмом, имеющим ту или иную форму выражения в культуре. О. Шпенглер говорит нам, что суть техники не в орудии, а в действовании с ним. Есть внеорудийные техники: техника конспектирования лекций, например. Алгоритм действий – суть техники. Техника – закреплённый (опредмеченный) в культуре способ взаимодействия человека со средой, отношение человека как субъекта к миру как объекту. Основными признаками этого способа являются её практическая направленность и инструментальная опосредованность. Техника рождается как способ отношения между субъектом и объектом. Основной признак техники: характерный способ отношения человека к миру, внутри которого (способа) рождается феномен техники, техническое мироотношение.

Техническое отношение – подраздел практического отношения человека к миру. Техника возникает раньше науки. Если рассматривать технику как практическое мироотношение, она сталкивается с прагматическим отношением и эстетическим. Прагматическое мироотношение ориентировано на результат, это отношения между людьми, оно предполагает использование человека для решения определённых целей и задач. Возникает оно в системах управления, общественных отношений. Прагматическое отношение к миру – это отношение внутри общественных связей, предполагающее использование человеком определённых человеческих ресурсов, своих или чужих.

М.Вебер выделяет четыре основных типа социальных действий: аффективное действие (эмоциональное), традиционное действие (не рационально, не требует рефлексивного отношения, простое повторение), ценностнорациональное (рациональное начало, выбор ценностей), целерациональное действие (выбор цели, продумывание средств и т.п.). Техническое мироотношение построено на целерациональных действиях. А ценностнорациональное связано с эстетическим мироотношением. Техническое мироотношение ориентировано на получение практического результата, работает в плоскости создания искусственной орудийной реальности и алгоритмов действия.

В отличие от художественной техническая реальность не просто искусственная, она создана для достижения определённых целей. Вообще реальность – это то, о чём идёт речь, сложившееся положение дел. Техническая реальность – мир человека в его техническом измерении. Виртуальная реальность – один из её подвидов. Техническая реальность – достаточно поздний феномен культуры, в которой техника дошла в своём развитии до такой степени, что может своими связями спеленать весь окружающий мир – мир, в котором техническое мироотношение человека доминирует над всеми другими типами мироотношения.

Техническая реальность рождается там, где техническое мироотношение становится близким к доминирующему, когда орудия вокруг нас – не дополнение, а составные части той системы, которую мы называем технической реальностью. Теперь уже не техника включена в жизнь человека, а человек включен в мир техники. Такая включённость человека в мир техники это не физический факт, а факт мировоззренческий. Когда всё, что нас окружает, нужно, чтобы реализовывать те или иные способы достижения целей, реализовывать или отвечать тем или иным потребностям, тогда мы говорим, что техническая реальность – тот мир, в котором мы живём.

Доминирование технического мироотношения ставит под угрозу факт существования человека. Техническая деятельность – практическая деятельность человека, которая реализуется внутри технической реальности. Предполагает наличие субъекта, объекта деятельности и того орудия и алгоритма, которые опосредуют это техническое отношение. В орудии человека заключены его знания и опыт. Интеграция знания и опыта в орудии позволяет частично замещать деятеля. Техника – своеобразный субъект-объект, орудие, инструмент, которому человек делегирует часть своих функций. При этом в орудии, которое мы называем материальным носителем техники, идеально соединяются воля и знания человека. Алгоритм деятельности воплощён на уровне возможности его реализации. Технический объект содержит в себе как материальную природу, так и идеальную субстанцию человеческой культуры.